Андрей Дикий - Пропавшая грамота. Неизвращенная история Украины-Руси
И только в последнее время, благодаря исследованиям социальной структуры Запорожья на основании изучения многочисленных подлинных документов той эпохи, создалась подлинная картина того, что представляло собою Запорожье XVIII века.
Картина весьма далекая от описаний и Эварницкого и Скальковского, и всей сепаратистской «исторической школы».
Не аскетическим рыцарским равноправным братством борцов за правду было Запорожье XVIII века, а вкрапленной в территорию России обширной областью с своеобразным бытовым укладом, острыми социальными расслоениями и противоречиями и подчинением распоряжениям центральной власти только постольку, поскольку эти распоряжения нравились.
К этому времени (середина XVIII века) вековечные враги запорожцев – татары, турки и католики-поляки, в результате побед Российской империи были настолько ослаблены, что не могли и помышлять о какой-нибудь агрессии, а думали только о сохранении прежних территорий, которые шаг за шагом неуклонно попадали в подчинение России.
Потеря значения Сечи. Заселение земель
Бывшая раньше центром и оплотом борьбы против этих некогда могущественных врагов, Сечь потеряла свое и военное, национальное и политическое значение.
Богатейшие земли на юг, юго-запад и юго-восток от областей, которые запорожцы считали своими, вошли в состав России и начали быстро заселяться, преимущественно выходцами с Левобережья и Слободщины, обзаводившимися семьями запорожцами, а также выходцами из Великороссии и спасавшимися от турецких зверств сербами, греками и болгарами. Сербы переселились большими группами (в 1732 и 1751–1752 гг.), поселились все вместе и были организованы по-военному: в полки и роты, как конные (гусарские), так и пешие.
В конце XVIII века, здесь (в северной Таврии) обосновалось немало немцев, создавших свои села, называвшиеся «колониями». Так создалось этнически разнообразное население Новороссии.
Запорожцам фактически нечего было делать, а существование по-военному организованной, никому не подчинявшейся Сечи стало не только не нужным, но и опасным.
С одной стороны, Сечь была надежным убежищем для беспокойного элемента, бежавшего туда от стабилизировавшегося к тому времени крепостнического строя Левобережья и Слободщины, к чему российское правительство не могло быть равнодушным.
С другой стороны, запорожцы всячески препятствовали заселению пустых земель, считая их «своими» и нередко с оружием в руках изгоняли новых поселенцев и разрушали их села, что нарушало планы правительства.
С третьей стороны, наконец, своеволие запорожцев и проявление ими своей собственной инициативы приводили к постоянным недоразумениям с Польшей и Турцией.
Запорожцы не только принимали к себе беглецов с Правобережья, т. е. польских подданных, но и активно участвовали в сопротивлении, которое население Правобережья оказывало польско-католической агрессии. Общеизвестна, например, активная, если не руководящая, роль запорожцев в «Колиивщине» – восстании 1768 г. и «Уманской резне». Разумеется, Польша протестовала, а Россия вынуждена была предпринимать репрессивные меры против запорожцев, которые тогда считались ее подданными.
Кроме Польши избыток своей энергии, в поисках военной добычи, запорожцы направляли и против турок, почти непрерывно совершая набеги на ее территорию, вопреки прямым запрещениям русского правительства, находившегося в мире с Турцией. Как известно, непосредственным поводом для возникновения войны России с Турцией в 1768 г., было нападение и разграбление запорожцами города Голты.
Значительно изменился в XVIII веке и состав Сечи, бывшей в XVII веке «школой рыцарства» и центром национально-освободительной борьбы, куда стремилась и молодежь лучших фамилий Украины-Руси, и непреклонные идейные борцы за народ из старшего поколения. Молодежь высших классов и культурного слоя Правобережья была ополячена и окатоличена, а молодежь Левобережья и Слободщины быстро входила в общероссийскую жизнь и делала карьеру в рядах общероссийской армии и администрации.
Цели, к которым стремилось население Украины-Руси в эпоху освободительной борьбы и противостояния польско-турецко-татарской агрессии, были, в основном, достигнуты, а потому и у старшего поколения не было причин стремиться в Запорожскую Сечь, как это было раньше.
Пополнение в Сечь теперь шло, главным образом, за счет беглых от крепостного режима и все меньше и меньше становилось среди запорожцев хоть относительно образованных людей, способных занять командные должности. Сильно упала и железная когда-то дисциплина. Отдельные отряды запорожцев («ватаги») часто действовали на свой риск и страх, не только без одобрения кошевого атамана, но вопреки его прямому запрещению. «Ватаги» эти проникали на турецкую территорию или польско-турецкую (южное Правобережье), грабили и вызывали неприятные для русского правительства объяснения.
