Коллектив авторов - Черногорцы в России
В. МИЧУНОВИЧ по натуре националист. В беседах сух, сдержан, а иногда даже способен на резкие и грубые ответы. Имели место случаи, когда он на приемах без стеснения одергивал своих коллег, пытавшихся держаться более или менее откровенно с представителями советского посольства.
Брат Велько МИЧУНОВИЧА – генерал Буле МИЧУНОВИЧ является политическим комиссаром военно-морского флота Югославии. После 1948 года проявил себя как ярый противник резолюции Информбюро коммунистических и рабочих партий по вопросу о положении в КПЮ.
НАЧАЛЬНИК 5 ОТДЕЛА ПЕРВОГО ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР
[подпись]67 БУДНИК
«[13]68» мая 1955 года.
РГАСПИ.Ф. 495.
Документ 3.
Инструкции И. Броз Тито В. Мичуновичу
перед отъездом в Москву в должности посла СФРЮ в СССР
(пока еще в изложении)
Белград, 23 марта 1956 г.
Во время последней встречи с товарищем Тито в его рабочем кабинете (Ужицкая улица, 15) я стремился, чтобы мы утвердили нечто как общее правило, которое могло бы быть действительным для нас всех без различия, в наших делах с русскими и в Москве, и в Белграде, и в дипломатии, и в торговле, и в партии и где бы то ни было. Наш разговор об этом Тито завершил выводом, что следует избегать столкновений и ссор с русскими в той мере насколько это зависит от меня. Им не следует также уступать в вопросах, которые имеют крупное политическое значение. Таким образом, я оказался на месте, где буду способствовать тому, чтобы это правило ввести в жизнь.
Я сказал Тито, что если мы сможем так себя вести, то это будет иметь самое большое значение. Лично я опасаюсь, что русские будут постоянно оказывать давление и требовать от нас уступить. Я не могу ни уступать, ни ссориться, а неуступчивая позиция обычно приводит к ссоре. Тито улыбнулся и сказал, что именно поэтому они и посылают в Москву меня. Я сказал, что если мне все же придется выбирать, то я не уступлю, но может возникнуть ссора, хотя и не потому, что я к этому стремился. Тито повторил, что не следует допустить, чтобы произошло либо одно, либо другое. В завершение мы пришли к выводу: если у нас не будет лучшего выбора, то возможность начать ссору нужно предоставить русским, а мы только не будем допускать уступок.
Я также разговаривал с Тито о его предстоящем через два месяца визите в СССР. Это первый визит Тито в Россию после нашего конфликта восемь лет назад. Все вместе это имеет большое политическое значение, выходящие за рамки наших отношений с русскими. Тито потребовал, несмотря на мои регулярные доклады правительству и ГСИД, оповещать его лично каждый раз, когда я посчитаю это необходимым. Относительно его официального визита в Москву, Тито сказал, что сейчас мы предоставим инициативу русским, а мне будет необходимо приехать в Белград перед визитом для того, чтобы договориться о наших действиях.
Затем я разговаривал с товарищем Тито о том, что история наших экономических отношений с русскими не менее драматична, чем история наших политических отношений. У русских и сегодня, как и в прошлом, торговля – самое прямое средство для политических действий. Мы опасаемся, что так будет и с кредитом для нашего алюминия.
Односторонним отказом от всех торговых договоров и последующей после 1948 г. экономической блокадой Югославии русские нанесли большой материальный ущерб нашей стране. Я напомнил товарищу Тито, что мы разговаривали об этом с делегацией Хрущева в прошлом году и назвали русским некоторые весьма высокие цифры, свидетельствующие о размерах прямого и косвенного ущерба, который они нам нанесли. Хрущев отказался от того, чтобы это было предметом наших переговоров. Он сказал, что не хочет «выплачивать нам репарации», даже когда бы наши цифры были и много меньше, чем они есть на самом деле. На следующий день русские нам представили свои цифры о югославских долгах СССР. Главной ставкой в этом было трофейное вооружение, которое СССР поставлял нашей армии до 1948 г. Русские цифры были даже выше наших. Наше «экономическое досье» на переговорах с Хрущевым было похоже на нормальную документацию в спорах между государствами в таких условиях, в то время как русские свои требования читали с листочка бумаги. Было очевидно, что они подготовили за одну ночь в Белграде после высказывания нами наших требований69.
