Виктор Губарев - Тортуга. История старейшей пиратской базы Карибского моря (1492—1694 гг.)
Описывая свой дальнейший путь к Тортуге, де Фрис сообщает еще об одной неожиданной встрече:
«23-го, рано утром, встретили близ [островов] Каймитес, у западной оконечности Эспаньолы, рыбацкую лодку вместе с торгующим древесиной шлюпом, который был полон английскими беженцами, бежавшими с острова Тортуга. Они просили, чтобы я забрал людей со шлюпа, торгующего древесиной (коих насчитывалось двадцать пять человек), вместе с еще двадцатью пятью – с рыбацкой лодки, которые были так переполнены, что не могли двигаться дальше. Но моя команда боялась взять на борт так много людей; однако я ответил им, что это – не английские моряки, а плантаторы, и [поэтому] нечего опасаться, что они могут увести корабль прочь; что я хорошо знаю, как обращаться с этими людьми, и знаю их язык; а также, что я не могу допустить, дабы они погибли в море, ибо они были христианами.
После долгого обсуждения с моими людьми, исходя из того, что у нас было лишь двадцать пять человек, они решили, что было бы глупо взять на борт пятьдесят иностранцев, не учитывая при этом, в каком жалком положении находились эти люди: они не имели никакой пищи и не решались сойти на берег, дабы поохотиться, ибо не имели [cвоего] судна…
В конце концов, я все же взял пятьдесят человек на борт и в тот же день отплыл вместе с ними за Каймите – остров, где мы стояли на якоре… Тут же несколько англичан сошли на берег с одним малым, который умел обращаться с гарпуном, и поймали морскую корову, которую вечером доставили на борт вместе с тремя большими черепахами. Поскольку было очень опасно оставаться здесь, на плохом грунте, и нельзя было набрать воды, мы решили идти в бухту Гоава, что на острове Гуанабо, расположенном примерно в десяти или двенадцати милях в глубине залива.
25-го, снялись с якоря утром и прибыли в полдень в бухту Гоава, где имелась прекрасная свежая вода, сбегающая с горы на берег моря, и где мы остановились с лодкой и наполнили бочки водой… Мы отправились на берег на нашей лодке с восемнадцатью или двадцатью англичанами, которым он был хорошо знаком, и прихватили для охоты своих собак. Это прекрасная бухта, она имеет около десяти футов25 глубины, с отличным дном. Лодка вернулась вечером, привезя трех диких свиней, которых англичане поймали с помощью собак, и около шести тысяч апельсинов и лимонов; так что это – великолепное место для снабжения провизией. Кроме того, мы поймали на удочку несколько прекрасных рыб.
26-го, снова ходили к берегу на нашей лодке вместе с отрядом англичан и вернулись вечером с пятнадцатью или шестнадцатью тысячами апельсинов и лимонов, а также с семью дикими свиньями, которых они добыли на охоте.
27-го, увидели голландскую лодку с парусным вооружением шлюпа, которая стояла на якоре; мы выпалили из пушки, и при помощи подзорной трубы я обнаружил, что лодка та полна людей. Мы тут же выслали мой шлюп и лодку, хорошо снаряженные, и взяли ее на абордаж. На ней оказалось двадцать пять испанцев. Капитан судна показал мне письмо, [из которого явствовало] что он, имея прекрасный корабль, нагруженный шкурами, был захвачен [капитаном] Рубергеном. Они (команда капитана Рубергена. – В.Г.) отдали ему лодку, и я, со своей стороны, позволил ему идти дальше.
4-го апреля, достаточно обеспечив себя в этой бухте провизией и водой, мы решили утром плыть к соленому озеру, которое находится возле мыса Сан-Николас.
5-го, мы снялись с якоря и в полдень пришли на якорную стоянку возле высокой горы. Ее окружает равнина, и там, возле горы, имеется небольшое соленое озеро… Мы стали здесь на якорь, имея глубину пятнадцать фатомов26 и песчаное дно. Я отправился на берег, чтобы найти озеро, и обнаружил в нем соль. Мы немедленно приготовились делать подмостки, чтобы набрать соли для балласта.
6-го, завершили сооружение наших подмостков и начали брать соль с помощью таза, но когда мы набрали три или четыре лодочных груза соли, начался дождь, и соль тут же растворилась в пресной воде. Мы подняли на борт ту соль, какую смогли собрать, и если бы это было не в дождливый сезон, мы могли бы нагрузить солью три или четыре судна. Тащить ее было удобно, так как до берега моря было не более тридцати шагов. Мы настреляли здесь много птиц – фламинго и иных, а еще здесь было множество диких лошадей – мы видели их утром, когда они бежали сотнями.
