Евгений Кукаркин - Черная дыра Сибири
- Хорошая мысль. Завтра постараюсь пораньше вырваться... и к нему.
- Это правда, что генеральный директор сделал тебе выволочку, за то, что ты съездил на свалку?
- И это знаете. Почти правда, но итог беседы очень странный, эту свалку он от меня отобрал.
- Как это?
- Так. Приказом, передал в хоз цех.
- Почему? Что за этим стоит?
- Не знаю.
- А там страшно?
Я понял о чем она спрашивает.
- Да. Это ужасно.
- Неужели дирекция ничего не может сделать?
- Сделали. Отдали свалку в другие руки.
- Я не про это.
- Я понимаю о чем ты говоришь, но пока не могу разобраться ни в чем...
На следующий день, после работы я поехал в городскую больницу, чтобы повидаться с Григорий Павловичем. Длиннющая пятиэтажка разместилась перед обильным кустарником, изрезанным пешеходными дорожками, занимающим почти пол гектара площади. У главного хода, несколько машин скорой помощи. У больницы и в ней полно народа. С трудом пробился к регистратуре.
- Простите, я могу видеть Григория Павловича?
- Кто это? - спросила уставшая изможденная женщина в белом халате.
- Главный энергетик...
- А... Сразу так бы и сказали... На третьем этаже, палата номер 13.
Больше я ее не интересовал. Женщина тупо уставилась на стол и автоматически перебирала медицинские карты, вываленные грудой на столе.
В узенькой, светлой комнатке только одна кровать и один стул. На подушке небритый, обтянутый кожей череп с закрытыми глазами. Все остальное, по горло, аккуратно прикрыто армейским одеялом.
- Кто пришел? - проскрипел череп, но так и не открыл век.
- Ваш коллега. Теперь замещаю вас на заводе.
Глаза распахнулись и я увидел бесцветные зрачки.
- Ага... Это хорошо, что вы пришли. Так вы и есть Андрей Николаевич?
- Да. Это я.
- Садитесь коллега, я уже много о вас слышал... и даже ждал вас.
Осторожно присаживаюсь на стул.
- Как вы здесь?
- Никак. Скоро сдохну, вот только врачи мешают, не дают.
- Бросьте такие мысли...
- Чего бросать то... Я ведь понимаю чем болен и не тешу себя выздоровлением. Этот завод съел меня, как и тысячи других. Если вы не поумнеете, он и вас подомнет под себя...
- Простите, я не понял...
- Чего понимать то. В городе, каждый второй человек отравлен химией, каждый пятый готов от этого умереть. Я тот самый пятый...
- То что вы говорите, это очень ужасно, но я думаю...
- Лучше не думайте по этому поводу, иначе я испорчу хорошее мнение о вас. Пока мне рассказывали, что вы в здравом уме. Поверьте мне, чтобы спасти людей этого города, тайгу, реки, завод надо взорвать, уничтожить... Другого пути здесь нет.
- Все дело в отходах?
- И в них тоже. То что завод выпускает так же дурно влияет на человека. Пройдитесь по цехам. Вытяжки почти нет, вместо них разбитые стекла, респираторы и противогазы не соответствуют стандарту и свободно пропускают ядовитые пары, спецодежда не выдерживает соприкосновения с химикатами и разваливается после третьего дня работы. А самое страшное, это свалка... Когда-нибудь вся эта горящая гадость ринется на город и все сдохнут.
- Неужели нельзя как то навести порядок, соорудить вытяжки, сделать очистку, организовать переработку отходов? Я слышал, что отходы можно даже продавать.
Череп разинул рот изображая улыбку.
- Я все это тоже хотел сделать, но... До нас нет дела никому, ни министерство, ни комитет, ни дирекция, совсем не заинтересованы в восстановлении завода. Мы гоним полусырье для крупных химкомбинатов, себестоимость которого - копейки за тонну. Однако, продаем за бешенную цену в несколько сотен рублей. Улавливаешь разницу... копейки и несколько сотен рублей. Это же бешенная прибыль. Вот это и есть камень преткновения. Зачем восстанавливать завод, зачем перерабатывать отходы, если от этого подымится себестоимость продукции и разница в прибыли будет почти равна нулю.
- Как же это им удается и кто получает эту прибыль?
- Шайка ловкачей. Вся верхушка затянута туда.
- А прокуратура, милиция, куда они смотрят?
- Никуда. Кто с деньгами, тот и власть. А эти... прислуживают власти.
- Выходит, на заводе ничего сделать нельзя?
- Почему нельзя? Можно. Для этого нужно его взорвать...
В это время двери в палату открываются и появляется худенькая девушка.
- О... Настенька пришла.
- Здрасти, - тихо говорит мне девушка.
- Здравствуйте.
- Настенька, это новый главный энергетик, вместо меня. Звать его Андрей Николаевич.
