Виктор Кожемяко - Деза. Четвертая власть против СССР
Владимир Суходеев. В дополнение к тому, что сказал Юрий Васильевич, добавлю, что между 23 и 24 часами 21 июня Сталин звонил генералу Кирпоносу в Киевский особый военный округ и тоже предупредил его о возможности начала войны. И 21-го же к Сталину дважды приезжали Тимошенко и Жуков с докладами о ситуации и готовности армии. Он их не случайно, наверное, вызывал.
Ярослав Листов. Хочу конкретизировать то, что сказал Сергей Петрович о донесениях разведки. Я специально посмотрел, какие даты были получены в Москве с начала 1941 года от нашей агентуры по поводу срока нападения Германии на СССР. Вот что ложилось на стол руководства: февраль 1941-го, весна 41-го, 15 апреля, 20 апреля, конец апреля, 1 мая, 4 мая, 15 мая, 15 июня, 22 июня, вторая половина июля. Какую из этих дат следовало признать в качестве той единственной роковой? Тем более что даты проходили, а нападения все не было. Таким образом, о реальном времени начала войны наше руководство узнало лишь от перебежчика, который заявил, что через несколько часов немецкая армия нанесет удар.
Сергей Костриков. Теперь о мифической «растерянности» Сталина в первые дни войны. Это, конечно, вранье, скверный выверт хрущевщины, который с удовольствием подхватили прошлые и нынешние антисоветчики! Вранье, потому что есть записи Поскребышева, секретаря И.В. Сталина, в журнале приемов. Здесь пунктуально отмечено, кто и в какое время посещал Сталина с 23 по 29 июня, весь его рабочий распорядок на эти дни. Сталин работал, и как интенсивно! По 16 – 18 часов в сутки.
Он лучше многих понимал, что война будет. Но приложил массу усилий, чтобы оттянуть ее начало. Понимал он и то, каково будет значение этой войны для нас и для всего мира как в случае поражения, так и в случае победы. Без всякого преувеличения можно сказать, что в эти дни он ощутил ответственность как свою, так и нашей страны за судьбу человечества. Поэтому всю первую неделю обдумывались первоочередные меры и неотложные задачи, которые надо было решать. Потом это нашло свое выражение в знаменитой директиве ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 29 июня и в речи Сталина 3 июля, где была изложена программа перевода страны на военные рельсы. Именно в эти дни Сталин превращался в настоящего лидера мирового масштаба. Этого и не могут ему простить его очернители.
Владимир Суходеев. 22 июня 1941 года для моего поколения особый день. В него вместилось столько событий и переживаний, что, казалось, ему не было конца. После выпускного вечера в школе мы с товарищами гуляли по Москве. Вернулся под утро и хотел немного отдохнуть. Но мама сказала, что по радио будет передано важное правительственное заявление. Оно состоялось. Мы вместе с отцом, его сослуживцами, с моими однокашниками пошли в военкомат. Отца взяли в армию, а нам сказали, что наше время еще не подошло. Я помню обстановку в военкомате. Спокойная, деловая и очень доброжелательная. Все взрослые мужчины были строги и подтянуты, настроены очень решительно. Да и мы, молодые, почувствовали себя повзрослевшими. Никакой паники.
А что пишут сегодня в книгах о войне? Читаю современные учебники: Сталин боялся ареста, прятался на даче, поначалу даже не знал о войне, появился только 3 июля и т.п. Вот трехтомник «История России XX – начала XXI века» под редакцией академика Л.В. Милова. Там написано, что, видимо, Сталин узнал о начале войны из пастырского послания местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия, которое было написано ранним утром, когда еще советские люди не знали о начале войны, и оглашено в церквах. Вот, оказывается, как было-то! А вы тут говорите о каких-то сводках, о донесениях разведки… Конечно, подобные «научные открытия» даже стыдно читать. Это Сталин ничего не знал, когда у него находились в руках все нити управления страной? Если бы он вообще не готовился к войне, то почему 18 июня был отдан приказ о приведении в боевое состояние приграничных воинских частей? Этот приказ опубликован. Там сказано о том, что необходимо провести работы по маскированию аэродромов, достройке оборонительных сооружений и т.п. Указывалось, что для скорейшего завершения всех подготовительных работ надо привлекать лошадей, технику и рабочую силу колхозов.
