Евгений Кукаркин - Моя жена - всевидящая
- Эта плотина сделана не по строительным нормам для этого района, здесь использован готовый проект северных рек. Такие плотины рассчитаны на 5 бальные колебания и обрушаться при землетрясении первыми. Но страшное даже не в этом. В 17 километрах от сюда, там в горах, где начинается Самгунь, находится озеро, оно по уровню выше этого места метров на 30 и емкостью... ну чуть поменьше залива Кара-Богаз . Если произойдет трагедия, то воды озера хлынут по Самгуни и сметут не только эту платину, но и пойдут туда, в город.
- Река идет через город?
- Нет. Она прижимается к горам и как бы обтекает город, но вырвавшийся вал, не пойдет по своему руслу, ринется прямо и сметет там, на равнине, все. Вернее, после первых толчков город превратится в руины, из разрушенной плотины вода зальет развалины, а поток из озера уничтожит все что осталось.
- Весьма мрачная картина. Больше ничего?
- Разве этого мало?
- Достаточно. Теперь слушайте меня. То что вы мне рассказали, больше никому не говорить. Сейчас это не своевременно. Вы меня убедили и со своей стороны, я постараюсь принять меры...
- Вы уверены, что вас послушают? Еще ни кто не мог предугадать землетрясения, даже ваш опыт и звания не смогут пробить чиновничьего сознания, они все уверены, что такого не бывает.
- Хотите откровенно, Сергей Михайлович?
- Хочу.
- Я боюсь, что действительно ничего не пробью и знаете почему?
- Почему?
- Потому что есть директива партии, есть постановления правительства и ЦК об сейсмической активности районов СССР. Не мы для них расписали предполагаемую активность земли, а они для нас. Какие то советчики рекомендовали дутые цифры и вот как результат, постановление ЦК КПСС о строительстве промышленных объектов в сейсмически активных зонах.
- Они то здесь причем? Причем здесь постановление ЦК? Это же наша работа.
- Притом. Это финансы, это внутренние ресурсы страны. Смотрите сами, какая бешеная экономия, если удешевить строительство, чем меньше сейсмоактивность, тем дешевле строительство городов и жилья. Поэтому на наших картах умники сверху, почти на три балла и даже более срезали наши представления, а после этого засекретили все. Представьте, Кавказ и его районы, нас обязали приравнять их к 7-баллной шкале, в то время как активность там может достигнуть 11 баллов. Шли скандалы вокруг строительства армянской атомной станции, мы уперлись и что получилось. Черненко топнул ногой, меня турнули с директора института, а строительство уже начали. И так везде.
- Так почему вы мне посоветовали молчать?
- Хочу вас поберечь. Если вы выступите со своими предложениями, вас посчитают ненормальным и посадят в сумасшедший дом. Поэтому надо действовать мне, академиков могут еще и не тронуть.
Я тоскливо смотрю на поднимающиеся пары воды.
- Не вешайте носа, Сергей Михайлович, мы еще поборемся. У меня здесь есть один друг, если что...,- он пристально посмотрел мне в глаза, - именно если что, вы обратитесь к нему. Это командующий округом генерал-полковник Сазонов, вот его телефоны, - Легостаев достает из кармана блокнот, выдирает бумажку и пишет на моем плече номера телефонов. - Я его предупрежу. Из местных можно обратится, к... Садгаю, главному инженеру комбината, этот должен понять, технически грамотный мужик. Я сейчас еду в город, давайте вас подвезу к станции.
- Может зайдете к нам домой?
- Нет. Мне надо срочно вернуться в Иркутск. Предавайте привет своей очаровательной жене.
- Хорошо, передам.
- Поехали, Сергей Михайлович, времени у нас очень мало.
Катя смотрела на меня своими удивительными глазами и читала меня как книгу.
- Поговорили?
- Да.
- Ты его убедил?
- По моему он мне поверил. Мало того, академик раскрылся и мы с ним хорошо поговорили. Кое что из его рассказов, меня потрясло.
- Значит у тебя появился союзник?
- Это я выяснил только что.
- Ну вот видишь, ты еще встретишь много сторонников...
- Но будет много и врагов.
Через месяц меня неожиданно вызвали в райком партии. В идеологическом отделе за длинным столом сидел худощавый, нервный мужчина с взъерошенными волосами и в очках с выпуклыми линзами.
- Так это вы заведующий здешней сейсмической станции?
- Я.
- Сядьте здесь, - он ткнул пальцем в стенку, где стоял ряд стульев.
За стол, где мягкие кресла, сесть не предложил. Мужчина перебирает бумаги лежащие перед ним.
