Игорь Стодеревский - Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ
г. Шеки (фото с прилегающих холмов).
Там полыхало несколько пожаров. У поста стояла колона автобусов с милиционерами. Оружия у них не было, только у офицеров пистолеты. Старшие обеих групп мне доложили, что в городе идёт стрельба, и они побоялись вводить туда своих людей. Решение было совершенно верное, стрельбу слышал и я. На самом посту находились начальник милиции и прокурор города. Они стали мне объяснять, что необходимо делать. Я их грубо прервал и сказал, что это им надо было давно что-то делать, а не доводить до того, что теперь приходиться применять армейские подразделения, которые предназначены для ведения боевых действий с противником, а не с собственным народом.
Приказал всем оставаться на своих местах, а сам во главе группы из семи бронетранспортёров вошёл в город. Я шёл на первом БТРе, с точки зрения тактики, это не правильно, но в полку боевой опыт имел только я один. И было опасение, что в случаи возникновения боя могу потерять управление группой, поэтому должен видеть всё сам.
Улицы в городе были очень узкие, зажатые с двух сторон глубокими арыками и высокими каменными заборами. Впереди я увидел сооружённую из пожарных машин баррикаду. Приказал водителю обходить её справа по тротуару, но он умудрился всеми четырьмя колёсами попасть в арык и БТР застрял.
Когда мы подъезжали, я видел, как от баррикады разбегались вооруженные люди. Поэтому, высунув автомат в люк, дал длинную очередь трассирующими пулями в небо. Я предупреждал, что мы готовы применить оружие. После этого дал команду спешить и сам выпрыгнул из БТРа, на машинах мы бы уже не прошли.
Приказал построить солдат цепью, и обойдя баррикаду мы пошли вдоль улицы. По нам ни кто не стрелял. Но и солдаты, и офицеры были очень возбуждены, всё-таки первое боевое дело. И тут на нас, на большой скорости, выскакивает микроавтобус.
В Кировабаде трёх десантников убили, именно таким способом, направив на них грузовик. Без всякой команды цепь открыла огонь. Я остановил эту пальбу матом, и автомобиль благополучно, всё на той же бешеной скорости, свернул на ближайшую улицу и пропал.
Как потом оказалось, это ехало подкрепление на баррикаду. В машине было несколько дыр, но мы, слава богу, ни кого не убили.
Я категорически запретил открывать огонь без моей команды, и мы двинулись дальше. Проходя перекрёстки, я оставлял на каждом из них бронетранспортёр и отделение солдат. Так не спеша, и не встречая сопротивления, мы вышли на центральную площадь города.
Она имела страшный вид, как факел горел универмаг, шифер на нём от большой температуры лопался и издавал звуки похожие на выстрелы. Через площадь от него горело здание милиции и ещё какое-то здание.
Сгоревшее здание универмага
Я приказал цепи лечь, через площадь идти было нельзя, она пожарами была освещена лучше, чем днём.
Команды я подавал очень громко, и услышав их, из дверей горящего здания милиции выбежал офицер. Это был командир батальона Краснодарской ССШМ МВД СССР, подполковник Лесников Александр Николаевич. Он радостно закричал: «Наши пришли», из здания стали выходить курсанты и офицеры.
Как потом оказалось. Опоздай мы хотя бы на пол часа, их могли бы сжечь заживо. Мятежники отправили одну из пожарных машин заправляться бензином, собирались им заливать подвал, в котором занимали оборону милиционеры. Ребята уже несколько часов вели неравный бой. Из оружия, на 50 человек, у них был автомат и два пистолета. А толпа, вооруженная оружием из разграбленных охотничьих магазинов, составляла человек 100–150. При нашем подходе мятежники разбежались.
Разместив своих людей на площадке, напротив здания горкома партии, которое также частично было повреждено, я доложил по радио в Кировабад о выполнении приказа и отправил офицера за милицией, которая стояла за городом.
Здание горкома партии
На следующее утро напротив горкома собралась большая толпа, около пяти тысяч человек. Мои солдаты стояли жиденькой цепочкой, 5–6 шагов друг от друга. Из толпы неслись проклятия, но не нам, а в адрес местных властей. Ни кто из толпы не пытался прорваться к зданию и к солдатам относились хорошо.