Правда, во время продолжительных войн с Турцией, которые вела Россия в третьей четверти XVIII века, запорожцы неизменно принимали в них участие, действуя или в составе регулярной армии, или как партизаны; но в мирные периоды русское правительство кроме неприятностей от них ничего не имело.
Ликвидация Сечи
Поэтому постепенно созрело решение Запорожскую Сечь ликвидировать, что и было приведено в исполнение.
5 июня 1774 г. русские войска, возвращаясь после победоносной войны с Турцией, окружили Сечь и предъявили требование расселиться и либо служить в армии, в так называемых «пикинерских» полках, либо выбрать себе профессию и стать земледельцами или ремесленниками-мещанами. После недолгого совещания запорожцы покорились, сдали оружие и сечевую казну, а укрепления Сечи были за ненадобностью срыты.
Так закончила свое более чем 200-летнее существование Запорожская Сечь, которая сыграла в свое время огромную роль в борбе Украины-Руси с польской и татарско-турецкой агрессией.
Часть запорожцев образовала два «пикинерских» полка, вошедших в состав российской армии, часть расселилась и занялась мирным трудом, а часть (которым было не по душе ни первое, ни второе занятие) небольшими группами, под видом ухода на рыбные промыслы, пробралась на турецкую территорию и основала около Очакова новую Сечь. По российским источникам, этих новых сечевиков было около 4000, по сепаратистским утверждениям – до 7000. (Зная социальную структуру Запорожья, надо полагать, что эти ушедшие в основном были «серома» (бедняки), не связанные никаким имуществом.)
Узнавши об этом, российское правительство, выселило на север и заточило в монастыри бывших вождей запорожцев: кошевого Кальнишевского, судью Головатого и писаря Глобу, т. к. не было в них уверено и опасалось, что и остальные запорожцы последуют за бежавшими в Турцию. Кальнишевский долго находился в Соловецком монастыре и умер там в 1803 г., 112 лет от роду. В ссылке, в северных монастырях, закончили свои дни и Глоба и Головатый.
Причина ссылки этих вождей Запорожья до сих пор остается невыясненой и, возможно, это было ошибкой правительства. Трудно предположить, чтобы лично очень богатые люди, Кальнишевский, Головатый и Глоба, могли решиться на уход в Турцию, при иэтом теряя все свое имущество.
От Турции же Россия потребовала вернуть запорожцев, но ни турки, ни запорожцы на это не соглашались. Тогда Турция, не желая иметь этот беспокойный элемент вблизи русской границы, уступая желаниям России, приказала им перебраться в устье Дуная, признала их официально своими поддаными (1778 г.) и позволила основать Сечь и жить и промышлять свободно, а за это служить султану «пеше и конно».
Распоряжением султана запорожцы не были довольны, и среди них началось брожение. Одна часть двинулась в Россию и вступила во вновь сформированное в 1783 г. «Черноморское казачье войско», которое, по поручению Потемкина, возглавили бывшие запорожские старшины Антон Головатый, Захар (Харько) Чепига и другие, которые собрали около 17 000 казаков.
Впоследствии эта войско, особенно отличившееся в войне России с Турцией в 1793 г. было переселено на устье Кубани и положило начало Кубанскому казачьему войску, существовавшему до революции 1917 г.
Вторая часть, получив разрешение австрийского императора, переселилась в Австро-Венгрию и осела на нижнем течении реки Тиссы. Эта группа (которая, по словам Грушевского, состояла из 8000) задержалась в Австрии не долго, и вскоре рассыпалась и разбрелась. Одни вернулись в Россию, другие направились в назначенные султаном для поселения места за Дунаем.
«Задунайская Сечь»
Третья часть, исполняя повеление султана, переселилась в гирла Дуная и около города Дунайца основала Сечь, выгнав живших там донских казаков «некрасовцев», которые в свое время, не желая подчиниться правительству, бежали из России.
«Задунайская Сечь» просуществовала до 1828 г. Жилось, казакам там, по словам Грушевского, хорошо, только «мучила совесть запорожцев, что приходится помогать бусурманам воевать против христиан». Поэтому «Сечь Задунайская» постепенно таяла, благодаря уходу больших или меньших «ватаг» в Россию, где их принимали, как своих.
