Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич

Что касается основных капиталоемких отраслей, прежде всего угольной промышленности и черной металлургии, то прирост ввода производственных мощностей по сравнению с IV-й пятилеткой был в целом незначительным, за исключением электроэнергетики. Но тем не менее почти все планы по выпуску соответствующих видов готовой продукции были выполнены, а по целому ряду номенклатурных позиций даже перевыполнены, что, как считает тот же профессор Г. И. Ханин [618], со всей очевидностью говорило о существенном прогрессе в использовании уже действующих производственных мощностей. Кроме того, по его же мнению, особо важно отметить тот факт, что именно в эту пятилетку произошло резкое улучшение использования самих оборотных фондов, в результате чего темпы роста промышленного производства шли почти в 2 раза быстрее, чем оборотных средств, в том числе в запасах товарно-материальных ценностей. Особенно значительным оказалось это превышение по незавершенному строительству и запасам готовой продукции, что говорило о качественном улучшении организации производства на уровне отдельных предприятий и всего народного хозяйства страны в целом. Например, в промышленности рост мощности электромоторов, который достаточно точно характеризовал прирост активной части основных производственных фондов, составил 75%, а в целом ряде ведущих отраслей, в частности в угольной и нефтеперерабатывающей промышленности, он составил 100%.

Очень важным показателем развития промышленного производства страны стал существенный рост парка металлорежущего оборудования, который за годы пятилетки вырос с 1,2 до 1,7 млн. единиц. Правда, надо признать, что собственными станкостроительными заводами было произведено лишь 340 тыс. металлорежущих станков, а остальные 160 тыс. были получены за счет германских репараций. Причем, что особенно важно, за годы V-й пятилетки производство самых сложных прецизионных, агрегатных, крупных, тяжелых, уникальных, специальных и специализированных станков и их типоразмеров выросло в два-три раза [619]. При этом надо особо отметить, что станочный парк страны был уже во многом обеспечен качественно выросшим уровнем квалификации большинства рабочих, инженерно-технических и руководящих хозяйственных кадров.

Кроме того, в стране наступил первый и важный этап научно-технической революции, который выразился в начале полной автоматизации ряда крупных производств и в развитии таких принципиально новых научно-технических направлений, как электроника, атомная энергетика и космонавтика. Уже в 1951–1953 годах на базе Института точных машин и вычислительной техники АН СССР, лаборатории электросистем Энергетического института АН СССР и Специального конструкторского бюро № 245 целая группа ученых, в том числе С. А. Лебедев, И. С. Брук, Н. Я. Матюхин, М. А. Карцев, Ю. Я. Базилевский и Б. И. Рамеев, создали целый класс цифровых и электронных вычислительных машин — ЦВМ «М-1», ЭВМ «М-2», ЭВМ «Стрела», ЭВМ «Урал» и БЭСМ-1, — ряд из которых уже были запущены в серийное производство [620]. А в июне 1954 года в строй была введена самая первая в мире Обнинская атомная электростанция.

Еще одним ярчайшим доказательством не просто прорывного роста всей советской промышленности, а качественных изменений в научно-техническом прогрессе служат сводные данные о развитии предприятий Министерства радиотехнической промышленности, которое с момента его основания, то есть с января 1954 года, возглавил Валерий Дмитриевич Калмыков [621]. За годы V-й пятилетки число заводов этой отрасли, которая самым тесным образом была связана со всем ВПК и космонавтикой, выросло с 98 до 156 предприятий, а число работающих на них — с 250 до 470 тыс. человек, то есть почти в два раза. Общий же объем готовой продукции этой отрасли вырос в стоимостном выражении в неизменных ценах почти в четыре раза.

Все эти успехи подвигли руководство страны уже в июле 1955 года созвать специальный Пленум ЦК [622], где наряду с важными аграрными вопросами обсуждался доклад главы союзного правительства маршала Н. А. Булганина «О задачах по дальнейшему подъему промышленности, техническому прогрессу и улучшению организации производства», по которому затем будет принято одноименное Постановление. Именно в этих документах впервые было особо подчеркнуто, что «наша страна стоит на пороге новой научно-технической и промышленной революции, далеко превосходящей по своему значению промышленные революции, связанные с появлением пара и электричества», а посему «необходимо всесторонне изучать и быстро внедрять в производство наиболее крупные и передовые достижения отечественной и зарубежной науки и техники». Однако все выступавшие в прениях докладчики, а их было немало — 43 члена и кандидата в члены ЦК, — упорно избегали самого термина «революция» и всего лишь говорили о том, что «при крупных успехах в развитии науки и техники, ряд отраслей промышленного производства просто отстали в техническом развитии». И все же в итоговом документе Пленум ЦК «потребовал от всех партийных организаций и работников социалистической промышленности… покончить с настроениями благодушия и зазнайства», поскольку «непрерывный технический прогресс, курс на высшую технику, дальнейший подъем на этой основе производительности труда» является «главной линией в развитии промышленности» [623].

Однако обещанной «революции» так и не случилось, поскольку, во-первых, еще на февральском Пленуме ЦК, где с поста главы правительства снимали Г. М. Маленкова и нещадно поносили его «новый экономический курс», лично Н. С. Хрущев громогласно заявил, что партия никогда не пойдет на поводу антимарксистских взглядов по коренным вопросам промышленной политики, поскольку «тяжелая индустрия была, есть и будет основой экономической и оборонной мощи нашего социалистического государства». И, во-вторых, еще 28 мая 1955 года был подписан Указ ПВС СССР, в соответствии с которым сталинская Гостехника — Госкомитет СССР по внедрению передовой техники в народное хозяйство, — которую с ее основания возглавлял «легендарный сталинский нарком» В. А. Малышев, была преобразована в Госкомитет по новой технике» [624]. Как справедливо пишут Ю. П. Бокарев, А. С. Галушка и другие авторы, отныне новый Комитет, по сути, потерял прежний административный ресурс, превратившись лишь в научно-консультативный орган, предлагавший, но уже не внедрявший все достижения НТР в реальное производство. Более того, если раньше Госплан жестко планировал и контролировал весь процесс внедрения передовой и новой техники по всем отраслям народного хозяйства страны, то теперь эта работа была отдана на откуп самим министерствам и ведомствам и их руководителям [625].

Легендарный В. А. Малышев не пережил своего детища и скончался в конце февраля 1957 года. Правда, и сама новая Гостехника приказала долго жить всего через три месяца, когда 10 мая 1957 года была вновь преобразована в Государственный научно-технический комитет СССР с еще более скромными полномочиями. Теперь его возглавил столь же легендарный бывший директор Нижнетагильского Уралвагонзавода Юрий Евгеньевич Максарев, однако в этой должности он пробыл чуть больше двух лет. А с апреля 1961 года начнется самая настоящая чехарда: ГНТК был преобразован в Госкомитет по координации научно-исследовательских работ и параллельно с ним будут созданы еще ряд ведомств: Госкомитет по электронной технике (1961–1963), Госкомитет по автоматизации и машиностроению (1963), Госкомитет по приборостроению, средствам автоматизации и системам управления (1963–1965). Однако, как верно подметил тот же Ю. П. Бокарев, «все они решали уже частные задачи». И только после отставки Н. С. Хрущева в 1965 году будут образованы два новых союзных ведомства — Министерство приборостроения, средств автоматизации и систем управления СССР во главе с Константином Николаевичем Рудневым и Государственный комитет по науке и технике СССР, главой которого был назначен вице-президент АН СССР Владимир Алексеевич Кириллин.