Я услышал, как в районе городской милиции прозвучала очередь из автомата. Милиция находилась в трёхстах метрах от нас и у меня там стояла охрана, человек пять солдат. Взяв с собой двух солдат, побежал туда. Толпа доброжелательно расступалась, кто из местных кричал, чтобы пропустили коменданта. Прибыв на место, я выяснил, что местные мародёры пытались растащить то, что не сгорело.
Ребята отпугнули их стрельбой вверх.
Вечером из местного военкомата мне принесли письменное подтверждение моих комендантских полномочий, из штаба округа была получена телефонограмма.
Первые три дня были особенно тяжёлые, я практически не спал. Стоял на площадке перед горкомом, около машины связи Р-142. Обстановка менялась каждую минуту, особенно ночью, то здесь, то там, попытка погрома. Получив сообщение от групп, работающих в городе, я отправлял к ним резервные группы, предварительно лично проинструктировав. Только к утру напряжение несколько ослабевало, и я часа три мог поспать в радийной машине.
Солдат разместили в двух гостиницах, а курсантов милиции в общежитии. Кормили хорошо, в ресторане гостиницы. Когда, спустя несколько дней, нас приехал проверить заместитель командира дивизии, полковник Заика, он всё волновался, что потом нам выставят счёт. Но у меня был документ, что питание солдат и курсантов милиции за счёт исполкома.
Развод нарядов на охрану и патрулирование мы проводили каждое утро на площадке перед горкомом. В группы входило, как правило, человек десять курсантов милиции, они были только с резиновыми дубинками и два моих солдата с автоматами.
Каждую ночь я ездил по городу, чтобы лично видеть состояние дел. Днём было более, менее спокойно.
Мы проверяли адреса, где жили армяне и русские, но русских не трогали, а армянам угрожали и требовали, чтобы они уезжали. Так нашим нарядом был задержан капитан милиции из Баку, который занимался выселением армян.
О, помощника прислали!
Я его посадил в сгоревшее СИЗО, и эта сволочь там мёрзла трое суток, пока его не увезли в Баку, но я уверен, что его там выпустили.
На мой взгляд, всё, что творилось в Шеки, не было стихийным, и если бы мы опоздали со своим приходом хотя бы до утра, была бы возможно резня армян, как это было в других районах Азербайджана.
Во время ночных поездок со мной всё время напрашивался капитан из городского отдела КГБ, азербайджанец по национальности. Я его брал, пока однажды не выяснилось, что он, по сути, на стороне бандитов.
Подъезжаем мы к брошенному армянскому дому, патруль докладывает, что похоже на то, что в доме мародёры. Дом стоял на склоне холма и имел два входа. Я приказал этому капитану блокировать с двумя моими солдатами нижний вход, а сам с двумя другими зашёл сверху через верхний вход. Мы прошли весь дом насквозь, здесь явно кто-то перед нами был. Но когда мы вышли, капитан сказал, что никто не выходил. Я видел удивленные лица солдат, которые были с ним. Спустя минут десять, когда капитан отошёл, ребята мне сказали, что он отпустил двух мародёров. Больше я его с собой не брал.
Ещё был один случай, когда я приказал бандитов наказать физически. Мы около полуночи подъехали к армянскому дому. У нас были схемы размещения таких домов в городе, и мы каждую ночь их контролировали. Подъезжая, я заметил, что во дворе стоят люди. Ворвавшись во двор, мы увидели такую картину. Стоит молодая, испуганная армянка, лет 19–20, с грудным ребёнком на руках в одном платье и босиком, а это уже был декабрь. Вокруг неё четверо азербайджанцев. Опоздай мы минут на десять, и всё могло бы закончиться трагедией. Понимая, что ничего этой сволочи не будет. Мы их привезём, сдадим местной милиции, а их отпустят. Я приказал своим ребятам научить эту мразь правилам хорошего тона. И они это сделали с помощью прикладов.
«…Быть безжалостным к преступнику — это милосердие
по отношению к правопослушным гражданам»
С. Говорухин.
Основной заслугой нашей группировки считаю то, что мы не дали ни кого не убить, не изнасиловать.
Хочу отметить, что конечно не все жители участвовали в погромах. С нашими патрулями постоянно ходили на дежурство ребята «афганцы», на третий день я их всех собрал, оказалось, что в Шеки их 180 человек. На мою просьбу, оказать содействие в наведение порядка, был получен положительный ответ. Кроме того, в патрулировании принимали участие и представители горкома комсомола. Они сразу определяли, кто задержан, житель Шеки или пришедший поживиться с соседних сёл. Этим я ещё и исключил возможные провокации.
