Михаил Зефиров - Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе
Прошло всего четыре дня, как Хартманна срочно отозвали из отпуска. Его группа вела тяжелые бои, ему пришлось вернуться в Краков.
18 января 1945 г. I./JG52 перебазировалась сначала на аэродром около поселка Нидер-Элльгют, в 43 км северо-восточнее Бреслау (ныне соответственно Лигота и Вроцлав, Польша), а спустя два дня – 21 февраля – на аэродром около поселка Вайденгут, в 17 км северо-восточнее г. Оппельн (ныне соответственно Виржби и Ополе, Польша), 1 февраля Хартманна назначили командиром I./JG52. Однако сразу вступить в новую должность у него не получилось. Дополнительно ему поручили временно исполнять обязанности командира I./JG53. Эта группа тогда базировалась в Венгрии, на аэродроме Веспрем, и Хартманн перелетел туда на своем Bf109G6.
4 февраля он вылетел на «свободную охоту» во главе штабного звена I./JG53. В районе города Секешфехервар немцы обнаружили группу из двадцати «Бостонов» в сопровождении истребителей. Хартманн немедленно атаковал и сбил один Як9, одержав 337-ю победу. Как потом оказалось, это был его единственный успех в составе I./JG53.14 февраля командиром группы был назначен гауптман Гельмут Липферт, и Хартманн вернулся к себе в I./JG52. Ко второй половине марта его жертвами в ходе боев над Силезией стали еще десять самолетов. После этого он получил телеграмму с приказом: «Прекратить боевые вылеты. Немедленно прибыть в Лехфельд для переучивания на Ме262» .
Эрих решил воспользоваться представившимся случаем и перевезти беременную жену из Вайля в более безопасное место. Адъютант I./JG52 гауптман Вилли ван дер Камп в качестве такого места предложил сельское имение в районе г. Шонгау, в 61 км юго западнее Мюнхена, где жила его семья. Хартманн с благодарностью принял предложение адъютанта.
В Лехфельде переучиванием пилотов занималась III./EJG2 во главе с известным асом и кавалером Мечей к Рыцарскому Кресту оберст-лейтенантом Хейнцем Бэром. Доложив ему о прибытии, Хартманн сразу же попросил разрешения ненадолго отлучиться, чтобы перевезти жену в Шонгау. Бэр не только разрешил, но позволил взять связной Fi156 «Шторьх», чтобы немедленно вылететь в Бёблинген.
С помощью отца Хартманн сумел нанять старый грузовик, в который и погрузили все нехитрое имущество и мебель. Затем он сам отвез жену в Шонгау. Идиллическая обстановка сельского дома напоминала довоенную жизнь и внушала ощущение безопасности. Теперь он был спокоен за жену и за ребенка, который должен был вскоре родиться. Это была последняя встреча Хартманна с женой во время войны, и в следующий раз они увиделись лишь одиннадцать лет спустя.
Лехфельд не был спокойным тыловым аэродромом. Каждое утро он подвергался атакам, и полеты начинались лишь в 10.30 после того, как наземные службы восстанавливали поврежденную взлет ную полосу. Вылеты проводились в течение полутора-двух часов, так как около 12.30 снова появлялись американские Р38. Про носясь над верхушками деревьев, они обстреливали из пушек все, что было в тот момент на аэродроме. Вслед за ними появлялись «Тандерболты», и так до самого вечера. Ночью небо заполнял характерный звук моторов британских «Москито», которые атаковали малейший огонек, обнаруженный в районе Лехфельда.
Хартманн успел выполнить несколько тренировочных полетов на Ме262, когда в конце марта в Лехфельд прибыл генерал-лейтенант Галланд. Тот уже был снят с должности инспектора истребительной авиации и подвергся жесткой опале со стороны Геринга. Теперь же ему разрешили сформировать отдельную маленькую группу, оснащенную реактивными «Мессершмиттами», и он снова встретился с Хартманном.
– Привет, Эрих. Я теперь командир эскадрильи.
– Я уже слышал об этом, герр генерал.
– Я подбираю пилотов, чтобы участвовать в боях на Ме262. Оберст Лютцов, оберст Штейнхоф, майор Крупински, майор Хохаген… Я хочу, чтобы вы вступили в мою эскадрилью, Хартманн.
– Что я буду делать в такой эскадрилье среди асов, имеющих больше опыта и большие звания, чем у меня, герр генерал?
– Почему вы не можете летать вместе с нами? Вы истребитель, имеющий наибольшее число побед в мире.– Но, герр генерал, я не хочу снова летать ведомым, а так и будет, если я соглашусь.
В голосе Хартманна явно не было энтузиазма, но тут на командном пункте зазвонил телефон, и Галланд просто махнул рукой. Встреча завершилась ничем.
