Андрей Буровский - «Отречемся от старого мира!» Самоубийство Европы и России
В полдень к ним присоединились кронштадтские матросы: к набережной подле Николаевского моста пришвартовались до 40 судов, с которых ссыпалось от 10 до 20 тысяч матросов, в основном анархистов. Во главе с заместителем председателя Кронштадтского Совета мичманом Федором Федоровичем Раскольниковым (настоящая фамилия Ильин; 1892–1939){227} они направились к особняку Кшесинской. Ленин выступал перед ними с идеей «всей власти советам». «Мирная демонстрация» направилась к Таврическому дворцу.
К тому времени революционные войска уже захватили Финляндский и Николаевский вокзалы и редакции многих «враждебных народу» газет. Гарнизон Петропавловской крепости, 9000 человек, заявил о присоединении к восстанию.
По официальным данным того времени, на улицы вышли до 300 000 человек. Советские историки сообщали о 500 000. Самогона было хоть залейся. По свидетельствам полицейских, задержанные участники событий были пьяны, у каждого второго находили пробирки с порошком кокаина. Имеется много свидетельств, что кокаином снабжали солдат и матросов большевики. Один из писавших об этом — академик Д. С. Лихачев.
Около полудня в разных частях города началась стрельба: на Васильевском острове, на Суворовском проспекте, на Каменноостровском, но особенно интенсивно — на Невском, у Садовой и Литейного. «Мирные демонстранты» палили из винтовок и привезенных на автомобилях пулеметов. Открыли стрельбу и засевшие на чердаках офицеры.
Ударный отряд большевиков направился к зданию контрразведки Генерального штаба, но остановился, увидев броневики.
Конные разъезды юнкеров, казаков, павловцев остались верными правительству и пытались сдержать «демонстрацию». По ним стреляли из револьверов и винтовок, всадники огрызались огнем.
Страшнее всего пальба была на Невском, там по официальным данным погибло 56 человек и было ранено 650. Цифры очень примерные, потому что не учитывались ни потери офицеров, ни трупы случайных прохожих. «Революционный народ» считал только «своих».
В СССР официальные историки писали, что это правительственные войска открыли огонь по «мирной демонстрации». Но будь так, палящие по плотной толпе пулеметы принесли бы во много раз большие потери.
…а в Таврический дворец, где заседал Всероссийский Центральный исполнительный комитет Советов, являлись делегация за делегацией. Все требовали взятия всей полноты власти, отказа от союза со Временным правительством. Около 5 часов подошли матросы и потребовали «своих» министров, то есть министров-социалистов. Для объяснений. Не успел к ним выйти министр земледелия Чернов, как его схватили, и поднося к лицу кулаки, орали: «Принимай власть, сукин сын, коли дают!». Чернова втащили в автомобиль и объявили заложником.
Выручил Чернова, Троцкий. Он тогда еще не был большевиком и вообще не очень понятно, чего хотел. Троцкий произнес пылкую речь о революционном правосознании, и Чернова отпустили.
К вечеру стало известно, что с фронта движется сводный отряд для наведения порядка. Это внесло большое смущение в революционные массы. Еще больше смущения внесла информация от министра юстиции Переверзева…
Суд над немецкими шпионамиЕще 28 апреля в Генеральный штаб русской армии явился с повинной прапорщик Д. С. Ермоленко. Он показал, что в плену был завербован немцами и заброшен в Россию с заданием вести пропаганду против Временного правительства.
Правительство поручило членам кабинета министров Керенскому, Некрасову и Терещенко «содействовать расследованию» столь страшного обвинения. Неизвестно, как и чему содействовали министры, но к июлю следствие еще не было закончено. Почему — непостижимо для ума, потому что в архиве начальника контрразведки Б. В. Никтина содержалось 29 перехваченных телеграмм В. И. Ленина, Якуба Ганецкого (настоящее имя — Яков Станиславович Фюрстенберг; 1879–1937), Александры Михайловны Коллонтай (урожденной Домонтович; 1872–1952), Григория Евсеевича Зиновьева (настоящая фамилия — настоящая фамилия Радомысльский, по другим данным — Апфельбаум; 1883–1936) и других — речь в этих телеграммах шла о получении денег или содержала просьбы о деньгах.
Переверзев, как выражаются в спецслужбах, «дал утечку» информации: пригласил к себе нескольких социалистов и ознакомил их с материалами незаконченного дела. И до этого ходило много слухов, что Ленин является одним из многих действующих в России агентов германской разведки. Теперь это стало очевидно.