Когда мы сделали вывод, что не получится договориться, мы оставили этот вопрос открытым и перешли к обсуждению других тем. Это оказало определенное давление на русских и увеличивало их опасения, что между нами не будет никакого соглашения. Поэтому они были более сговорчивы в принятии некоторых наших политических позиций. Потом мы приняли советское предложение «подвести черту» под нашими взаимными финансовыми требованиями из прошлого70.
О сотрудничестве «по военной линии» мы договорились с Тито, что сейчас этот вопрос не поднимать. Нужно еще время с тем, чтобы посмотреть, какое место мы занимаем в общей политике СССР и в отношении нас самих и в отношении других. Следует подождать и визита Тито в Москву…71
По пути в Москву, 24 марта 1956 г.
…72Товарищи из нашего посольства напомнили мне, что мы приближаемся к Кремлю, и что тут и ночью есть на что посмотреть. Его башни и стены были хорошо освещены и производили большое впечатление, хотя из автомобиля я смог увидеть лишь одну часть. Но и эта первая встреча с Кремлем не изменила хода нашего разговора, который мы начали в машине сразу после выезда из аэродрома Внуково. Товарищи из посольства продолжили рассказывать мне во всех подробностях о том, как в здании нашего посольства недавно была открыта и уничтожена сеть советских тайных устройств и систем прослушивания. Было обнаружено девятнадцать микрофонов, соединенных проводами. Они были вмонтированы во всех комнатах под паркетом, а кое-где и на потолке под штукатуркой и бетоном. В комнатах попросторнее было обнаружено и по два микрофона, а в комнатах меньшего размера было достаточно и одного. Они рассказывают, что было организовано прослушивание всего посольства, начиная от спальни посла.
Эта секретная система прослушивания, технически весьма устаревшая, судя по всему, отлично работала. Мы в том здании уже десять лет. До нас там были японцы, они покинули его после объявления русскими войны Японии. В то время русские вселили туда югославов и продолжили их прослушивать. Как бы то ни было, сейчас у меня за спиной, с первого дня, будет и советская полиция, по всей видимости в больших масштабах, чем у моих предшественников, несмотря на наше «примирение». Русские, вероятно, знают, что это я направил в Москву команду наших специалистов из государственной безопасности еще три месяца назад. Этот шаг достаточно много комментировали в Белграде, а это легко могло стать известно и русским73.
Про наш общий подход в поведении в отношении русских я сказал товарищам, я передал слова товарища Тито о том, что «с русскими не надо ссориться, но и не надо им уступать». В каждом случае будет нелегко придерживаться этого правила. Непросто будет определить, когда нужно ссориться с тем, чтобы им не уступить, а когда им нужно уступить для того чтобы не поссориться. Неблагоприятно и то, что я должен решать это чаще всего сам, находясь в промежутке между Белградом и Москвой.
Перевод с сербско-хорватского А. Б. Едемского.
Печатается по: Mičunovič V. Moskovske godine. S. 33–34; 38–39.
Документ 4.
Из ЗАЯВЛЕНИЯ В. МИЧУНОВИЧА НА АЭРОДРОМЕ В БЕЛГРАДЕ
ПЕРЕД ВЫЛЕТОМ в Москву В ДОЛЖНОСТИ ПОСЛА СФРЮ в СССР
Секретно. 26 марта 1956 г. ТАСС Лист 180-С.
Заявление вновь назначенного югославского посла в СССР.
Белград, 24 марта. Агентство ТАНЮГ передает: Новый югославский посол в Советском Союзе Велько Мичунович выехал сегодня из Белграда в Москву. Перед отъездом Мичунович сделал заявление, в котором отметил, что в сравнительно короткий срок, истекший с момента установления хороших отношений между Югославией и Советским Союзом, были достигнуты важные результаты в области сотрудничества между двумя странами.
Контакты между представителями политических, экономических, культурных и спортивных кругов значительно содействовали установлению взаимопонимания и расширению дружественного сотрудничества….74
Сотрудничество между любыми двумя странами, сказал в заключение Мичунович, основывающееся на уважении принципа свободы, независимости и равноправия, ныне является лишь вкладом или, точнее, неотъемлемой частью совместных усилий, проявляемых нашими народами с целью установления взаимопонимания и доверия, сотрудничества, мира и прогресса на всем земном шаре. Значительную роль в этом деле играют советско-югославские отношения, в связи с чем народ Югославии выступает за усиление сотрудничества и дружбы между обеими странами и приложит все силы к достижению этой цели.
