Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет
Такая тактика заставила Алама Уилсона несколько смешаться и покраснеть еще больше.
- Вы прекрасно знаете, о чем у нас шла речь! - нетерпеливо выпалил он. - Я говорил с ним о женитьбе.
- Как, неужели вы хотите жениться на моем папочке?!
- Ну вот, всегда вы так! Вам хорошо надо мной смеяться, а я ведь серьезно говорю, Долли. Ваш отец сказал, что не возражает, если я стану членом вашей семьи. Вам давно известно, как сильно и верно я люблю вас...
- Как же мне может быть это известно?
- Но ведь я сам говорю вам. Неужели этого мало?
- А вы пытались хоть раз доказать мне вашу любовь?
- Доказать? Дайте мне любое задание - и сами увидите, как я с ним справлюсь.
- Иными словами, до сих пор вы ничего не сделали?
- Я не понимаю. Я сделал все, что только мог.
- А что вы скажете об этом? - и она вытащила из корсета изрядно помятый побег дикого шиповника, что цветет по обочинам дорог в сельской местности. Вам ни о чем не напоминает этот цветок?
Адам улыбнулся и хотел было ответить, как вдруг брови его грозно нахмурились, губы плотно сжались, а глаза засверкали гневом при виде показавшейся вдали человеческой фигуры, быстро приближающейся к ним. Устремив свой взор в ту же сторону, девушка увидела на тропинке через три поля одетого в черное стройного, худощавого мужчину.
- Кажется, сюда идет мой добрый друг мистер Элиас Мейсон, - спокойно заметила она.
- Ваш добрый друг?! - в ярости Адам Уилсон начисто позабыл о сдержанности. - Знаю я, что это за друг! Интересно, какого черта он шляется сюда по вечерам через день?
- Быть может, он задает себе тот же вопрос, только в отношении вас?
- Вы полагаете? Хотелось бы мне, в таком случае, чтобы он сам меня спросил. Уж я бы ему ответил, да так, что все очень быстро станет понятно.
- По-моему, ему уже и так все понятно. Смотрите, он снял шляпу и кланяется мне! - со смехом воскликнула Долли.
Ее смех стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Адама. Стремясь произвести впечатление, он оказался, вместо этого, посмешищем в глазах любимой. Круто развернувшись на каблуках, он обратился к девушке срывающимся от негодования голосом:
- Отлично, мисс Фостер! Превосходно! Теперь я знаю, наконец, что к чему. Я сюда явился не для того, чтобы потешать вас, так что счастливо вам оставаться, мисс Фостер! - С этими словами молодой человек яростно нахлобучил на голову шляпу и быстрым шагом устремился прочь. Долли провожала его растерянным взглядом, надеясь уловить в удаляющейся фигуре признаки раскаяния, но Адам Уилсон ни разу не оглянулся, а вскоре и вовсе скрылся за ближайшим поворотом.
Когда девушка снова обернулась, прямо перед ней стоял второй претендент на ее руку и сердце. Он был жилист, худощав и заметно нервничал, что сразу отражалось на его выразительном, скуластом и слегка желтоватом лице.
- Добрый вечер, мисс Фостер. Сегодня чудесная погода, вот я и решил прогуляться, хотя, должен признаться, никак не рассчитывал на такое везение, что встречу в поле именно вас.
- Уверена, что отец будет очень рад вас видеть, мистер Мейсон. Вы должны заглянуть к нам в дом и выпить стаканчик парного молока.
- Благодарю за приглашение, мисс Фостер, но, по правде говоря, мне куда приятней побыть на природе, рядом с вами. Боюсь только, что своим присутствием невольно помешал вашей беседе. Если не ошибаюсь, молодой человек, который только что покинул вас с такой поспешностью, это Адам Уилсон? - мягкая, сдержанная манера выражаться мистера Мейсона странным образом контрастировала с его плотно поджатыми губами и беспокойным взглядом, свидетельствующими о том, что испытываемые им муки ревности, пожалуй, еще сильнее и глубже, чем у его соперника.
- Вы правы, это был Адам Уилсон, - подтвердила девушка; в поведении и манерах Элиаса незримо присутствовало нечто такое, что не позволяло ей обращаться с ним с той же непринужденностью, с какой она привыкла разговаривать с Адамом.
- Последнее время я неоднократно замечал здесь это-то господина.
- Верно. Вы слышали, наверное, что он работает старшим мастером на соседнем карьере?
- В самом деле? А мне казалось, что его больше привлекает ваше общество, мисс Фостер. Не могу сказать, что упрекаю его за это, поскольку сам грешен в том же, однако хотелось бы все-таки достичь между нами определенного взаимопонимания. Я полагаю, мисс Фостер, что мои истинные чувства не могли укрыться от ваших глаз? Я не ошибся, не правда ли? Я обладаю достаточными средствами и положением, чтобы обеспечить семью. Не согласитесь ли вы стать моей женой, мисс Фостер?
