Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет
- Так ты, дочка, выходит, выбрала Элиаса, - сказала мать, обнимая девушку за талию. - То-то я углядела в окошко, как он аж присосался губами к твоему цветочку. Ну, что тебе сказать? Жаль, конечно, Адама. Человек он, хоть и молодой, но вполне самостоятельный и порядочный. Опять же, бант синий носит, и денежки у него на книжке в почтовой конторе имеются. Но ведь должен же кто-то страдать, иначе как можем мы очиститься от скверны греха? Ежели к молоку не приложить рук, так и маслица не попробуешь. Сначала надо его снять, потом взболтать, а после взбить в маслобойке. Так же и с людьми Господь поступает, прежде чем принять их в сонм ангелов. Точно, как при сбивании масла!
Долли расхохоталась.
- Да, мамочка, только я еще не выбрала Элиаса. Пока, во всяком случае.
- Нет? Значит, ты предпочитаешь Адама?
- Адаму я тоже не дала ответа.
- Ах, Долли, девочка моя! Ну, почему ты не желаешь слушать советов старших? Сколько можно повторять, что с такими выкрутасами ты потеряешь обоих, только и всего.
- Успокойся, мамочка, ничего подобного не произойдет. Все в порядке. Но ты ведь должна понимать, как непросто мне приходится. Мне нравится Элиас. Он умеет красиво говорить, всегда такой уверенный и твердо знает, чего он хочет. Но мне нравится и Адам, потому что... Да просто потому, что я отлично знаю, как сильно он меня любит.
- Ах ты, Господи, да что же мне с тобой делать? Ты же не можешь выйти замуж сразу за обоих, - это все равно, что гнаться за двумя зайцами одновременно.
- Ты права, матушка, но у меня есть верный способ не ошибиться в выборе. Видишь эту веточку с цветком?
- Ну и что? Обыкновенный шиповник.
- А как ты думаешь, где я его нашла?
- Где-нибудь на обочине, скорее всего.
- Вот и не угадала! На подоконнике в моей комнате.
- В самом деле? И когда это было?
- Сегодня утром. Я встала в шесть часов, смотрю он лежит, свеженький, только сорванный. То же самое случилось вчера и позавчера. Каждое утро на подоконнике появляется новый цветок. Ты правильно сказала, матушка, что в нем нет ничего необычного, другое дело, можно ли считать обычным человека, который день за днем находит в себе силы вставать на рассвете и тайком пробираться к моему окну только ради того, чтобы показать девушке, какое место мысли о ней занимают в его сердце?
- Ну и кто ж это?
- Ах, если б я только знала! Думаю, что это Элиас. Ты же знаешь - он поэт, а поэты любят делать подобные приятные сюрпризы.
- И как же ты собираешься узнать точно?
- Утром обязательно узнаю. Кто бы это ни был, утром он явится снова. Вот тогда я точно пойму, за кого мне выходить. Скажи, мамочка, отец перед вашей свадьбой когда-нибудь делал что-то похожее для тебя?
- Как-то не припоминается, доченька. Скажу только, что твой отец всегда был большой любитель поспать.
- Ну ладно, матушка, можешь больше ни о чем не волноваться. Будь уверена, завтра утром я первым делом расскажу тебе, кто приходил.
В тот вечер Долли решила разобраться со всеми мелочами, до которых в большом фермерском хозяйстве не всегда доходят руки, вследствие чего они имеют обыкновение быстро накапливаться. Она отполировала темную старомодную мебель в столовой, а затем занялась погребом: расставила по-новому мешки и лари, сосчитала бочонки с сидром, сварила огромный котел малинового варенья и разлила его по банкам, снабдив каждую бумажным ярлыком с датой. Долго еще после того, как большой дом со всеми его обитателями погрузился в сон, хлопотала она по хозяйству, добровольно выполняя порой нудную и грязную, но необходимую работу. Когда со всем было покончено, ночь уже шла на убыль, а Долли едва держалась на ногах от усталости. Она прошла на кухню, разожгла почти совсем угасшую плиту и вскипятила чай. С чашкой в руке она вернулась в свою спальню и пристроилась в уголке, мелкими глотками прихлебывая ароматный напиток и листая старую переплетенную подшивку журнала "В час досуга". Выбранное ей для наблюдения место находилось за оконной занавеской. Отсюда она могла видеть все, сама оставаясь незамеченной.
За окном забрезжил рассвет, и сразу задул довольно свежий ветер. По окрасившемуся в нежный бледно-голубой цвет небу стремительно неслись гонимые ветром облака. Потоки воздуха то разрывали на части белую кипень облачных масс, то сгоняли рваные клочья обратно в кучу. Белоснежные барашки мчались по небосводу, перегоняя друг дружку и устремляясь нескончаемой чередой с уже зарозовевшего восточного края горизонта в сторону пока еще остающегося в тени западного. А ветер, тем временем, разгулялся не на шутку. Со двора доносился пронзительный посвист, то нарастающий чуть ли не до рева, то понижающийся до едва слышного шелеста. Долли встала и поплотнее укуталась в теплую шаль. Она не успела еще усесться обратно на место, как произошло то, чего она дожидалась всю ночь, разом рассеяв все ее сомнения.
