Эдвард Гиббон - Закат и падение Римской Империи. Том 1
Победа Клавдия над готами и успехи Аврелиана в войне с алеманнами уже восстановили прежнее превосходство римского оружия над варварскими народами Севера, а наказание внутренних тиранов и соединение разрозненных частей империи в одно целое были делом второго из этих двух воинственных императоров. Несмотря на то что он был признан и сенатом и народом, его владычество не простиралось далее границ Италии, Африки, Иллирии и Фракии. Галлия, Испания и Британия, Египет, Сирия и Малая Азия все еще находились в руках двух мятежников; из длинного списка узурпаторов только эти двое до сих пор и оставались безнаказанными, а в довершение позора эти два трона были заняты женщинами.
В Галльских провинциях монархи быстро сменялись одни другими. Суровые добродетели Постума послужили лишь к тому, чтобы ускорить его гибель. После того, как он уничтожил одного соперника, провозгласившего себя императором в Майнце, он не позволил своим войскам грабить мятежные города и на седьмом году своего царствования сделался жертвой их неудовлетворенной алчности. Причина смерти его друга и соправителя Викторина была иного рода. Блестящие способности этого государя были запятнаны его безнравственным поведением: он прибегал для удовлетворения своих страстей к насилиям, не обращая внимания ни на законы общежития, ни даже на законы любви. Он был убит в Кёльне сговорившимися оскорбленными мужьями, мщение которых было бы более извинительным, если бы они при этом пощадили его невинного сына. После умерщвления стольких храбрых государей должно казаться странным, что в течение долгого времени повелевала гордыми галльскими легионами женщина, и еще более странным должно казаться то, что эта женщина была мать несчастного Викторина. С помощью разных хитростей и больших богатств Виктория успела возвести на престол сначала Мария, а потом Тетрика и с мужественной твердостью управляла государством от имени этих императоров. И медную, и серебряную, и золотую монету чеканили с ее именем; она приняла титулы Августы и Матери Лагерей, и ее власть прекратилась только с ее жизнью, которую, быть может, сократила неблагодарность Тетрика.
Рис. Гай Пий Эзувий Тетрик.
Когда Тетрик присвоил себе верховную власть по наущению своей честолюбивой покровительницы, он занимал совершенно подходящую к его характеру и образованию должность правителя мирной Аквитанской провинции. Он процарствовал четыре или пять лет над Галлией, Испанией и Британией, будучи столько же повелителем, сколько и рабом своевольной армии, которой он боялся и которая его презирала. Храбрость и счастье Аврелиана наконец дали Тетрику надежду на скорое освобождение от угнетавшего его тяжелого бремени. Он решился сообщить императору о своем печальном положении и умолял поспешить с освобождением его злополучного соперника. Если бы содержание этой тайной переписки дошло до сведения солдат, Тетрик, вероятно, поплатился бы за это своей жизнью, и во всяком случае он не мог отказаться от господства над Западом, не совершив измены против самого себя. Он сделал вид, будто намерен вести междоусобную войну, вывел свою армию в поле против Аврелиана, расположил ее самым невыгодным образом, сообщил неприятелю план своих действий и в самом начале сражения дезертировал вместе с несколькими избранными друзьями. Хотя мятежные легионы были приведены в расстройство и в смятение неожиданной изменой их вождя, они защищались с отчаянной храбростью, пока не были совершенно уничтожены в этой кровавой и достопамятной битве, происходившей подле Шалона в Шампанье. Победитель скоро заставил или убедил иррегулярные вспомогательные войска, состоявшие из франков и батавов, обратно перейти за Рейн; их удаление восстановило общее спокойствие, и власть Аврелиана была признана от стены Антонина до Геркулесовых Столбов.
Еще в царствование Клавдия город Отён осмелился без всякой посторонней помощи восстать против галльских легионов. После семимесячной осады легионы взяли приступом и ограбили этот несчастный город и без того уже опустошенный моровою язвой. Напротив того, Лион оказал Аврелиану упорное сопротивление. История упоминает о наказании Лиона, но ничего не говорит о награждении Отёна. Такова, впрочем, обыкновенная политика тех, кто ведет междоусобные войны, - строго взыскивать за обиды и предавать забвению важные услуги. Отмщение выгодно, а признательность убыточна.
