Роман Ключник - Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8.
После чего Сталин послал телеграмму:
«22 апреля 1933 г. Молния.
Станица Вешенская Вешенского района Северо-Кавказского края Михаилу Шолохову.
Ваше второе письмо только что получил. Кроме отпущенных недавно сорока тысяч пудов ржи отпускаем дополнительно для вешенцев восемьдесят тысяч пудов. Всего сто двадцать тысяч пудов. Верхне-Донскому району отпускаем сорок тысяч пудов. Надо было прислать ответ не письмом, а телеграммой. Получилась потеря времени. Сталин. 22.IV.33 г.».
Затем Шолохов опять просил во спасение своих казаков, и Сталин 16 мая 1933 года ему отвечал: «Спасибо за сообщение. Сделаем всё, что требуется. Сообщите о размерах необходимой помощи. Назовите цифру. Сталин».
Осталось понадеяться, что Сталин спас вешенцев, — взяв экспортное зерно, а не в других районах за счет других жизней и смертей. Вешенцам чудесно повезло — у них оказался М. Шолохов, а в тысячах других районах и станицах таких «Шолоховых» с прямым выходом на Москву, на Генсека не было. Звучит дико, абсурдно — спасать казаков, крестьян от голода, которые во все времена кормили страну. Некоторые истины, касательные крестьян и сельского хозяйства, трудно объяснить таким далеким от сельского хозяйства людям как: К. Романенко, С. Миронин, как бывший заводской снабженец Ю. Мухин, как бывший кгбэшник А. Мартиросян, которые были простыми и ясными для Михаила Шолохова.
Посевная кампания 1933 года в разгар смертельного периода грозила быть хуже предыдущей с соответствующими ещё более трагическими последствиями. Но она оказалась лучшей. Причиной этому было — во-первых, другое отношение к сельскому хозяйству, колхозам — выделенная значительная помощь семенами; во-вторых, в подавляющем большинстве районов произошел окончательный слом сопротивления крестьян, — выжившие крестьяне уже перестали саботировать; в-третьих, и главное — Сталин сделал правильный ход: на этот раз он решил добиться большего сбора зерна не за счет дикого грабежа крестьян, особенно частников, а в сложившейся ситуации за счет резкого увеличения количества тракторов и за счет этого значительной дополнительной распашки и засева пустующих земель. К концу 1932 года в СССР было 72 тысячи тракторов, в течение 1933 года было произведено 46 тысяч тракторов, то есть к весеннему севу 1933 года примерно 12 тысяч, и 120 тысяч тракторов спешно было закуплено за границей, и спешно было обучено много тысяч молодежи на трактористов. В результате на полях весной 1933 года работало 200 тысяч тракторов — в четыре раза больше, чем в посевную 1932 года. И этим ходом Сталин вытянул сельское хозяйство в 1933 году, зафиксировав осенью урожай 68 млн. тонн зерна, что было уже ближе к правде. Стоит заметить, чтобы дать «вздохнуть» и ожить украинскому крестьянину в течение 1933 года Сталин три раза снижал план заготовок зерна для Украины.
После «учебы» и посевной кампании Хатаевич, Косиор и Сталин решили, что оставшиеся в живых крестьяне научились уму-разуму, и что окончательно достигнут «великий перелом» в этой Гражданской войне в СССР, её окончание, и стали сворачивать фронт борьбы — ЦК ВКП(б) и СНК СССР 8 мая 1933 года СНК издали совместную инструкцию N П-6028 «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне» (направлена «Всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры»). Эта инструкция объясняла — сложившиеся на данный момент обстоятельства создают в деревне новую обстановку, дающую возможность прекратить применение массовых выселений и острых форм репрессий в деревне.
Но на всякий случай в этой инструкции было сказано: «Было бы неправильным думать, что наличие новой обстановки означает ликвидацию или хотя бы ослабление классовой борьбы в деревне. Наоборот, классовая борьба в деревне будет неизбежно обостряться».
С кем классовая борьба? Сколько можно? Кулаков давно не осталось. Крестьян как класса не осталось. Число коммунистов в деревне сократилось. В деревне остались полуживые затретированные советские сельхозрабочие в совхозах и колхозах и единоличники с мизерным приусадебным хозяйством. Именно для них этой инструкции было предусмотрено наказание за последнюю форму сопротивления — «Выселения допускать только в индивидуальном и частном порядке и в отношении только тех хозяйств, главы которых ведут активную борьбу против колхозов и организуют отказ от сева и заготовок».
