Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2
Спаивая и подкупая деревенских советских работников, эти кулаки долгое время не подвергались никаким ограничениям и по официальным данным сельского Совета числились «трудовыми» крестьянами. Они пользовались и избирательными правами. Односельчане не решались ссориться с ними. Василий Белых неоднократно избивал бедняков. Григорий Белых брал на себя роль «вышибалы» и выгонял с собрания бедняков, когда они пытались критиковать богатеев.
События 1927–1928 гг. резко обострили обстановку в этой глухой деревне. Бедняк-активист Кузьма Манин энергично стал работать над созданием колхоза, в который записалась группа бедняков и середняков. Манин стал и сельским корреспондентом газеты «Крестьянская правда». По его газетным заметкам кулаки Белых были лишены избирательных прав.
Василий Белых грозил:
— Всех колхозников перебьем, а первого — Кузьму Манина! Григорий Белых вторил:
— Сто рублей и корову в сто тридцать рублей дам тому, кто убьет Кузьму. Колхозу все равно жить не дадим!
А Петр Парфенов собирал у себя кулаков и обсуждал с ними, как помешать организации колхоза.
29 марта 1929 г. Костромской губернский суд, признав виновными в убийстве Манина кулаков Василия и Григория Белых, а также Петра Парфенова, приговорил их к высшей мере наказания — расстрелу.
19 декабря 1928 г. вечером на улице села Красная Дубровка Пензенского округа ударами топора в голову убили председателя сельского Совета Якова Кузьмича Синева.
Следственные органы вскоре обнаружили убийц, которыми оказались самые богатые люди села — Иван Николаевич и Михаил Петрович Неволины. У Ивана Неволина при обыске был обнаружен топор, которым убили Синева, и полушубок с замытыми следами крови.
Иван Неволин владел богатствами, нажитыми его покойным отцом: многими постройками, двухконной молотилкой, мельницей, просорушкой, маслобойкой, имел пять коров, несколько лошадей. Мельница и другие предприятия давали ему возможность ссужать бедноте хлеб за отработку и под проценты. Михаил Неволин также владел маслобойкой и половиной мельницы.
Эти кулаки имели повсюду «своих людей» и оказывали влияние на все деревенские дела. Иван Неволин со всего своего имущества в 1927 г. платил всего 150 рублей налога в год!
Когда осенью 1927 г. председателем сельского Совета избрали Я. К. Синева, влиянию Неволиных в селе пришел конец. Весною 1928 г. Синев потребовал сдачи хлебных излишков с хозяйства Ивана Неволина и вынудил его вывезти на ссыпной пункт 1,5 тонны хлеба. А во время нового обложения вместо прошлогодних 150 рублей у того потребовали около тысячи рублей. Значительно увеличили и обложение хозяйства Михаила Неволина. Они уплатили новый налог, но ненависть к честному советскому работнику росла. Иван Неволин, встретив жену Синева, заявил ей:
— Либо мне, либо твоему мужу, а в тюрьме сидеть… 19 декабря Иван и Михаил Неволины покончили с Синевым. Они сознались в убийстве. Пензенский окружной суд 24 марта 1929 г. приговорил кулаков к высшей мере наказания.
15 марта 1929 г. в селе Изюль, Тулупского округа, выстрелом из огнестрельного оружия был убит председатель сельского Совета кандидат в члены ВКП(б) Федосий Иванович Суранов, проводивший в это время собрание бедноты по вопросу о налоговом обложении зажиточных крестьян.
Ф. И. Суранов пользовался большим уважением и доверием бедняков села и четвертый год подряд, несмотря на молодость, избирался председателем сельского Совета. Он был организатором комсомольской ячейки и вел непримиримую борьбу с кулачеством. По его инициативе был предпринят обмер земли в селе и выявлена утайка кулаками большого количества земли, скрытого от обложения.
Непосредственными исполнителями террористического акта против Ф. И. Суранова оказались известные в селе пьяницы и самогонщики Николай Середа, Николай Одинцов и Иннокентий Серышев. Признав свое участие в убийстве, они показали, что действовали по наущению кулаков Антона Петрусева и Осипа Соболева. Антон Петрусев, кулак, укрывавший излишки хлеба от сдачи государству, действительно, еще в январе на собрании угрожал Суранову расправой.
Тулупский окружной суд 31 марта 1929 г. приговорил участников убийства и их вдохновителей к строгому наказанию.