Шагая по аэродрому, Хартманн размышлял над идеей создания эскадрильи, состоящей из одних экспертов. Штейнхоф, Лютцов, Бэр… все они были старыми и опытными бойцами, многие из них командовали эскадрами. Он же был молодым гауптманом. Да, он имел больше всех побед. Но также он понимал, что для экспертов Галланда он все равно оставался просто 22-летним мальчишкой. У себя в JG52 он был командиром группы и в определенной степени мог распоряжаться своей судьбой, а под командованием Галланда, он был убежден, это будет не так.
Два дня спустя Лехфельд посетил новый инспектор истребительной авиации оберст Гордон Голлоб. Хартманн знал, что в его власти отправить его обратно в JG52, и сумел встретиться с ним.
– Я прошу разрешения вернуться в свою группу.
– Почему? Вам не нравится Ме262?
– Ме262 хорош, но я хочу быть на фронте со своими людьми, с которыми я с первого дня. Я думаю, что буду больше полезен там, чем летая на Ме262. Из-за постоянных налетов мы очень мало летаем на Ме262, и я чувствую, что ничем не могу помочь своей стране. В JG52 я могу принести больше пользы, да и мой командир требует моего возвращения.
Он знал, что говорит, поскольку накануне командир JG52 оберст Граф действительно прислал в Лехфельд телеграмму, требуя срочного возвращения Хартманна. Немного подумав, Голлоб ответил: «Все в порядке, Хартманн, вы можете возвращаться в свою группу. Я отдам необходимый приказ». Может быть, он просто решил пойти навстречу молодому пилоту, а может, это был очередной шаг, чтобы еще чем-нибудь насолить Галланду, с которым у Голлоба были неприязненные отношения.
Как бы там ни было, но 25 марта Хартманн вернулся в I./JG52, которая тогда уже базировалась в Чехии, на аэродроме Хрудим. Через день группа переместилась в Рашдорф, а уже 29 марта – на аэродром около поселка Раудниц (ныне Роуднице-над-Лабам), в 38 км северо-западнее Праги.
Затем 17 апреля I./JG52 перелетела в Гёрлиц, на западном берегу реки Нейсе. Сбив в тот же день Як9, Хартманн одержал уже 350-ю победу. Однако группа задержалась там всего лишь на сутки и уже 18 апреля вернулась обратно в Раудниц. Затем 20 апреля ее перевели на аэродром около поселка Альткемниц, в 13 км западнее г. Хиршберг (ныне соответственно Стара-Каменица и Еленя-Гура). Действуя оттуда, командир группы 25 апреля записал на свой счет еще одну «Аэрокобру».
27 апреля I./JG52 перебазировалась в Швайдниц (ныне г. Свидница, Польша), а затем 6 мая прибыла на аэродром около городка Дойчброд (ныне Гавличкув-Брод), в Чехии. Там же находился и штаб эскадры во главе с оберстом Германом Графом.
Берлин пал, а Гитлер покончил самоубийством, однако новое правительство Третьего рейха во главе с гроссадмиралом Карлом Дёницем и командование на местах еще более или менее контролировали ситуацию. 8 мая Хартманну присвоили звание майора. В 08.30 он в паре с ведомым поднялся в воздух с аэродрома Дойчброд. Ему предстояло определить, как далеко от аэродрома находятся советские части.
Набрав высоту 4000 метров и ориентируясь по шоссе, пилоты направились на юго-восток, в сторону Брно. Над городом, как громадный черный гриб, поднимался в небо столб дыма. Описав круг, Хартманн увидел сильные пожары, а на восточной окраине – колонны советской техники и солдат, двигающиеся к центру города.
Неожиданно он заметил ниже себя группу из восьми Як9. Советские летчики, увлеченные видом пожаров, ничего вокруг не видели и летели, словно на параде. Один из них, словно салютуя своим войскам, решил выполнить петлю прямо под «Мессершмиттами». Хартманн качнул крыльями, давая ведомому сигнал для атаки, и немедленно спикировал вниз.
Он вышел на позицию для огня как раз тогда, когда «Як» достиг верхней точки петли. Вскоре тот заполнил собой уже все лобовое стекло Bf109G. С дистанции в 65 метров Хартманн дал короткую очередь и, как обычно, быстро отвернул в сторону. Советский истребитель загорелся и, потеряв управление, врезался в землю недалеко от Брно. Это была 352-я и, как оказалось, последняя победа Хартманна.
Он уже собирался атаковать следующий Як9, когда заметил в небе над собой какую-то вспышку света. Подняв голову, Хартманн увидел еще двенадцать самолетов, летевших в плотном строю. Солнечные блики на их полированных крыльях не оставляли никаких сомнений – это Р51. Надо было немедленно уходить, чтобы не попасть в «клещи» между американцами и русскими. И «Мессершмитты» на полной скорости устремились вниз под защиту дымовой завесы.
Выскочив из дыма уже на западной окраине Брно, Хартманн оглянулся назад, чтобы убедиться, что позади нет «Мустангов». Погони не было. Зато он успел заметить, как над Брно завязался бой между «не узнавшими» друг друга союзниками. Надо заметить, что подобные инциденты не были редкостью с тех пор, как американские и советские истребители начали действовать в одних и тех же районах.