В апреле 1933 года был пик трагедии в деревне, самое «дно» Беды и кризиса в советском сельском хозяйстве. С мая 1933 года в связи с сезонностью (можно было уже есть молодую крапиву, лебеду, щавель и прочее) и политическими решениями начался медленный постепенный выход из этого трагического тупика и рост нового сельского хозяйства СССР.
Можно зафиксировать факт — к маю 1933 года закончилась Гражданская война в СССР. Конечно, до самой войны по угасающей будут происходить репрессии колхозников, и как отголосок этой войны в 1934 году ещё произойдёт большое восстание в Дагестане под предводительством аварца Абу-Бекира, но уже массового двухстороннего жестокого противостояния не будет, останутся односторонние слабеющие репрессии власти. Окончание Гражданской войны, «потепление» не означало резкого спада репрессий, например, в своём исследовании коллективизации в Оренбургском округе Л.И. Футорянский привел документ о заседании бюро горкома ВКП(б) от 3 августа 1933 года, в котором говорилось: «В Черноречье уборка проходит в условиях развертывания классовой борьбы. Здесь классовый враг ударил по коню, конь гробится, ухода за ним нет. В колхозе 2-й пятилетки из 103 лошадей выбыло из строя 38. В этом колхозе выявлено 10 классовых врагов — чуждого элемента, начиная с колхозников и кончая учетчиками».
В условиях жесточайших требований любой промах в работе мог быть тогда расценен как вредительство со всеми вытекающими из этого последствиями. Это была уже «инерция» Гражданской войны, дочистки, настрой на должную производительность труда и рачительность к общественной, государственной собственности, которые будут практиковаться ещё несколько лет. После очередного разноса и нажима летом 1933 года несколько руководителей УССР не выдержали напряжения этого многолетнего «марафона» между вышестоящим начальством и своим крестьянством и покончили жизнь самоубийством. Но главное — итог Гражданской войны в СССР был уже совершенно ясен. Сталин победил. Компартия вместе со Сталиным победила. И в 1933 году Сталин задумался над символом этой победы и в 1934 году его установит.
Валюта Сталину в больших количествах уже была не нужна, потому что к этому периоду всё основное оборудование для заводов было закуплено; к тому же были сознательно понижены темпы индустриализации и приведены в соответствие с возможностями — из 1659 строящихся крупных промышленных объектов были выбраны приоритетные, строительство 613-и было временно приостановлено. Соответственно экспортировать зерна надо было уже меньше, и его больше оставалось на внутренние нужды страны, хотя в 1933 году Сталин экспортировал ещё 1,7 млн. тонн, чтобы выполнить до конца обязательства и «закрыть хвосты». Поэтому голод в 1933 году ещё во многих районах продолжался, и гибли от голода люди, о чём свидетельствовали некоторые документы, например, в шифротелеграмме от 27 июня 1933 года Хатаевич Сталину сообщал:
«Продолжающиеся последние 10 дней беспрерывные дожди сильно оттянули вызревание хлебов и уборку урожая. В колхозах ряда районов полностью съеден, доедается весь отпущенный нами хлеб, сильно обострилось продовольственное положение, что в последние дни перед уборкой особенно опасно. Очень прошу, если возможно, дать нам еще 50 тысяч пудов продссуды. Хатаевич». Резолюция Сталина: «Надо дать. И. Сталин».
Ещё в 1934 году Сталину пришлось гасить, тормозить пылкую «инерцию» своих разогнавшихся свирепых подчиненных. Крестьянин, когда шел в колхоз, отдавал своё добро в общую кучу, а потом — через год или два его под каким-либо предлогом исключали из колхоза, даже по причине личной неприязни, и, естественно, назад его добро уже не отдавали, — и он оказывался без работы, без материальных жизненных основ, — и как жить, как отчаявшемуся содержать без голода семью? Эта циничная тенденция с беспомощными колхозниками приобрела такие размеры, что Сталин был вынужден вмешаться и на совещании колхозников в 1934 году объяснял своим бессердечным коммунистам: «Что значит человека выгнать из колхоза? А это значит - обречь его на голодное существование или толкнуть его на воровство, он должен стать бандитом. Это дело не легкое, исключить из колхоза, это не то, что исключить из партии, это гораздо хуже. Это не то, чтобы исключить из Общества старых большевиков, это гораздо хуже, потому что у тебя отнимают источник существования».
Сталин сам пытался остановить запущенную им машину смерти. После чего властью было принято решение, что колхозника могло исключить из колхоза только общее собрание колхозников, а не председатель колхоза.
