Евгений Кукаркин - Китайский синдром
- Не может быть?
- Увы, это так.
- До свидания, господин Мейвил. Ключи от машины вот.
Мне в ладонь упали ключи.
Это был жуткий месяц поражений. Мейвил металась как в лихорадке. Войска терпели поражение одно за другим. Японцы лихо захватывали район за районом.
Мейлин не стесняясь того, что мы с Минь лежим раздетые на кровати, ворвалась в комнату и плюхнулась на одеяло.
- Вы здесь занимаетесь блядством, а кругом все рушиться. Ну- ка ты... уматывай от сюда.
Ударом по бедру Минь, она столкнула ее с кровати. Минь прихватив халат вылетела из комнаты.
- Эдди, я боюсь. Японцы захватят весь Китай. Чан Кайши мечется по фронтам, но ничего практически сделать не может.
- Надо начинать с реорганизации кабинета. Председателем правительства надо поставить своего человека. Например Кун Сянси.
- Да он же половая тряпка.
- Это и нужно. Фактически все в свои руки возьмет Чан Кайши. Потом надо переделать военный совет. Канцлером сделать генерала Хэ Яодзу и ввести должность советника для представителя коммунистов.
- Ого. Вот будет писку. Наверно это будет правильно.
Она кладет голову ко мне на плечо.
- Господи, как я устала. Хоть бы ты приласкал меня.
Я нежно глажу ее руки. Мейлин начинает плакать.
- До чего мне не везет. Судьба дала такого мужа, который не пьет, не курит и в постели совсем не мужик, какое- то сухое бревно.
- Он любит тебя.
- Конечно, своим предыдущим женам наделал детей, а на мне вдруг высох.
- Ты не справедлива. Ради тебя он порвал с буддизмом и принял христианство. Ради тебя он сломал жизни многим видным людям Китая.
- Эдди, я все же дура. Родилась в Китае, получила образование в Америке, долго жила там, а себя китаянкой после этого не чувствую. Они, мои сородичи, все чужие какие- то.
Мейлин вдруг вскакивает.
- Сегодня приезжает Чан Кайши, мне надо сделать еще массу дел. Эдди, я люблю тебя.
В комнате остался только аромат ее духов. В дверях появилась Минь. Она размазывала слезы по щекам.
- Ты все слышала?
- Да, мой господин.
- Тогда иди сюда, мы не закончили то, к чему стремимся каждую ночь.
Декабрь 1937г. г Чунцин
Похоже столицей Китая стал Чунцин. Все правительство и все учреждения здесь. Северный Китай пал. Город Нанкин тоже.
В семействе президента скандал. В дом с шумом и грохотом минуя охрану несся племянник Чан Кайши Сюй Пэйчэн. Я как раз разговаривал с Мейлин, когда он ворвался в кабинет.
- Ах ты сучка.
Он набросился на Мейлин. Я, опрокинув столик, встал между ними, но генерал рвался к лицу женщину. Я врезал ему в подбородок, но бравого генерала это не остановило, пришлось вспомнить уроки боксерского искусства и послать его в нокаут.
В комнату вбежал Чан Кайши.
- Что ты себе позволяешь, - тихо сказал он пришедшему в себя Пэйчэну.
- Дядя, это все она подстроила со своим указом.
- Моя жена не издает указы, а то что ты нарушил мой приказ, не гулять и не пьянствовать по ночам в ресторанах, сам виноват. О твоих художествах напечатано во всех газетах мира. Ты опозорил нас.
- Дядя, прости.
- Во- первых, проси прощения у Мейлин, во- вторых, убирайся в действующую армию и замаливай там свои грехи.
- Госпожа Сун Мейлин, простите меня за нанесенные вам оскорбления, униженно засюсюкал генерал.
Вечером Минь прислали громадную корзину цветов. Мы долго удивлялись от кого она, пока Минь не нашла среди цветов небольшой листок бумаги.
- Что это.
Минь не умела читать и протянула ее мне.
- Это тебе подарок от генерала Дай Ли. За успешно выполненную операцию.
- Я тебя не предавала и ни где не участвовала, - заволновалась Минь.
- Это просто благодарность мне.
Чан Кайши все же не сделал Дай Ли начальником объединенной разведки, а поставил туда адмирала Яна, который всю черновую работу взвалил на Дай Ли, а сам ловко лавировал в политических и финансовых кругах.
Представитель коммунистов генерал Джоу Эньлай, выделялся своей внушительностью и серьезностью. Хотя он и присутствовал на всех заседаниях военного совета, его все шарахались, ни кто с ним не дружил и не разговаривал. Дай Ли окружил его своими людьми, сующими нос в каждую щелку. Однажды, когда Минь и я обедали в ресторане, Джоу Эньлай остановился у нашего столика.
- Можно мне присесть к вам?
- Да, пожалуйста, господин генерал. Официант, обслужите, господина генерала.