В сентябре 1928 г. более сотни бедняков и середняков села Удельные Уты Вьюнической волости Брянского округа решили организовать колхоз. Когда они закончили предварительную работу, в село прибыл землемер, который должен был обмерить и определить границы колхозной земли.
И тогда, 1 ноября, в селе разыгрались события…
С утра толпа женщин и детей, вооружившись палками, ухватами, кольями, кочергами, запрудила улицу.
Слышались выкрики:
— Бей колхозников и землемера!
Одна часть толпы разбросала костер, на котором колхозники клеймили землеустроительные столбы, другая опрокинула подводу, на которой перевозили заготовленные клейменные столбы, и порубила их, третья группа женщин бросилась к землемеру, окружила его. С трудом землемеру удалось вырваться и убежать. Толпа сорвала выдел земли колхозу.
Инициатива враждебной антиколхозной демонстрации принадлежала местным кулакам. Они давно уже вели агитацию против колхозного движения, говорили крестьянам:
— Если организуется колхоз, у нас всех отберут лучшие земли…
— К весне придет конец Советской власти… Когда Советской власти придет конец, будет крышка не только всем коммунистам, но и всем колхозникам, всех до единого уничтожат…
Кулаки угрожали сжечь избы тех, кто запишется в колхоз. В качестве участников демонстрации кулаки избрали наиболее темную и отсталую часть женского населения. На тайных кулацких совещаниях они говорили:
— Надо выступить всем женщинам и детям. Которые выйдут, тем ничего не будет, все село судить не будут, если даже и убыот землемера.
В день демонстрации агенты кулаков вызывали женщин из каждой избы на улицу:
— Эй, бабы! Землемер идет отбирать землю. Выходите гнать землемера и колхозников!
Зачинщиками и организаторами демонстрации были кулаки — братья Кузьма и Егор Кизиковы, владельцы паровой мельницы. В их доме происходили тайные совещания организаторов демонстрации.
По приговору Брянского губернского суда от 13 апреля 1929 г. Кизиковы и некоторые другие зачинщики демонстрации были осуждены на 6, 8 и 10 лет лишения свободы, а несколько непосредственных участников беспорядков — женщин — были осуждены на 3 месяца принудительных работ без лишения свободы.
Аналогичные события и акты кулацкого террора происходили и в деревнях национальных районов и республик. Здесь были лишь некоторые различия, связанные с национальными особенностями.
26—27 июня 1928 г. в трех удмуртских деревнях — Лудорвае, Юськи и Лудзи Ижевского района Вотской области — с ведома и при участии некоторых членов сельского Совета «по решению общества» были публично выпороты розгами («вичками») крестьяне — бедняки и середняки.
Один за другим, по очереди, полусогнувшись, подходили крестьяне и покорно принимали избиения розгами. С утра и до вечера в эти дни у школы перед сходом крестьян продолжались дикие сцены порки взрослых людей, не исключая женщин. Руководители этой экзекуции разослали сельских исполнителей по избам, чтобы заставить крестьян явиться на сход; выставили специальные дозоры у околиц, чтобы не допустить ухода крестьян из деревень; задерживали уклоняющихся от порки, волокли их «на сход», где публично пороли заранее приготовленными черемуховыми прутьями. Никто не смел сопротивляться, а кто прятался, тому отсчитывали двойную порцию розог. Многих крестьян пороли по нескольку раз: сперва якобы за изгороди, чтобы они в будущем всегда были исправны, затем за то, что добровольно на сход не явились, а потом за то, что «спорили», не желая подписывать «приговора» о «добровольной» порке.
Каждый крестьянин, приведенный «на сход», должен был подписать этот «приговор». Так было «собрано» 176 подписей, по числу домохозяев Лудорвая, из них 111 неграмотных, за которых будто бы по их просьбе подписывался член сельского Совета Григорий Иванов.
Вопиющее беззаконие в Лудорвае вызвало гневное возмущение общественности. Началось расследование. Лудорвайское дело оказалось кулацкой расправой над беднотой, пытавшейся бороться против кулацкого засилья в деревне.
Зачинщиками и руководителями порки крестьян оказались лудорвайские кулаки и их ставленники в сельском Совете: Еремей Бегишев, Трофим Мемятов, Тычкин, Николай Сергеев, Матвей Ермолаев, Михайлов и другие. Из 10 привлеченных к ответственности были 4 кулака, 5 кулацких ставленников и 1 бедняк — член Юськинского сельсовета Токарев, который из страха перед кулаками также подписал «приговор» о порке. Шесть человек из десяти обвиняемых состояли членами сельского Совета.