- Так что вы там затеваете? - раздраженно начинает он. - Что за панику устроили в Иркутске и Москве? Какое к черту землетрясение?
- Это очень много вопросов...
- Помолчите. Москва прислала запрос и просила нас выяснить, что за панику устраивают местные сейсмологи и институт физики Земли. Я поднял все бумаги, относящиеся к этому вопросу и не вижу здесь ничего. Город и комбинат построены в соответствии со строительными нормами, нормы составлены на основании карт сейсмической активности, составленных к вашему сведению, вашим же институтом.
- Они ошиблись...
- Они ошиблись, а тут присылают молодого специалиста и он сразу во всем разобрался... Не много ли на себя берете. Там научные работники, целый институт, имеющий опыт, составили карты, а вы без года неделю работаете и уже во всю орете, что завтра будет землетрясение.
- Не завтра, уже чуть меньше года.
Очкарик подпрыгивает и переходит на визг.
- Я вас выгоню с работы. Что вы себе позволяете?
- Вы знаете, очень трудно говорить с собеседником, который тебя не слушает и к тому же не специалист в данном вопросе.
Мужчина делает рот в виде буквы "О" и просто костенеет как столб. Тишина стоит в огромном кабинете. Похоже он пришел в себя и зашевелил бумажками.
- Вот что, - тихо и спокойно сказал очкарик, - я ваше дело передам в бюро горкома партии... Можете идти.
Опять месяц тишины. Позвонили с почты и просили подъехать к ним, поступил заказ на разговор по междугороднему телефону. Я быстренько собрался и приехал в город. Со мной говорил академик Легостаев.
- Как у вас дела, Сергей Михайлович?
- Скорость сейсмических продольных волн начала нарастать. Это значит, скоро все начнется.
- Она уже выровнялась?
- Да.
- Плохо у нас дело. Я был в Москве, представил в ЦК документы о грозящей катастрофе, говорил с нужными людьми. Позже, со мной беседовал Суслов и мне посоветовали... отдохнуть. Меня уже сняли с заместителя директора института и отправляют в длительную командировку в Индию, помочь местным сейсмологам составить карты северных районов.
- Отправляют в почетную ссылку.
- Да это можно так назвать. Сергей Михайлович, я понимаю, как вам будет тяжело одному и больше всего я переживаю за людей, которые могут погибнуть по вине твердолобых деятелей... Я ухожу со сцены и всю тяжесть... вынужден переложить на вас...
- Я понял.
- Один совет, с местными властями не боритесь, они быстрей вас сгрызут...
- Я благодарен вам за то, что меня предупредили. Желаю вам успехов в Индии...
- Постойте, Сергей Михайлович, вы меня...
Но я положил трубку. Теперь я один, а Катя говорила, что мы с ним в одной упряжке.
Старательно, продумывая каждую фразу, пишу письма, пишу в Китай, Монголию, предупреждая их об опасности, как никак они рядом. Пишу в ЦК, Совет министров, отдельно пишу министру энергетики и тяжелого машиностроения, даже обратился в Казахстанский совет министров и теперь жду результатов.
Наступила весна и тут Катя забеспокоилась.
- Сережа, ты вроде хотел пройтись по реке Самгунь, изучить ее берега, может тебе завтра и отправиться.
Я гляжу в ее встревоженные глаза.
- Плохо дело?
Она кивает головой.
- За мной должны прийти?
Она опять кивает.
- Хорошо, я недельку поползаю по горам, но как вы здесь?
- За нас не беспокойся, все будет хорошо. За приборами мы с Надей проследим.
Я упираюсь лбом в ее лоб.
- Чтобы я без тебя делал?
Она улыбается и влага затягивает синь ее глаз.
Я задержался больше недели, пролазав по Самгуни до самого горного озера и обратно, когда вернулся назад, то узнал, что я больше не начальник сейсмической станции, меня перевели в лаборанты, а новый начальник должен приехать в ближайшее время.
- Приходили за мной?
- Да, милиция из города приезжала, показали постановление прокуратуры о твоем аресте. Я сказала, что ты уехал в Москву.
- Ничего не понимаю, милиция уехала и меня сразу перевели в лаборанты. Что, прокуратура решила отменить постановление об аресте?
- Надя была в городе. Ее вызывали, как свидетеля по твоему делу. Там в исполкоме на твое имя пришли тревожные запросы и письма из Китая, Монголии и... Казахстана. Похоже в прокуратуре и еще кое где опомнились и дали отбой.
- Так в чем меня обвиняют?
- В стремлении нанести ущерб народному хозяйству и угрозе жизни людей.
- А где письма?
- Надя привезла их, они в домике. Все конверты вскрыты.
- Как ты без меня здесь?