Окно спальни выходило во внутренний дворик и находилось примерно в восьми футах от земли. Стоящего под окном человека нельзя было увидеть из комнаты, и все же девушка успела заметить достаточно, чтобы узнать все, что ее интересовало. Внезапно и бесшумно в оконном проеме показалась чья-то рука. Пальцы разжались, уронив на подоконник веточку шиповника, и рука тут же исчезла. Все происшедшее не заняло и пары секунд. Долли не успела ни увидеть лица раннего гостя, ни услышать шороха его шагов, зато смогла как следует разглядеть его руку, а больше ей ничего и не требовалось. Со счастливой улыбкой на губах она бросилась в постель, натянула на себя плед и провалилась в глубокий сон.
Долли проснулась от того, что вошедшая в спальню мать потрясла ее за плечо.
- Пора завтракать, дочка. Ты вчера замучилась, так что я принесла тебе немного хлеба и кофе. Присядь, будь умницей, и выпей пожалуйста.
- Спасибо, мамочка. Ты не беспокойся, со мной все в порядке. Я скоро выйду. Ты видишь - мне и одеваться не нужно.
- Нет, вы только гляньте на эту девчонку! - даже раздеться не соизволила. Так-так-так, а это что у нас такое? Цветочек на подоконнике, чтоб мне лопнуть! Ну и как, солнышко, рассмотрела ты, кто его сюда положил?
- Да, матушка.
- Кто же?
- Это был Адам.
- Взаправду? Вот уж никогда бы не подумала, что он способен на такое! Ну что ж, Адам - так Адам. Парень он надежный, а это, скажу я тебе, много лучше, чем какой-нибудь умник. Он откуда пришел? Через двор?
- Нет, он прокрался вдоль стены дома.
- Как же ты тогда его увидела?
- А я его не видела.
- Откуда же ты тогда знаешь, кто это был?
- Я видела его руку.
- Ты хочешь сказать, что так хорошо знаешь руку Адама?
- Матушка, пойми, только слепой не отличит руку Адама от руки Элиаса. Эта рука была смуглой от загара, как кофе, который я пью, тогда как у мистера Мейсона рука белая, как эта чашка, и вся в голубых прожилках от вен.
- А ведь верно! Так оно и есть, доченька, хотя самой мне ни в жизнь бы не догадаться. Ну ладно, вставай, Долли. Сегодня будет тяжелый день. Вон слышишь, как ветер-то завывает?
Ветер и в самом деле заметно усилился. С восхода солнца прошло всего несколько часов, а задувший на рассвете свежий бриз перерос за это время в самый настоящий шторм. Оконные ставни надсадно скрипели под его напором. Бросив взгляд во двор, Долли увидела закрученные смерчем и беспорядочно кружащиеся в воздухе обрывки капустных листьев, клочки сена и соломы и прочий мусор.
- Самый большой стог может вот-вот развалиться, - сообщила мать. - Наши все там, стараются закрепить сено получше. Нет, ну надо же, какой ветрище на нашу голову!
Стихия действительно разыгралась. Когда Долли спустилась вниз, то с большим трудом смогла выйти на крыльцо. Небо до самого горизонта приобрело зловещий медно-желтый оттенок, над головой завывал в бесовской злобе ветер, стремясь разметать по кусочкам сгрудившиеся в кучу в своем беспорядочном бегстве облака. На ближнем к дому поле фермер Фостер вместе с тремя или четырьмя работниками с помощью жердей и веревок пытался закрепить длинный высоченный стог. Простоволосые, с развевающимися по ветру бородами, метались они вокруг в почти безнадежной попытке спасти сено. Задержав на мгновение взгляд на этой сцене, Долли наклонила голову, пригнула плечи и решительно зашагала против ветра наискосок через поля, придерживая одной рукой соломенную шляпку на голове.
Рабочим местом Адама Уилсона был строго определенный участок на ближнем к ферме склоне мелового карьера. Туда-то и направила свои стопы девушка. Адам издалека заметил изящную, стройную фигурку с хлопающими на ветру юбками и вьющимися шляпными ленточками и сразу пошел навстречу, забыв даже положить на место белый от мела тяжелый лом, который так и остался у него в руке. Впрочем, следует признать, что молодой человек отнюдь не спешил, всем своим видом изображая несправедливо обиженного и избегая встречаться с девушкой взглядом.
- Доброе утро, мисс Фостер.