Лишь только Аврелиан успел захватить Тетрика и овладеть признававшими его власть провинциями, он тотчас обратил свое оружие против знаменитой Зенобии, господствовавшей над Пальмирой и над Востоком. Новейшая Европа произвела немало женщин, со славою несших на себе бремя управления целыми империями, и в нашем собственном веке бывали такие примеры. Но если отложить в сторону сомнительные рассказы о подвигах Семирамиды, Зенобия окажется едва ли не единственной гениальной женщиной, сбросившей с себя иго той рабской зависимости, которую налагали на ее пол азиатский климат и азиатские нравы. Она утверждала, что ведет свой род от царствовавших в Египте македонских царей; красотой она равнялась с Клеопатрой, которую она превосходила целомудрием и храбростью. Она считалась самой привлекательной и вместе с тем самой геройской из всех представительниц ее пола. У нее был смуглый цвет лица (когда идет речь о женщине, эти мелочи получают важное значение), ее зубы были белы как жемчуг, а ее большие черные глаза горели необыкновенным огнем, блеск которого умерялся самою привлекательною нежностью выражений. Голос у нее был звучный и гармоничный. Ей не был совершенно незнаком латинский язык, а языками греческим, сирийским и египетским она владела с одинаковым совершенством. Она составила для своего собственного употребления извлечение из истории Востока и под руководством знаменитого Лонгина сравнивала между собой красоты произведений Гомера и Платона.
Эта одаренная всеми совершенствами женщина вышла замуж за Одената, который из частного человека сделался повелителем Востока. Она скоро сделалась другом и товарищем героя. В промежуток между войнами Оденат со страстью предавался охоте; он с горячностью гонялся за свирепыми обитателями пустыни - львами, барсами и медведями, и Зенобия с не меньшей горячностью предавалась этой опасной забаве. Она приучила себя переносить физическую усталость, пренебрегала употреблением закрытых колесниц, нередко появлялась верхом в военной одежде и делала иногда по семь миль пешком во главе войск. Успехи Одената большей частью приписывались ее необыкновенному благоразумию и мужеству. Их блестящие победы над великим царем, которого они два раза преследовали до самых ворот Ктесифона, положили основание их общей славе и могуществу. Армии, которыми они начальствовали, и провинции, которые были ими спасены, не хотели признавать своими монархами никого другого, кроме своих непобедимых вождей. Римский сенат и народ питали уважение к иностранцу, отомстившему за взятого в плен императора, и даже апатичный сын Валериана согласился разделить с ним императорское звание и назначил его своим соправителем.
После удачной экспедиции против готов, производивших в Азии грабежи, пальмирский государь возвратился в город Эмесу, в Сирию. Там он и погиб от домашней измены после того, как был непобедим в войне с врагами; его любимое развлечение - охота была причиной его смерти или по меньшей мере доставила изменникам случай убить его. Его племянник Меоний вздумал метать копье прежде своего дяди и, несмотря на сделанное ему замечание, повторил ту же дерзость. Оскорбленный и в качестве монарха, и в качестве страстного охотника, Оденат приказал отнять у безрассудного юноши коня, что считалось у варваров позором, и посадить его на короткое время под арест. Это оскорбление было скоро позабыто, но наказание осталось в памяти виновного, и Меоний, в сообществе нескольких смелых товарищей, убил своего дядю во время большого празднества. Вместе с отцом был убит Герод, сын Одената от другой жены, а не от Зенобии, - молодой человек кроткого и изнеженного характера. Но Меоний достиг этим зверским преступлением только того, что удовлетворил жажду мести. Лишь только он успел принять титул Августа, Зенобия принесла его в жертву памяти своего мужа.
При содействии самых верных его друзей она немедленно заняла вакантный престол и в течение более пяти лет управляла с большим искусством Пальмирой, Сирией и Востоком. Со смертью Одената прекращалась та власть, которая была вверена ему сенатом только в знак личного к нему доверия, но его воинственная вдова, презиравшая и сенат и Галлиена, заставила посланного против нее римского полководца удалиться из Азии с потерей своей армии и своей репутации. Зенобия руководствовалась в делах управления не теми мелкими страстями, которые так часто обуревают царствование женщины, а самыми благоразумными политическими принципами. Если было выгодно прощать, она умела сдерживать свое негодование; если было необходимо наказать, она умела заглушать голос сострадания. За ее строгую бережливость ее обвиняли в скупости, но, когда было нужно, она умела быть щедрой и расточительной. Соседние государства - Аравия, Армения и Персия - боялись ее вражды и искали с ней союза. К владениям Одената, простиравшимся от Евфрата до границ Вифинии, его вдова присоединила наследие своих предков - густонаселенное и плодородное Египетское государство. Император Клавдий отдавал справедливость ее достоинствам и был доволен тем, что она поддерживала достоинство империи на Востоке, в то время как он был занят войной с готами. Впрочем, поведение Зенобии было несколько двусмысленным, и нет ничего неправдоподобного в том, что она замышляла основание независимой монархии, которая находилась бы во враждебных отношениях с Римом. С приветливым обхождением римских монархов она соединяла величественную пышность азиатских властителей и требовала от своих подданных таких же раболепных почестей, какие воздавались преемникам Кира. Она дала трем своим сыновьям римское образование и нередко показывала их войскам одетыми в императорскую мантию. Для самой себя она удержала исключительное употребление диадемы вместе с блестящим, но сомнительным титулом царицы Востока.