Короче говоря, хватит врать про Сталина! Ни в какой прострации он не пребывал. Ведь подготовка к войне шла постоянно. Каждое заседание Политбюро перед войной обсуждало вопросы состояния армии, ее перевооружения, снабжения, разработки новых видов вооружений. А 6 мая 1941 года Сталин становится Председателем Совета Народных Комиссаров, то есть главой правительства, под его контролем – вся жизнь государства. Молотов свидетельствует, что Сталин 21 и 22 июня находился в Кремле, хотя болел: у него была тяжелая флемонозная ангина с температурой под 40. Ангины вообще его часто мучили. Профессор Преображенский, лечивший его, советовал отойти на время от дел, но Сталин сказал, что сейчас очень трудная ситуация и он должен быть на месте. Даже не все члены Политбюро знали о его болезни.
22 июня были разработаны три очень важные директивы и с утра подготовлено выступление Молотова по радио. На всех документах есть правка Сталина. С Димитровым и Мануильским он обсуждал деятельность Коминтерна в новых условиях. Он принял в этот день 29 человек. Уже упомянутый журнал приемов это подтверждает. Мне лично рассказывал наш замечательный летчик Водопьянов, что Сталин принимал его 22-го и обсуждал с ним создавшееся положение. Водопьянов предложил подготовить воздушную бомбардировку Берлина (она будет осуществлена в начале августа).
Уже 23 июня создается Ставка Верховного Главнокомандования, и ясно, что не без участия Сталина. В следующие дни – создание Совета по эвакуации и Совинформбюро, рассмотрение вопроса об эвакуации прифронтовых авиазаводов и о создании предприятий-дублеров на востоке страны, многочисленные кадровые вопросы и т.д., и т.п. Сталиным были рассмотрены действительно важнейшие для страны проблемы, которые потом в концентрированном виде вошли в директиву от 29 июня. С самого начала войны Сталин занимал 12 ответственных должностей и ни к одной из них не относился формально. Он сам работал на износ и с других жестко требовал. А иначе и быть не могло. По мере наступления немецких войск, как ни покажется это странно для современных критиков Компартии, вера в коммунистов и в Сталина, надежда на него в народе только укреплялись.
Елена Кострикова. Это подтверждается материалами «Правды» того времени. С каждым днем обстановка осложнялась. На нашей земле хозяйничал враг. В этот тяжелейший момент необходимо было сплотить народ перед смертельной опасностью. И вот 20 июля «Правда» сообщила о назначении Сталина наркомом обороны. Это назначение сыграло огромную морально-мобилизующую роль, оказалось политически очень своевременным. Именно тогда родился знаменитый призыв: «За Родину, за Сталина!» В последующие дни в «Правде» появляются лозунги: «Сталин – это победа!», «Сталин – наше знамя!», «С именем Сталина в бой на врага!» С этими лозунгами наши солдаты и дошли до Берлина.
Нам пришлось противостоять почти всей Европе. Однако с первых дней было не только отступление, но и упорное, неожиданное для врага сопротивление
Сергей Костриков. Удар по нашей стране был нанесен страшный. Мы готовились к войне. Но никто не мог до конца представить себе, что такое кинжальные танковые прорывы и массированные бомбежки. При этом враг отличался чудовищной жестокостью, в том числе к мирному населению. При всей морально-политической и волевой подготовке и войскам, и населению понадобилось время, чтобы прийти в себя и начать действовать по обстановке.
Конечно, сказалась незавершенность перестройки промышленности и военно-технического перевооружения армии. Новое вооружение требовало освоения военными и технической доводки в соответствии с их рекомендациями. С 1939 по 1941 год численность Красной Армии увеличилась вдвое. Впервые были призваны молодые люди из Средней Азии, Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, из глубинных районов СССР. Это были еще необученные и необстрелянные новобранцы. Многие плохо понимали по-русски. Именно они оказались в числе многочисленных пленных, захваченных немцами в первые недели войны. Их даже нельзя обвинять в трусости. Они просто не выдерживали дикого натиска стальных машин и огня, тем более что многие из них не то что танка, а даже трактора никогда не видели.
Юрий Емельянов. У немцев был особый расчет на психологическое воздействие блицкрига, и он нередко срабатывал.
Виктор Кожемяко . Историками определенного толка создано впечатление, что на советских фронтах в начале войны и вообще в первый ее период была совершенно беспрецедентная сдача в плен.
Ярослав Листов. Нет, хотя и большая, но уж никак не беспрецедентная. Если высчитать и сравнить, сколько ежемесячно сдавалось в плен, то получается: Франция – 1,5 миллиона, Польша – 600 тысяч и Советский Союз – 400 тысяч.
