Владислав Гончаров - Операция «Багратион»
14 «Мардеров» было и в танкоистребительном дивизионе моторизованной дивизии «Фельдхернхалле» из резерва группы армий.
Итого мы получаем около 300 только одних «Мардеров», а в придачу к ним 60 других самоходок и 30 легких танков Pz.II — всего до 400 машин.
Наконец, сразу же после начала советского наступления из ОКХ в подчинение группе «Центр» были переданы 4-я, 5-я и 12-я танковые дивизии, а вместе с ними — 505-й и 507-й тяжелые танковые батальоны. По Йентцу, на 31 мая 1944 года они имели:
Panzer IV Panzer VI «Тигр» 12-я танковая дивизия 49 (35) — 4-я танковая дивизия 70 (68) — 5-я танковая дивизия 59 (57) — 505-й тяжелый танковый батальон — 42 (36) 507-й тяжелый танковый батальон — 47 (45) итого 178 89Таким образом, в этих структурах имелось 267 танков — 178 средних и 89 тяжелых. Кроме того, в ходе боев в группу армий прибыли еще шесть бригад штурмовых орудий — 209-я (3-го июля), 232-я, 259-я, 277-я, 279-я (10 августа), 920-я учебная, а также учебный дивизион «Бург». Это еще свыше 200 САУ (Stug III и StuH.42).
Следовательно, мы можем утверждать, что к началу советского наступления в его полосе противник имел не менее 1200 единиц бронетехники — на 250 больше, чем утверждали официальные советские историки. В первые дни наступления к ним прибавилось еще около 300 танков и САУ, а еще до 200 машин — в течение июля. Таким образом, превосходство советских войск в боевой технике, конечно, было существенным — но вовсе не шестикратным. Опять же заметим, что публикуемое исследование дает удивительно близкие к этим данным цифры — 800 танков и 530 САУ.
Наиболее острым моментом анализа военных операций является вопрос о потерях. Не стала исключением и Белорусская операция 1944 года. Дело в том, что официальная советская историческая наука в 1970-х годах почему-то расширила рамки Белорусской операции более чем в два раза — от середины июля и от границы Польши до самой Варшавы и до конца августа 1944 года. Так, сюда попали и Люблин-Брестская операция на южном крыле группы армий «Центр», и неудачное наступление на столицу Польши в начале августа, и тяжелые бои под Ригой, стабилизация фронта с борьбой за плацдармы на Висле. В результате вышло, что за 68 суток, с 23 июня по 29 августа 1944 года, войска четырех фронтов понесли следующие потери[128]:
Погибшие Раненые Всего % общих потерь к начальной численности войск % безвозвратных потерь к общим потерям Среднесуточные 1-й Прибалтийский фронт 41 248 125 053 166 301 46,3 24,8 2446 3-й Белорусский фронт 45 117 155 165 200 282 34,6 22,5 2945 2-й Белорусский фронт 26 315 91 421 117 736 36,9 22,35 1731 1-й Белорусский фронт 65 779 215 615 281 394 26,3 23,4 4138 итого 178 507 587 308 765 815 32,8 23,3 11 262Критерием успешности действий войск служат в первую очередь не абсолютные, а относительные цифры. Во-первых, это процент безвозвратных потерь в общей цифре потерь — он тем ниже, чем лучше состояние войск и благоприятнее условия для оказания помощи раненым. Во-вторых, это процент потерь к общей численности войск (с некоторой долей погрешности, определяемой численностью на начало операции) — оно отражает собственно уровень потерь в операции.
Из приведенной таблицы следует, что наиболее неудачно действовал 1-й Прибалтийский фронт — его численность была в полтора раза меньше, чем численность соседнего 3-го Белорусского фронта, а потери он понес почти такие же, да вдобавок имел максимальный процент погибших среди общих потерь. Очевидно, что это вызвано в первую очередь августовскими боями, когда наши войска были отброшены от побережья Рижского залива, а одновременно немцам удалось нанести несколько успешных контрударов в районе Биржая и Шауляя.