- Очень хорошо, что вы пришли, а то папа совсем закис... К нему последнее время мало кто с работы приходит.
- Брось, дочка, я вынашиваю планы мести, этим и живу.
- Сейчас я тебя кормить буду.
- Ну вот, все время не вовремя. Только разговорились и на тебе... то процедуры, то еда...
Я понял, что дальше мне находиться здесь не следует. Встал со стула и во время. В палату, под управлением толстой медсестры въехала тележка с накрытыми бачками.
- Ну как, больной..., - заголосила она. - Сейчас будем кушать... Так, таблетки я принесла, выпейте до еды.
- Мне уже пора.
- Андрей Николаевич, зайди ко мне еще, кое что я не успел тебе рассказать. Пожалуй самое важное...
- Хорошо, зайду. До свидания.
Раскланялся перед всеми.
В доме меня ждет Катя.
- Где ты был? Звонила к тебе в отдел, там сказали, что давно ушел домой.
- Был в больнице у Григория Павловича.
- Так... Он тебе... кое что разъяснил?
- Да. Я тебе все позже расскажу.
Но по виду Кати понял, что придется все рассказать сейчас.
Утром опять неприятности. Только зашел в свой кабинет, как на пороге появился невзрачный, прилизанный мужчина с портфелем в руках.
- Можно к вам, Андрей Николаевич.
- Заходите.
Я с удивлением посмотрел на него. Почему секретарша мне ничего по селектору не сообщает. Словно прочитав мои мысли, незнакомец говорит.
- Я попросил вашу секретаршу ничего не докладывать. Майор милиции Говорухин Степан Степанович.
Он протягивает свою волосатую руку. Я жму ее и мысленно перебираю, что мог совершить, от чего милиция вломилась в кабинет.
- Садитесь, - предлагаю ему.
Майор на коленях раскрывает чемоданчик и вытаскивает несколько листков бумаги.
- Андрей Николаевич, простая формальность. Вы ведь вчера были в больнице у Григория Павловича?
- Да, был.
- Мне нужно знать, о чем вы говорили?
Ничего себе формальность, может его попросить от сюда. Какое ему дело о чем мы беседовали? Пока я размышлял, Степан Степанович дополнил свою речь.
- Видите ли, вчера вечером, после вашего ухода, Григорий Павлович скончался.
- Как? Но при чем же здесь я?
- Это я и хочу выяснить. Медсестра сказала, что он был очень взволнован после вашего ухода.
- Мы говорили о работе.
- Конкретнее.
Так я тебе все и выложил.
- О том, в каких цехах и где лучше установить вытяжку или вентиляцию.
- Ну и...?
- Все.
Майор явно разочарован.
- А что, Григорий Павлович, вам хотел сказать особенное. Медсестра слышала его последнюю фразу...
- Не знаю.
- Очень жаль. Ну вот и все. Не буду вас больше задерживать.
Он аккуратно складывает листки в чемодан и поднимается.
- Надеюсь, что еще встречусь с вами.
Только он ушел, я вызвал секретаршу.
- Татьяна Юрьевна, чем дело? Почему вы без предупреждения пустили ко мне посетителя?
- Но ведь он же из милиции и потом, сказал, что вы обязаны принимать его в любое время.
- Я никого не обязан принимать в любое время, запомните это пожалуйста, а сейчас вызовите мне Гуляма Шакировича. У нас беда, скончался Григорий Павлович.
- Ой, - пискнула секретарша и выскочила из кабинета.
Днем позвонил Виктор Владимирович.
- Андрей Николаевич, хочу высказать свое соболезнование. Григорий Павлович был отличный мужик, только вот болел часто. Я слышал, ты у него был перед смертью?
- Да.
- Хоть поговорили немного о заводе?
- Поговорили.
- Ну и как?
- Да никак. Общие проблемы, энергетика, вытяжки...
- А..., - голос на той стороне явно разочарован. - Ну ладно, работай, не буду мешать.
Трубка брошена и тут же опять звонок. Это Катя.
- Андрей, ты слышал, Григорий Павлович умер?
- Слышал.
- Господи, какое несчастье. Он же перед смертью хотел тебе что то сказать.
- Хотел.
- Как же так? Может это самое важное, что ты должен знать.
- Наверно это так, Катя. Ты меня извини, но у меня много дел....
- Конечно, конечно...
Потом целый день неслись соболезнования. Не позвонили только из дирекции.
Дома Катя бесновалась весь вечер. Она придиралась ко мне по всякому пустяку.
- Ты опять не туда повесил свое полотенце.
- Я его оставил в ванне.
- Мокрое полотенце нужно повесить на сушилке.
- Катя, что с тобой? Успокойся, ради бога.
- Я спокойна. А вот...
Тут она словно споткнулась и вдруг разрыдалась и бросилась в свою комнату. Я зашел к ней. Катя стояла перед окном и размазывала слезы по лицу. Приблизился к ней сзади.
