Олег Гордиевский - КГБ
Даже когда судьба Москвы висела на волоске, Берия продолжал чистку руководящих военных кадров. В ночь с 15 на 16 октября центральный аппарат НКВД был эвакуирован в Куйбышев. Вместе с ним были эвакуированы и высокопоставленные руководители, которых в то время допрашивали на Лубянке. Триста других заключенных, для которых не нашлось транспорта, просто расстреляли. Допросы оставшихся продолжались в Куйбышеве. После ареста в 1953 году Берия признался: «Допрашиваемых безжалостно избивали. Это была настоящая мясорубка.» Все, за исключением генерала А.Д. Локтионова, который героически выдержал все пытки, признались в вымышленных преступлениях, которые НКВД им инкриминировал. Как писал советский военный историк генерал-лейтенант Николай Павленко, «сотни высокопоставленных военных специалистов ждали в застенках своей смерти, а на фронтах в это время лейтенанты командовали полками.» Некоторые военачальники из числа перевезенных в Куйбышев были расстреляны 28 октября. Затем Сталин вдруг распорядился прекратить расследования, которые вел Берия. Двое самых старших по званию и должности из арестованных военачальников — генерал К.А. Мерецков, бывший начальник Генерального Штаба, и генерал Б.Л. Ванников, бывший нарком боеприпасов, — оказались среди освобожденных и реабилитированных, несмотря на то, что признали себя виновными в вымышленных преступлениях.
Приостановка проводимой НКВД чистки высшего командного состава совпала с изменениями в ходе войны. Москва не пала. Уверенный в том, что Красная Армия будет разгромлена еще до конца осени, Гитлер хвастался: «Зимней кампании не будет.» Теперь его войска, не обеспеченные зимней одеждой, замерзали. Раненые и обмороженные солдаты умирали от холода даже в госпиталях. В декабре Жуков начал под Москвой наступление, в результате которого вермахт был отброшен и впервые в этой войне вынужден был перейти в оборону. Эта победа сделала Жукова национальным героем, но он-то знал, что Сталин косо смотрит на его популярность. Позже Жуков говорил: «Я принадлежал к той части военачальников, которые избежали ареста, но опасность эта висела надо мной еще пять лет.» Жуков считал, что арестом его помощника по оперативным вопросам и боевой подготовке генерал-майора B.C. Голушкевича Сталин дал ему понять, что и он сам может оказаться в руках НКВД.
В советских документах о подпольных группах сопротивления в Германии, возглавляемых Харро Шульце-Бойзеном и Арвидом Харнаком, подчеркивается, что разведывательная информация, которую они поставляли, помогла в борьбе с немецкими оккупантами.
Начиная с осени 1941 года героические участники сопротивления начали поставлять высшему советскому руководству ценную разведывательную информацию. Шульце-Бойзен благодаря тому, что служил в разведуправлении люфтваффе (военно-воздушных сил), и своим обширным связям в военных кругах, включая абвер (военная разведка), получал исключительной важности сведения о гитлеровских планах.
Гестапо арестовало Шульце-Бойзена 30 августа, а Харнака 3 сентября 1942 года. К 22 декабря, когда их казнили в Берлине, были выявлены более восьмидесяти членов их групп. Хотя их наиболее важные контакты были в ВВС, Министерстве авиации, Министерстве обороны и в руководстве вспомогательных видов войск, они имели связи и в Министерстве пропаганды, Министерстве иностранных дел, в берлинском магистрате, Министерстве расовой политики и в Министерстве защиты труда. Расследование нацистской полиции безопасности и службы безопасности с тевтонской точностью выявило, что среди арестованных были:
29% ученых и студентов.
21% писателей, журналистов и художников.
20% профессиональных военных, гражданских и государственных служащих.
17% военнослужащих призыва времен войны.
13% ремесленников и рабочих.
Советские источники как правило несколько преувеличивают ценность разведданных, поставляемых группами Шульце-Бойзена и Харнака, с тем чтобы подчеркнуть значимость коммунистического сопротивления в фашистской Германии Хотя эта информация и была важна для оценки, в частности, численности и возможностей люфтваффе, и добывали ее, рискуя жизнью, она не имела большого оперативного значения для отражения немецкой агрессии. Нацистская полиция безопасности и служба безопасности выделили девять областей, в которых группа Шульце-Бойзена предоставила Советскому Союзу наиболее важные разведданные:
1. Доклад о численности немецких ВВС в начале войны с Советским Союзом.
2. Информация о месячном производстве авиационной промышленности Германии в период июнь-июль 1941 года.
