Наталья Думова - Кадетская контрреволюция и ее разгром
Иную позицию заняли левокадетские круги. Как мы помним, в октябре 1920 г. парижская кадетская группа подготовила для Врангеля документ, анализировавший причины краха «белого дела». Он не дошел до адресата — полный разгром врангелевской армии сделал ненужными рекомендации кадетских экспертов. Однако их труды не пропали. Записка легла в основу разработанной Милюковым «новой тактики», которая была провозглашена им в докладе «Что делать после крымской катастрофы? (к пересмотру тактики партии Народной свободы)», сделанном на заседании парижского комитета партии кадетов 21 декабря 1920 г. Принципиальные положения «новой тактики» сводились к следующему: необходимо считать открытую вооруженную борьбу извне законченной и военную диктатуру отмененной; признать принципы республики, федерации и радикального решения аграрного вопроса; главные усилия нужно направить на разложение Советской власти внутренними силами136.
Вновь, как и в 1918 г., Милюков совершил резкий поворот, разошедшись с подавляющим большинством своих однопартийцев. Ему казалось, что «новая тактика» поможет найти выход из тупика, вернуть утраченную Россию. Вместе с тем избранная Милюковым самостоятельная линия позволила ему занять прежнюю позицию политического лидера и теоретика, которому верят и за которым идут.
«Новая тактика» отнюдь не предполагала прекращения борьбы против Советской власти, она призывала лишь к видоизменению форм этой борьбы, к трансформации ее идейных лозунгов. «Внутри России, — утверждал Милюков, — произошел громадный психический сдвиг и сложилась за эти годы новая социальная структура… В области аграрных отношений… во взаимоотношениях труда и капитала произошли такие изменения», что «в России мы можем идти только с программой глубокой экономической и социальной реконструкции»137. Руководить антисоветской борьбой должны были, по мысли Милюкова, эмигрантские политические центры из-за границы, опиравшиеся на «пятую колонну» внутри страны, перед которой выдвигалась задача провоцировать на выступления против Советской власти мелкобуржуазные слои населения. Именно этим слоям принадлежала ключевая роль в милюковской стратагеме. Основной расчет делался на их противопоставление рабочему классу, диктатуру которого предполагалось заменить буржуазно-демократической республикой. О том, что под этим подразумевалось господство буржуазии, недвусмысленно свидетельствует применявшаяся Милюковым терминология: «формально-демократическая республика» с сильной властью138.
Изменение программных установок предопределяло и перемену союзника. Блок с помещичье-монархическими группировками предлагалось теперь заменить союзом с правыми эсерами. Правящие круги капиталистических стран, как указывает Л. М. Спирин, также подталкивали кадетов и эсеров к сближению. «Надо считаться с мнением Европы, — призывал Милюков. — Для нее нужна идея соглашения социалистических партий с буржуазными»139.
О начале переговоров кадетов с эсерами в феврале 1920 г. рассказал впоследствии Винавер в газете «Последние новости»: «Небольшой кружок членов кадетского центрального комитета (Аджемов, Коновалов, Маклаков, Нольде, Родичев и я) собирался тогда раза два в неделю у меня, и на одном из таких собраний поручено было мне совместно с Коноваловым вступить в сношения с группой парижских эсеров». Беседы с ними велись на основе следующих пунктов, выработанных кадетами в заседании 13 февраля:
«1) сохранение целости России, не останавливаясь перед федеративным или даже конфедеративным устройством;
2) жертва социальными преимуществами отдельных классов в интересах установления внутреннего порядка — в частности, отказ от отобрания у крестьян земли;
3) отдельные группы бессильны. Достижение цели возможно только при отсутствии партийных трений»140.
17 февраля эсеры ответили, что ввиду неосведомленности о позиции их партии в России и необходимости вступить с нею в сношения, группа эсеров, стоящая принципиально за совместные действия с кадетами, воздерживается пока от их осуществления, оставляя вопрос на будущее время открытым.
Крымская катастрофа, по словам Винавера, «встряхнувшая опять всю русскую общественность», поставила кадетско-эсеровское объединение на практическую почву. Теперь кадеты, возглавляемые Милюковым, и правые эсеры, руководимые Авксентьевым, пытались создать «национальный комитет» с участием в нем бывших членов Учредительного собрания141.
