Борис Клосс - О происхождении названия «Россия»
О нахождении на территории Московского кремля церкви великомученика Никиты известий не сохранилось, но такая церковь несомненно была. Здесь уместно напомнить о существовании традиции строить обетные церкви в честь выдающихся воинских побед. Так, в 1471 г. в честь одержанной победы над новгородцами, случившейся 14 июля, в день апостола Акилы,
…обещася князь велики поставити на Москве церковь святого апостола Акилу, еже и бысть, а воеводы, князь Данило и Федор, другую церковь Воскресение{116}.
О нахождении построенных обетных церквей мы узнаем из описания пожара на Москве 24 октября 1475 г.: «да два застенка Архаггельскых древяных розметаша, Воскресение да Акилу святаго»{117}. Следовательно, обетные церкви в честь воинских побед возводились в качестве пристроек к каменному Архангельскому собору. Следующий повод отметить победу московского воинства пришелся на 1485 г.: в сентябре капитулировала Тверь, давняя соперница Москвы, и 15 сентября, в день великомученика Никиты,
…в четверг, князь великы Иван Васильевич и з своим сыном с великим князем Иваном Ивановичем был в городе во Твери и обедни слушал во Спасе, и дал ту землю сыну своему великому князю Ивану Ивановичю{118}.
Торжественный въезд Ивана III 15 сентября в побежденную Тверь, очевидно, должен быть ознаменован построением обетной церкви в честь великомученика Никиты, о чем в косвенной форме сообщил Иван Черный в книге, написанной в 1485 году (!).
Но из приписки Ивана Черного в рукописи Писк., № 162 на самом деле можно узнать больше, именно: в 1485 г. знаменитый Кремлевский великокняжеский скрипторий находился в церкви великомученика Никиты, в «застенке» Архангельского собора.
Нахождение скриптория в Архангельском соборе объясняет великокняжеский характер мастерской (собор служил усыпальницей Московских великих и удельных князей), а с другой стороны, предоставляет повод заподозрить Ивана Черного в принадлежности к московскому еретическому кружку, видным деятелем которого был поп Денис — священник Архангельского собора.
Около 1490 г. профессиональная деятельность Ивана Черного закончилась: он был обвинен в ереси, бежал за рубеж и там скончался[17] (хотя, справедливости ради, можно отметить, что современные исследователи в сочинениях Ивана Черного никаких следов еретических воззрений не находят){119}.
Скрипторий, находившийся в «застенке» Архангельского собора, мог продолжать свою работу лишь до 1505 г., ибо в том году
…майя 21 повелением великого князя Ивана Васильевичя всеа Русии в граде Москве на площади разобраша старую церковь, ветхости ради, святого великаго Арханьила Михаила, ея же созда сперва благоверный и христолюбивый князь великий Иван Данилович в лето 6841. На том же месте заложиша новую церковь святого Арханьила Михаила, и тогда выняша мощи великих князей уделных{120}.
Пожалуй, самой поздней работой Кремлевского скриптория следует признать кодекс начала XVI в. — плод совместного сотрудничества Михаила Медоварцева и Ивана Лукьянова, сохранившийся в сборнике РНБ, Кир.-Бел., № 53/178 (о нем мы упоминали выше).
С 1499 г. в монастыре Николы Старого начинает работать скрипторий под руководством известного книгописца Михаила Медоварцева: в ГИМ-е в собрании Н. П. Вострякова, № 959 сохранился фрагмент Служебной минеи на июль, написанный Михаилом Медоварцевым в 1499 г. «в дому святого Николы Старого на Москве» (рукопись указана нам Л. М. Кос-тюхиной). В скрипторий Михаила Медоварцева традиция написания названия «Росия» продолжается; так, в 1525 г. была переписана Триодь Цветная:
В преименитом и славнем граде Москве, в монастыри святого и великаго чюдотворца Николы Старого, в царство благочестиваго Василия, Божиею милостию государя и самодержца всея Росии (ГИМ. Щук., № 329. Л. 231 об.){121}.
РАЗДЕЛ II.
НОВЫЕ ФОРМЫ РУССКОГО ИМЕНИ В ПИСЬМЕННОСТИ XVI ВЕКА
Глава 3.
УПОТРЕБЛЕНИЕ ТЕРМИНА «РОСИЯ» В НАЧАЛЕ XVI ВЕКА
В XVI в. название «Росия» сосуществует еще с названием «Русь», но постепенно начинает превалировать (особенно в московских источниках) и, наконец, занимает самое почетное место в документах официального происхождения.
В эпиграфических памятниках название «Росия» появляется с конца XV в., правда, к источникам этого рода следует относиться с осторожностью. Тем не менее, об их существовании сказать необходимо. Существуют сведения, что в надписях на Спасской башне Московского Кремля, выполненных на русском языке в июле 1491 г. и на латинском языке в 1493 г., говорится:
Кремля города на Спаских воротах изнутри города в клейме русское письмо: В лето 6999-го, иулия, Божиею милостию зделана бысть сия стрельница повелением Иоанна Васильевича, государя и самодержца всеа Росии и великого князя Вла-димирскаго, и Московскаго, и Новгородцкого, и Псковскаго, и Тверскаго, и Югорского, и Вятцкого, и Пермского, и болгарского, и иных в 30-е лето государьства его. Делал Петр Антоние от града Медиолана{122}.
Надпись над западным порталом Преображенского собора Спасо-Ярославского монастыря гласит, что освящение собора происходило 20 октября 1515 г. «при благоверном великом князе Василие Ивановиче всея Росии и при митрополите Варламе всея Росии»[18].