3. Информация о топливных ресурсах Германии.
4. Сообщение о планировавшемся наступлении на Майкоп (Кавказ).
5. Доклады о расположении немецких штабов.
6. Данные о серийном выпуске самолетов в оккупированных районах.
7. Донесения о производстве и накоплении Германией припасов для химической войны.
8. Донесение о захвате русских шифров неподалеку от Петсамо (вероятно, тех же, что получила ОСС, американская военная разведка — от финнов).
9. Сообщения о потерях среди немецких парашютистов на Крите.
Совмещение политического сопротивления со шпионажем сделало провал Шульце-Бойзена и Харнака неизбежным. Шульце-Бойзен и его жена Либертас организовали вечерние кружки для членов и сочувствующих антифашистскому подполью, чем поставили под угрозу собственную безопасность. Шульце-Бойзен в форме офицера ВВС и с пистолетом на боевом взводе охранял юных членов сопротивления, когда те расклеивали на стенах домов антифашистские плакаты. В 1942 году во время проведения в берлинском Люстгартене антисоветской выставки «Советский рай» Шульце-Бойзен организовал кампанию плакатов под лозунгом:
Выставка: нацистский рай
Война — Голод — Ложь — Гестапо
Сколько можно?
Шульце-Бойзен и Харнак писали и распространяли листовки, которые позже превозносились советскими историками как «выдающиеся образцы сражающейся антигитлеровской пропаганды.»
Немецкий дипломат Рудольф фон Шелиха рисковал значительно меньше. Во время войны, как и до нее, он держался вдалеке от групп Шульце-Бойзена и Харнака. Он мог бы и дольше оставаться на свободе, если бы не недостаток радистов ГРУ в Берлине. К его провалу привел захват в Брюсселе радиста, который передавал некоторые его донесения. После начала «Плана Барбаросса» фон Шелиха сотрудничал с ГРУ без былого желания. Его контакт Ильза Штёбе с трудом получала от него информацию. В октябре 1942 года агент ГРУ Генрих Кёнен (сын бывшего депутата от КПГ) был сброшен с парашютом в Восточной Пруссии и пробрался в Берлин для установления контакта с фон Шелиха через Штёбе. С собой у него был радиопередатчик для переправки в Москву сообщений фон Шелиха. Была у Кёнена и расписка фон Шелиха на 6. 500 долларов, полученных от ГРУ в 1938 году, — явно для шантажа, если фон Шелиха откажется сотрудничать. В докладе германских полиции безопасности и службы безопасности по этому поводу делается вполне логичный вывод, что миссия Конена свидетельствует об «огромном значении, которое в Москве придавали работе Шелиха.» В сентябре гестапо арестовало Ильзу Штёбе и поджидало, когда Кёнен попытается связаться с ней, что и случилось месяц спустя.
Группы Шульце-Бойзена и Харнака были частью плохо скоординированной сети ГРУ в Западной и Центральной Европе, которую в Центральном управлении безопасности Германии именовали «Красный оркестр».[3] «Музыкантами» называли радистов, которые передавали в Москву шифровки; «дирижером» был Леопольд Треппер, известный членам организации под кличкой «гран шеф». Позже Треппер заявлял, что 12 ноября 1941 года один из живших в Брюсселе «музыкантов» передал сообщение группы Шульце-Бойзена с предупреждением Москвы о начале гитлеровской операции «Блю» — стратегического наступления, приведшего через год к сталинградскому разгрому:
«План III, цель — Кавказ, первоначально намечен на ноябрь, но будет осуществлен весной 1942 года. Развертывание войск должно завершиться к 1 мая…. Детали позже».
По оценке немецкой разведки ущерб, нанесенный донесением Треппера, несравним с ущербом от наиболее важных сообщений группы Шульце-Бойзена. Треппер позднее утверждал также, что 12 мая 1942 года один из его курьеров прибыл в Москву «с полной информацией о важнейших наступлениях». И снова воспоминания Треппера не совпадают с советскими данными. Первые важные данные об операции «Блю» были получены после изучения планов первого этапа наступления, захваченных с немецкого самолета, упавшего 19 июня 1942 года на территорию СССР. 26 июня Сталин заявил, что он не верит ни единому слову об операции «Блю» и осудил службу разведки за то, что она попалась на такую явную дезинформацию. Через два дня операция «Блю» началась с массированного наступления немцев на широком фронте от Курска до Северского Донца и снова вселила в Гитлера утраченную было надежду победить Россию до конца 1942 года.