Долли с превеликой радостью отшутилась бы в ответ на предложение Элиаса, но под пристальным взглядом его горящих глаз у нее начисто пропала всякая охота шутить. Она медленно зашагала по направлению к дому. Элиас безмолвно следовал за ней, покорно ожидая ответа.
- Вы должны дать мне немного времени на раздумье, мистер Мейсон, сказала, наконец, девушка. - Не зря говорится: "Поспешишь - людей насмешишь". Или вот еще: "Наспех жениться - век мыкаться".
- Ручаюсь, у вас не будет случая пожалеть об этом!
- Кто знает? В жизни всякое случается.
- Я сделаю вас счастливейшей женщиной во всей Англии!
- Звучит заманчиво. Вы ведь поэт, мистер Мейсон, не так ли?
- Скажем по-другому: я большой любитель поэзии.
- Скажите, поэтам нравятся цветы?
- Мне нравятся. Очень.
- Тогда, возможно, этот цветок вам что-то скажет, - молвила девушка, протягивая Элиасу все тот же скромный побег шиповника и одновременно вглядываясь с жадным любопытством ему в лицо. Тот принял цветок и благоговейно поднес его к губам.
- Он говорит о том, как сладостно быть рядом с вами. О, как завидую я ему и как мечтаю оказаться на его месте! - напыщенно произнес телеграфист.
- Добрый вечер, мистер Мейсон, - раздался вдруг голос фермера Фостера, вышедшего из дома встретить гостя. - А где же мистер... Гм-м-м... Ах, да, конечно... Чай на столе, молодые люди, и вам лучше поторопиться, пока заварка не перестоялась.
Покидая в тот вечер гостеприимный дом Фостеров, мистер Элиас Мейсон на минуту увлек Долли в сторонку.
- Я не смогу снова прийти раньше субботы, - сказал он.
- Мы рады видеть вас в любой день, мистер Мейсон.
- Я надеюсь получить ваш ответ в субботу.
- Ах, но я не могу ничего обещать вам заранее.
- Разумеется, но ведь надеяться вы позволите мне?
- Ну, этого вам никто не может запретить, - ответила девушка со смешком в голосе; теперь, когда она убедилась в прочности своей власти над этим поклонником, она в значительной мере утратила прежнюю робость и держалась с ним почти так же свободно, как и с Адамом Уилсоном. Она стояла у двери, прислонясь к косяку. Вьющиеся побеги жимолости обрамляли ее легкую, стройную фигурку. Огромный, багрово-красный солнечный диск уже опустился на западе к самой линии горизонта, и лишь верхний край его выглядывал из-за ломаной гряды холмов, заставляя одинокий бук в поле, небольшое стадо коров и удаляющуюся мужскую фигуру отбрасывать бесконечно длинные тени в противоположном направлении. Девушка с усмешкой отметила, как сильно удлинились ноги у тени мистера Мейсона, и каким ничтожным выглядит он сам по сравнению с неотступно следующим за ним гигантом.
В маленьком палисаднике перед домом слышалось гудение пчел. Припозднившаяся дневная или ранняя ночная бабочка лениво порхала над цветочной клумбой. И еще тысячи и тысячи крохотных существ жужжали и звенели вокруг, каждое занятое устройством собственной судьбы и почитающее себя, вне всякого сомнения, центром мироздания. Впрочем, то же самое можно было отнести и к присутствующей здесь девушке. Правда, комару отмерено природой всего несколько дней, а человеку - долгие годы, но это не мешало каждому из них радоваться жизни в тот теплый летний вечер. На посыпанную гравием дорожку выполз большой жук и целенаправленно побежал куда-то, стремительно перебирая всеми шестью ногами. Жук то и дело спотыкался, наталкивался на препятствия, падал, но каждый раз поднимался вновь, встряхивался и спешил дальше к ему одному ведомой цели в дебрях травяных джунглей. Летучая мышь, неслышно трепеща крыльями, вылетела откуда-то из-за дерева. Легкий ночной ветерок окутал свежим дыханием склон холма, принеся на своих крыльях слабый соленый привкус холодной морской воды. Долли Фостер поежилась и собралась уже вернуться в дом, но тут из коридора вышла ее мать.
- Билл! - воскликнула она. - Ты чем это здесь занимаешься, негодник?
Девушка присмотрелась и только сейчас заметила присевшего на корточки под буком бесфамильного батрака. Его желто-коричневое облачение практически сливалось с корой дерева.
- А ну-ка убирайся отсюда, да поживей! - продолжала вопить миссис Фостер.
- Что делать надо, хозяйка? - спросил тот, подойдя поближе и покорно склонив голову
- Ступай, поруби солому на сечку в овине.
Билл кивнул и удалился шаркающей походкой - ни дать, ни взять, комический персонаж в заляпанных грязью башмаках, подвязанных веревкой штанах и с задубевшей кожей цвета жареного миндаля.