Наиболее удачно действовал самый многочисленный — 1-й Белорусский фронт, у которого отношение потерь к изначальной численности оказалось минимальным. Это объясняется тем, что августовские неудачи коснулись лишь небольшой части его сил, в основном — подвижных войск. Тем не менее, именно этот фронт понес в летних боях наибольшие потери. Однако значительная доля этих потерь пришлась на бои за Ковель и Люблин-Брестскую операцию, выходящие за рамки нашего обзора.
В любом случае наибольшие потери всех четырех фронтов пришлись именно на второй этап Белорусской операции — 7 недель боев со второй половины июля по конец августа 1944 года. То есть в собственно «Багратионе» (за первые три недели боев и без участия левого фланга 1-го Белорусского фронта) общие потери советских войск могли составить лишь не более трети от указанного числа — порядка 250 тыс. человек, из них убитыми и пропавшими без вести — менее четверти, т. е. в районе 60 тыс. Именно эти цифры и надо сравнивать с потерями противника.
Однако о потерях противника известно еще меньше, чем о потерях советских войск. И. В. Сталин в приказе от 7 ноября 1944 года оценил немецкие безвозвратные потери в Белоруссии в 510 тыс. человек. Позднейшие советские исследователи были более осторожны, говоря о полумиллионе убитых, раненых и пленных немцев. Помещенная в настоящем сборнике работа о Белорусской операции дает, видимо, наиболее подробные цифры: только за первые 23 дня немцы потеряли 381 тыс. убитыми, было взято в плен 158 480 солдат и офицеров, в том числе 22 генерала. Кроме того, противник потерял 631 самолет, 2375 танков и самоходных орудий (почти в два раза больше, чем реально у него было), 8702 орудия разных калибров и т. д.
Конечно, любые оценки числа убитых врагов имеют тенденцию к завышению. Однако даже Пауль Карель оценивает общие немецкие потери в 350–400 тыс. человек, т. е. всего лишь на четверть ниже советской оценки. Из них порядка 285 тыс. составили безвозвратные потери («200 000 погибли и 85 000 попали в плен»). Вернер Хаупт пишет о 28 немецких дивизиях и 350 тыс. солдат, оставшихся истекать кровью «в густых лесах и топких болотах восточнее города», то есть Минска — из этих солдат мало кому удалось прорваться на запад. Стивен Ньютон в биографии Моделя оценивает потери группы армий «Центр» с 22 июня по 15 июля в 300 000 человек, не уточняя, общие это потери или только безвозвратные. Впрочем, согласно тому же Ньютону, из-под Минска удалось эвакуировать только 15 тыс. раненых. Алекс Бухнер оценивает немецкие безвозвратные потери в 275 000 человек.
Напомним, что эти цифры не включают потерь правого фланга 16-й армии группы армий «Север», не говоря уже о не попавших под июньский удар правофланговой 2-й армии группы «Центр» и 4-й танковой армии группы «Северная Украина». Не учтены в них и потери частей ПВО. Таким образом, можно согласиться с советской оценкой общих потерь противника за операцию в полмиллиона человек. Подчеркнем: эти цифры относятся только к первым трем-четырем неделям боев. Из этого числа только убитых и пленных было порядка 350 000 человек. Стоит добавить, что в приведенной Хауптом сводке потерь армий группы «Центр» с 22 июня 1941 года по 31 марта 1945 года (2-й, 4-й, 9-й и 3-й танковой) убитыми и пропавшими без вести числятся 582 823 человек.
Таким образом, непосредственно в Белорусской операции (т. е. до середины июля) у противника вышло из строя в два раза больше солдат, чем у нас, а безвозвратно — в 5–6 раз больше.
Следует сказать несколько слов и о потерях обеих сторон в боевой технике. В ходе Белорусской наступательной операции с 23 июня по 29 августа 1944 года советские войска потеряли 183 500 единиц стрелкового оружия, 2447 орудий и минометов, 822 боевых самолета и 2957 танков и САУ[129]. Здесь обращают на себя внимание значительные потери в бронетанковой технике. Однако большая их часть также приходится на конец июля и на август, т. е. на период усиления сопротивления противника и тяжелых боев за стабилизацию фронта.