Нас уже обслужили два агента севшие с лева и справа на столики рядом с нами.
- Что прикажите? - угодливо изогнулся официант.
- Пожалуйста, капустный салат и бобы в томате.
Официант ушел и генерал обратился к нам.
- Понимаете, не могу есть ничего мясного. Кстати, я вас очень часто вижу в доме господина президента, говорят вы американец.
- Эдди Мейвил, секретарь госпожи Мейлин.
- Ага. Госпожа Мейлин очень разумна, когда я слышу ее голосок в Совете, то всегда удивляюсь ее грамотности и четкости мысли.
- Она училась и долго жила в Америке. Окончила Калифорнийский университет и удивительный прагматик по своей натуре.
Принесли еду и генерал стал быстро есть.
- Мне сказали, что вы бывший боксер? - сказал он откинувшись от стола.
- Да. Вы собрали обо мне весьма точную информацию.
- Ага.
Он заулыбался.
- Когда идешь в пасть к волку, изучи его все зубы.
- И какой же зуб я?
- Коренной.
- То есть?
- Да судя по всему, слишком многое завит от вас. Любой чиновник, вплоть до министра сгибается в поклоне перед вами, гораздо ниже чем перед обыкновенным советником.
- Вы знаете, я тоже это заметил. Но это наверно от традиционной китайской учтивости и преклонением перед иностранцами. От меня зависит, к сожалению, слишком немного. Я гораздо разумней этого бедлама.
- Однако, скромности у вас нет.
- Но ее нет и у вас.
- Давайте не ссориться. Лучше помогите мне сориентироваться, как вы говорите, в этом бедламе.
- Почему вы обратились ко мне?
- Да потому, что вы действительно разумный человек. Пожалуй вы один понимаете, что только с помощью коммунистов можно победить Японцев.
- Я этого не говорил.
- Это говорила вашими словами госпожа Сун Мейлин.
- Вы не находите, что нас слушают?
- Нахожу, поэтому есть предложение, вам надо пригласить меня в дом к Сунам, где ушей гораздо меньше, чем здесь.
- Однако, скромности у вас нет.
Генерал начал смеяться, встал, откланялся нам и ушел.
- Что ему надо? - недовольно сморщила носик Мейлин.
- Похоже ищет союзников.
- От него мы- то найдем еще больше головной боли. Сейчас начнется оживление, вся эта шваль от адмирала Вана, генералов Дай Ли, Чен Лифу до кровососов Чжен Цзэмина будут вертеться вокруг нас, вплоть до изучения нашей мочи.
- А не пригласить ли на эту встречу Чан Кайши?
- И что это будет за разговор?
- Это будет секретная договоренность между коммунистами и Гоминданом о распределении полномочий.
- А...
- Коммунисты признают правителем Чан Кайши и получают правление в своих особых районах на уровне губернаторства, соответственно со всеми полагающимися льготами от центральной власти.
- То есть, этот договор успокаивает их недовольство нами, а по существу централизует власть. Я тебя правильно поняла?
- Умница.
Я поцеловал ее.
Чан Кайши долго не соглашался на встречу, но все же уступил жене и вот Чжоу Эньлай в доме Сунов. Джоу Эньлай сидит за столом напротив Чан Кайши, а мы, я и Мейлин сидим также напротив друг друга за этим же столом.
Чан Кайши сама сдержанность и в основном говорит Джоу Эньлай. Он согласен на требования центра ради победы над захватчиками. Договор быстро скрепляется подписями и тут я бросаю невзначай фразу.
- Конечно китайскому правительству будет очень трудно из- за внутренних противоречий принять такие документы, но там есть вполне здравая оппозиция в лице сына Сунь Ятсена, Сунь Фо, маршала Фэн Юйсяна, генералов Бай Чунси, Чжан Факуй, Вэй Литхуан, Ли Цэншэнь и других.
При этих фамилиях Чан Кайши поморщился.
- Все равно, - сказала Мейлин, - показывать и обнародовать нашу секретную договоренность нельзя, так как это может вызвать неподчинение многих губернаторов провинций, помешанных на антикоммунизме.
- Все ясно.
Джоу Эньлай поднялся.
- Я рад, что начало положено и надеюсь на дальнейшее развитие наших отношений. До свидания господа.
Когда он ушел, Чан Кайши сказал.
- Конечно, эта бумажка пока успокоит их, но мы им еще... врежем.
Май 1938г. г. Чунцин
Пал город Сюйчжоу. Японцы углубились с территории Северного Китая вглубь центрального. Меня вместе с Минь пригласил к себе посол Германии Траутман. Он долго мял ручку Минь и мне казалось , что он уже забыл о моем существовании. Однако он уже мысленно одел ее и обратился к нам.
- Госпожа Минь, я украду вашего повелителя на пять минут. Моя жена находиться в этой комнате, она ждет видеть вас и очень хотела бы познакомиться.