В надписи 1514 г. на киоте образа Владимирской Богоматери указывалось, что
…сделан бысть кивот сей… повелением благовернаго и христолюбиваго Василия, Божиею милостию государя самодержца всеа Росии, в преименитом славном граде Москве{123}.
В первый период пребывания в России (1518—1524 гг.) Максим Грек написал Послание об устройстве Афонских монастырей, где назван «в царех благочестивейший и самодръжче божественнейший Москвы и всеа Росиа великый княже Василие Иоаннович Палеологе»{124}. В рукописи 1524 г. перевода Бесед Иоанна Златоуста на Евангелие от Матфея (РГБ, собрание Е. Е. Егорова, № 920){125} помещено послесловие Максима Грека, в котором писатель обращается ко «всем прочитати имеющим священную сию книгу боголюбезным мужем — росианом, сербом и болгаром» (Егор., № 920. Л. 334 об.){126}. Здесь, по-видимому, впервые на русском языке произнесено слово «росияне» — причем в смысле одного из православных славянских народов.
В том же 1524 г. сборник сочинений Дионисия Ареопаги-та скопирован в Троице-Сергиевом монастыре при Данииле «митрополите всея Росии» (РГБ. Ф. 304/1. № 123. Запись писца находится на л. 429 об.).
Как было указано выше, Триодь Цветная переписана в 1525 г. в Москве в монастыре Николы Старого при великом князе Василии III, «государе и самодержце всея Росии» (ГИМ. Собрание П. И. Щукина, № 329. Л. 231 об.).
Другой пласт источников, содержащих «росийскую» терминологию, связан с литературной традицией Иосифо-Волоколамского монастыря. В качестве примера первого упоминания слова «росийский» в языковедческих публикациях иногда называют Послание Иосифа Волоцкого брату Вассиану (Санину){127}. Это Послание Я. С. Лурье относит к 1493—1494 гг.:
Поне же бо постигохом во времена лютейшаа паче всех времен, еже не бысть, Христе милостивый, отнели же солнце благочестив начя сиати в Росийской земли{128}.
Но дело в том, что Послание брату Вассиану сохранилось не в оригинале и опубликовано по позднему списку (середины XVI в.) РГБ, Рогож., № 530, сравнение же с аналогичной фразой из Сказания о новоявившейся ереси, известного по более ранним спискам[19], дает чтение «Руской земли» и отсутствие слов «Христе милостивый»{129}. Терминология Послания Иосифа Волоцкого брату Вассиану слишком близка в данном случае к тексту Русского Хронографа:
Наша же Росиская земля… растет и младеет и возвышается, ей же, Христе милостивый, дажь расти и младети и разширятися и до скончания века{130}, — памятника, составленного Досифеем Топорковым в 1516— 1522 гг. Поэтому можно считать, что протограф сохранившихся списков Послания Иосифа брату Вассиану прошел, скорее всего, редакционную обработку со стороны Досифея Топоркова уже в XVI веке.
В более ранних списках дошло до нас Житие Пафнутия Боровского, составленное Вассианом Саниным в начале XVI в. Еще А. П. Кадлубовский выделил в некотором смысле «Сокращенную» редакцию Жития Пафнутия, отличающуюся особыми чтениями, и опубликовал ее по списку начала XVII в.{131} Нам удалось обнаружить более древний список «Сокращенной» редакции (да и вообще — самый ранний список Жития Пафнутия Боровского!) — из собрания Государственного архива Ярославской области, № 446 (Житие Пафнутия — на л. 299—330 об. (без конца)). Рукопись ГАЯО-446 представляет собой сборник в 4°, на 330 листах. Основная часть сборника (л. 1—298 об., кроме л. 114—133) писана писцом круга Михаила Медоварцева и совпадает с четвертым почерком (по Н. В. Синицыной) сборника ГИМ, Епарх., № 558 (1522 г.). Эта часть в основном представляет собрание житий общерусских святых (Петра и Алексея митрополитов, Сергия Радонежского, Варлаама Хутынского, Дмитрия Прилуцкого, Никиты Столпника, Стефана Пермского, Кирилла Белозерского), но с преобладанием житий святых города Ростова: Леонтия Ростовского, Ростовских епископов Исайи и Игнатия, Авраамия Ростовского, Исидора юродивого, Петра царевича Ростовского. Листы сборника плотно сброшюрованы, поэтому видны только фрагменты филиграней (Щит с тремя лилиями под короной — но без розетки, Кувшин с одной ручкой (?) и др.), более определенно угадывается Щит с лилией под крестом — Брике, № 1568 (1500—1504 гг.). Данный знак указывает на начало XVI в. Житие Пафнутия Боровского на л. 299—330 об. писано другим писцом — но той же школы. Эта часть уже точно датируется началом XVI в. На л. 299—314 размещены два вида знака Головы быка под крестом, обвитым змеей, и пятилепестковой розеткой: первый вид (с крестом на морде) — Лихачев, № 1350 (1507 г.), второй вид — Пиккар, XVI, № 407 (1499—1501 гг.); на л. 315—330 различаются два вида Руки в рукавчике под розеткой: первый вид — Пиккар, III, № 545 (1508 г.), второй вид — Пиккар, III, № 548 (1510 г.). Таким образом, мы приходим к выводу, что сборник ГАЯО-446 в целом составлен в начале XVI в. в Москве.