5 июля 1917 г. газета «Живое слово» опубликовала заявление социалистов Григория Алексеевича Алексинского (1879–1967) и Панкратова о материалах дела большевиков. На другой день питерские газеты вышли с комментариями этого заявления. Статья в «Голосе солдата» от 6 июля называлась «К позорному столбу!»
6 июля юнкера захватили редакцию и типографию «Правды». Среди прочего там было найдено письмо на немецком языке, в котором некий Барон «приветствовал большевиков за их действия и выражал надежду, что они получат преобладание в Петрограде, чем доставят большую радость в Германии». Сообщение об этой находке тоже было опубликовано.
7 июля в «Петроградской газете» народник Владимир Львович Бурцев (1862–1942) писал: «В те проклятые черные дни 3, 4 и 5 июля Вильгельм II достиг всего, о чем только мечтал. За эти три дня Ленин с товарищами обошлись нам не меньше огромной чумы или холеры».
Мало того, что сводный отряд вошел в город, но многие нейтральные прежде части и даже многие участники восстания 3–4 июля отшатнулись от германских агентов.
Правительство официально назвало события 3–4 июля «заговором большевиков с целью вооруженного захвата власти».
В ночь на 7 июля на заседании Кабинета министров принято: «Всех участвовавших в организации и руководстве вооруженным выступлением против государственной власти, установленной народом, а также всех призывающих и подстрекающих к нему арестовать и привлечь к судебной ответственности как виновных в измене родины и предательстве революции». Наутро правительство отдало приказ об аресте Ленина и его ближайших сподвижников.
Объединенное заседание ЦИК Советов заявило о полной поддержке мер Временного правительства, которые «соответствуют интересам революции».
Меня квартиры, переодевшись женщиной, Ленин бежит и прячется в Разливе. Потом в Финляндии. Многие большевики и Троцкий в компании с ними оказываются в тюрьме.
Власти начинают разоружение антиправительственных сил, захватывают особняк Кшесинской. Казалось бы, все. Как говорил Тьер, «с социализмом покончено навсегда».
Фантастическое безволие властиДальнейшее кажется уже полным абсурдом, но вот факты: Переверзева… увольняют: он-де не имел права публиковать материалов незаконченного дела. Это было безнравственно и не соответствовало моральному кодексу интеллигентного человека.
Так власть уволила того, кто ее только что спас.
Советы требуют скорейшего созыва Учредительного собрания, объявления России республикой, роспуске Временного комитета Государственной думы.
Временное правительство не делает решительно ничего. Но премьер-министр князь Львов изволят уйти в отставку. На его место избирают Керенского. Князь объясняет свое решение так: «Мне ничего не оставалось делать. Для того, чтобы спасти положение, надо было разогнать Советы и стрелять в народ. Я не смог этого сделать, а Керенский это может».
Зачем вообще брал власть этот жалкий человек, честно сознающийся, что он — убогий безвольный слизняк? Непостижимо.
Советы объявили кабинет Керенского «правительством спасения революции» и признали за новым премьером «неограниченные полномочия для восстановления дисциплины в армии, решительной борьбы со всеми проявлениями анархии».
К 22 июля создали новое коалиционное правительство: семеро социалистов, четверо кадетов, трое членов радикально-демократической партии.
Положение в армииНе забудем, что революция произошла в воевавшей стране. Армия начала разваливаться еще в конце 1916 г… Весь 1917-й она металась между лозунгами «войны до победного конца» и братаниями, то есть попытками прекратить войну тут же, явочным порядком.
Первое братание произошло на Западном фронте на Рождество 1914 г. между английскими и немецкими солдатами. На Восточном фронте оно было впервые официально зарегистрировано командованием в апреле 1915 г. перед Святой Пасхой и в дальнейшем происходило довольно редко,{228} чаще всего — тоже в Пасхальные дни. На Кавказском фронте, где Россия тогда сражалась с мусульманской Турцией, ничего подобного не было.
Но после Февральской революции началась поистине эпидемия братаний. Большевики относились к этому очень положительно. 28 апреля «Правда» напечатала статью Ленина «Значение братанья». В ней подчеркивалось, что братание «начинает ломать проклятую дисциплину <…> подчинения солдат „своим“ офицерам и генералам, своим капиталистам (ибо офицеры и генералы большей частью либо принадлежат к классу капиталистов, либо отстаивают его интересы)». Отсюда ясно, что братание есть «…одно из звеньев в цепи шагов к социалистической пролетарской революции».{229}