10-го, снялись с якоря на рассвете, отплыли и достигли мыса Сан-Николас вечером, а 12-го прибыли к острову Тортуга, который испанцы уже покинули, и застали там [капитана] Рубергена из Зеландии, который имел при себе взятый у испанцев приз, о чем сообщалось ранее, с двумя другими кораблями, один из коих был из Схидама, а другой – из Мидделбурга. Мы также застали здесь судно, на котором губернатор англичан [Кристофер Уормли] отправился в Виргинию. Пока стояли здесь, мы приобрели некоторое количество бразильского дерева, а поскольку ежедневно штормило, и мы не имели возможности выйти, наши англичане ежедневно отправлялись на остров Эспаньолу на охоту, чтобы ловить свиней и рогатых животных. Мы простояли здесь в безопасности – хотя погода была скверной – до 20-го апреля. Я спросил англичан, не желают ли они поселиться на острове снова; но они ответили, что боятся испанцев…
Этот остров находится у северной оконечности Эспаньолы, на расстоянии мили. Прекрасные ручьи стекают вниз из свежих потоков, так что там можно достать хорошую свежую воду. Также на острове Эспаньола имеется прекрасная саванна, или пастбище, где пасется много крупного рогатого скота, лошадей и свиней. Испанцев на северной стороне нет…
3-го мая, мы снялись с якоря возле восточной оконечности Тортуги и подняли паруса».
Из приведенного отрывка видно, что в 30-е годы XVII века острова Тортуга и Эспаньола регулярно посещались не только английскими и французскими авантюристами, но и голландскими каперами.
В популярной литературе по истории пиратства можно встретить иную – явно ошибочную! – дату нападения испанцев на Тортугу. Она восходит к сочинению французского миссионера Жана-Батиста дю Тертра, который датировал это нападение 1638 годом. У него указанную дату позаимствовали Жан-Батист Лаба, Шарлевуа, Моро де Сент-Мери и многие другие французские авторы (включая Жоржа Блона, написавшего «Историю флибусты»), а также такой крупный специалист по истории флибустьерства, как Кларенс Генри Харинг. Но ни в испанских, ни в английских архивах не обнаружено документов, подтверждающих версию об испанском вторжении на остров в 1638 году.
Ошибка дю Тертра и других хронистов, очевидно, была вызвана тем, что они спутали остров Тортугу, лежащий у северного побережья Гаити, с островом Ла-Тортуга, расположенным у побережья Венесуэлы. На последнем голландцы добывали соль и даже построили небольшой форт. В мае 1638 года отряд из 150 испанских солдат и такого же количества индейцев прибыл сюда на 13 пирогах под командованием дона Бернардо Ариаса Монтано, губернатора города Кумана. Заметив у берега голландский корабль и три сторожевых судна, испанцы овладели одним из них, после чего высадили десант на западной оконечности острова. На следующее утро Ариас атаковал голландский форт и после четырехчасового сражения, потеряв убитыми семерых испанцев и четырех индейцев (не считая двух десятков раненых), захватил это укрепление. Сорок защитников форта были безжалостно перебиты, а сам форт разрушен до основания. В конце июня того же года на Ла-Тортугу зашел «серебряный флот» под командованием дона Карлоса де Ибарры, но голландцев здесь он уже не обнаружил.
Таким образом, все упоминания об испанском нападении на Тортугу в 1638 году следует относить к острову, лежащему у берегов Венесуэлы, а не к тому, что расположен у берегов Гаити.
Глава 8. Годы запустения и тревог
Компания острова Провиденс узнала о нападении испанцев на Тортугу весной 1635 года. 10 апреля указанного года в Брукс-Хаусе был заслушан отчет миссис Филби о «неожиданном захвате Ассоциации». По ее словам, капитан Уормли «из-за своей трусости и халатности потерял остров, лишился управления и был изгнан оттуда».
В тот же день акционеры решили секвестировать всё имущество и долги покойного Энтони Хилтона в пользу его вдовы и детей, а 14 апреля – прекратить полномочия и арестовать все имущество Кристофера Уормли, если его вина в потере Тортуги будет доказана. Одновременно директора компании предприняли ряд мер по восстановлению колонии на острове. Обсуждались возможные кандидаты на пост губернатора, в том числе некий капитан Ли и уже знакомый нам Джон Хилтон. Последний имел реальные шансы стать преемником своего умершего брата на посту губернатора Тортуги, но поскольку на тот момент его не было в Лондоне, 17 апреля на заседании в Уорвик-Хаусе директора решили передать управление островом капитану Николасу Рескеймеру (Рискиннеру) – предприимчивому фламандцу, долгое время жившему в Дартмуте и имевшему опыт контрабандной торговли с Вест-Индией. Поскольку его семья была дружна с пиратским кланом Киллигрью из Корнуолла, можно предположить, что компания сделала ставку на Рескеймера именно из-за его близкого знакомства с пиратами.