На совещание, открывшееся 8 января 1921 г., прибыло около 30 членов Учредительного собрания из 59, находившихся к этому времени в эмиграции. Партию «народной свободы» представляли П. Н. Милюков, М. М. Винавер, А. И. Коновалов, В. А. Маклаков и Ф. И. Родичев. Кадеты заявили на совещании, что они не имеют намерения создавать какой-либо орган власти или возрождать Учредительное собрание 1917 г., но надеются лишь найти путь к установлению согласованных действий для «освобождения» России. Возвращение к прошлому невозможно, сказал Милюков, «строится новая Россия, Россия народовластия, федерации и крестьянской поземельной собственности»142.
В связи с этим совещанием в кадетских группах в Берлине, Лондоне, Белграде, Софии, Константинополе разгорелись ожесточенные споры, приведшие к окончательному размежеванию остатков партии «народной свободы» на «правых» и «левых»143.
Правые кадеты вместе с октябристами и представителями реакционно-монархических группировок организовали 5 июня 1921 г. в парижском отделе «Мажестик» съезд Русского национального объединения. Активную роль в подготовке и проведении съезда играли видные кадетские деятели А. В. Карташев, В. Д. Набоков, М. М. Федоров, Ю. Ф. Семенов и др. Среди участников съезда были кадеты из Парижа, Берлина, Белграда, Константинополя, Софии. Из 18 представленных докладов и сообщений основным был доклад Карташева «О задачах, характере и программе национального объединения».
Принятая по докладу резолюция подчеркивала необходимость сплочения всех политических «надпартийных» организованных сил «для неотложного избавления отечества от коммунистической власти». В резолюции содержалось демагогическое заявление о том, что социальный строй будущей России должен основываться на принципе «внеклассовости». Вместе с тем в ней выдвигалось категорическое требование незыблемости принципа частной собственности.
Съезд провозгласил продолжение борьбы всеми способами и прежде всего вооруженным путем. В телеграмме Врангелю участники съезда единодушно выражали ему свое «глубокое уважение»144.
На съезде был избран так называемый Национальный комитет из 74 человек во главе с А. В. Карташевым. Комментируя итоги съезда, Милюков подчеркивал, что если бы его участникам удалось захватить власть в России, то у народа было бы меньше свободы, чем при Николае II145. И все же именно за ними пошла преобладающая часть эмигрантов-кадетов. Как констатировала «Правда», съезд Русского национального объединения завершил раскол партии «народной свободы» и закрепил политический блок большинства кадетов с монархистами146.
Тогда 20 кадетов во главе с П. Н. Милюковым (в том числе бывшие члены ЦК М. М. Винавер, П. П. Гронский, И. П. Демидов, Н. К. Волков, В. А. Харламов, А. И. Коновалов, а также П. Е. Рысс, Б. И. Эльяшев и другие, не принадлежавшие к руководству партии) объявили об образовании Демократической группы партии «народной свободы», а через год — о создании Республиканско-демократического объединения совместно с авксентьевской группой правых эсеров147. «Нас объединяло с эсерами, — подчеркивал Милюков, — признание необходимости продолжения борьбы с большевиками и отрицание прежних методов борьбы»148.
И «правые» и «левые» кадеты еще долгие годы, пререкаясь между собой, имитировали кипучую партийную деятельность, строили планы дальнейшей борьбы против Советской России, вели нескончаемую антисоветскую пропаганду. Но даже некоторые из них уже понимали, что белоэмигрантские «моськи» не в силах воспрепятствовать неуклонному движению вперед Советского государства, помешать росту его мощи, его международного авторитета.
«Думаете ли Вы, — писал, например, Маклаков Шульгину в 1923 г., — что теперь именно эти люди, которые оказались настолько бессильными при имевшемся в их распоряжении влиянии и моральном, и чисто политическом, при наличности у них громких репутаций… при всех тех возможностях и удобствах для воздействия, которые были в их руках, что эти люди, которые, несмотря на все это, были сброшены первым движением еще не разнуздавшейся массы, что эти самые люди здесь, на эмигрантском положении, перессорившись между собой, потеряв все возможности действовать, опостылевши и своим и чужим, что эти люди… сумеют сделать то бесконечно трудное дело, которое никому еще не удавалось»149, —повернуть колесо истории вспять.
