Виктор Бердинских - История одного лагеря (Вятлаг)
Таким образом, теперь "Главспецлес" должен был (на "контрагентских" началах) "рассчитываться" с территориальными ИТЛ за предоставляемую ими для производственных нужд "рабочую силу", то есть – за "трудовое использование" заключенных. Сам же ГУЛАГ (со всем своим огромным хозяйством и многотысячным "населением") передавался с апреля 1953 года из МВД в ведение Министерства юстиции СССР. Но, как уже упоминалось нами ранее, и этот "административный эксперимент" провалился целиком и полностью, внеся лишь дополнительную неразбериху и сумятицу в состояние дел на местах. И уже с февраля следующего 1954 года все вернулось на круги своя: ГУЛАГ вновь и в "полном объеме" возвратили в состав МВД, а "раздвоение" территориальных ИТЛ (на "производство" и "лагерь") аннулировали. Вятлаг тоже (как и прежде) стал единым административным организмом. Однако и все старые его недуги, и вновь приобретенные "болячки" к этому времени обострились до предела.
Ситуация в "зонах" явно выходила из-под контроля начальства на всех уровнях: в глухих таежных подкомандировках и лагпунктах, в масштабах территориальных управлений и ГУЛАГа в целом. Угрожающие симптомы этого наглядно и рельефно просматриваются во всех отчетах Вятского ИТЛ за 1953 год. Основное и главное (по гулаговским критериям): производственный план второго квартала выполнили только семь лаготделений из 14-ти. Фикцией становится лагерный режим. Увеличилось число побегов из-под конвоя и попыток "уклонения от отбывания наказания". Усилилось вымогательство бригадиров, произвол "блатной верхушки" в "зонах": у рядовых лагерников почти "подчистую" отбирают деньги, посылки, продукты и пр. Растет число убийств заключенных уголовниками. Враждующие "блатные" группировки, ведущие между собой борьбу не на жизнь, а на смерть, не изолированы друг от друга. На одном из лагпунктов между двумя такими группировками прошли настоящие бои, в ходе которых 9 человек убиты и более 20 – ранены. Это привело к коллективному отказу от работы всех "производственников" ОЛПа. Такого рода "солидарные" акции стали распространенным и мощным средством в борьбе заключенных с лагадминистрацией.
А инициативу в этой "войне" взяла в свои руки "уголовно-бандитская верхушка". На многих лагпунктах, прежде всего – на "штрафных" (7-м, 19-м, 21-м, 22-м), где сосредоточены "воры в законе" и "ссученные", они пытаются спровоцировать силовые действия охраны (вплоть до применения оружия) против заключенных. Когда это удается, в ответ начинаются массовые неповиновения ("бунты", "беспредел"): вся "зона" (как, например, на 6-м, 8-м, 10-м и других лагпунктах) не выходит на работу и требует прибытия "высшего начальства". "Начальство" прибывает, "разбирается на месте", "зачинщиков" изымают из "зоны" и отправляют на тюремный режим, но все эти полумеры в сущности ничего не дают. Обстановка в целом продолжает оставаться угрожающе накаленной: достаточно небольшой мелочи-"искры" – и вновь вспыхивает очередной "пожар" ("буза", "волынка")…
Не ощущая над собой карающей длани "Вождя", совершенно распустилась охрана лагеря, насчитывавшая в это время 126 офицеров и более 1.600 рядовых стрелков. Дисциплина упала до небывало низкого уровня: только за второй квартал 1953 года среди вохровцев зафиксированы 156 проступков, в основном – "самоволки", воровство, пьянство, в том числе на посту.
Приведем лишь краткое извлечение из множества примеров такого рода "нарушений", отмеченных в вятлаговских документах той поры:
– "…На 18-м ОЛПе офицеры пьянствуют вместе с солдатами; трое офицеров сняты со своих должностей за пьянство и моральное разложение…";
– "…Есть жены офицеров (перечислены фамилии – В.Б.), которые своим поведением отрицательно действуют на воспитание личного состава (то есть просто "пошли по рукам" – В.Б.)…";
– "…19 июля 1953 года солдаты 1-го дивизиона устроили поножовщину с жителями поселка завода N 4…";
– "…На 7-м лагпункте солдат-вожатый собаки утерял по пьянке наган с семью патронами; его (наган – В.Б.) нашел заключенный, осужденный по статье 59-3 (за бандитизм – В.Б.) на 25 лет, и сдал оперуполномоченному…";
– "…В конце марта 1953 года стрелок Смирнов вместе с самоохранником, конвоируя заключенных на работу, устроили грандиозную пьянку на деньги заключенных; перепились все, после чего заключенные принесли стрелка Смирнова, имевшего при себе автомат, в подразделение…"
Разумеется, по всем этим "фактам" лагерное руководство принимало "соответствующие меры", делало жесткие "оргвыводы" (в частности, снято со своих постов все командование дивизиона военизированной охраны), однако в лучшую сторону обстановка не изменилась…
Ну а политотделом Вятлага проводится рутинная и неизменная при всех поворотах жизни "организаторская и пропагандистская" работа. Так, в связи с "разоблачением врага народа и партии Берия" организуются "политинформации", "беседы", "читки материалов" газеты "Правда", собрание партийного актива лагеря (118 участников), а затем – собрания коммунистов, комсомольцев и "беспартийного актива" во всех подразделениях.
На собрании парторганизации 2-го лагпункта ее секретарь Туев завершил свою речь так: "…Мы благодарим Президиум ЦК КПСС за своевременное разоблачение Берия…" Следует понимать, что лет 10 назад, видимо, "разоблачать" было "еще рановато"…
Но на собрании партийного актива Вятлага 25 июля 1953 года, в повестке дня которого значился вопрос "Об антипартийных, антигосударственных действиях Берия", после обычной политической трескотни, предписанной "сверху" (руководители Управления и политотдела зачитывали тексты принятых "Центром" как всегда "исторических" постановлений и директив) люди всколыхнулись всерьез и по-настоящему "отверзли уста свои": начались "прения" не по "бумажке" и не "по службе", а "по душе" – о том, что наболело, о чем думают и что чувствуют многие… Смелости выступающим прибавило присутствие в президиуме собрания высокого московского "гостя" – генерала Бочкова, начальника Управления охраны ГУЛАГа.
Прислушаемся же к тому, что накипело и накопилось у сотрудников лагеря на крутом переломе в их жизни и в судьбе всей страны.
Оперуполномоченный 8-го ОЛПа Адагамов заявил: "…В Вятлаге стало душно, повисли грозовые тучи. Зэки 21-го лагпункта ("воры") дали знать о себе на все подразделения. Они требуют отстранения оперработников, начальников подразделений, а завтра они могут сказать о снятии руководства Управления и так далее…"
Другой выступающий отметил, что начальник политотдела в своем докладе ни слова не сказал о самых "больных местах" в лагере: "…Заключенные спят на голых досках, нет продуктов в "зонах", многие из них превратились в клоповник, уголовно-бандитствующий элемент в лагере от отдельных бандпроявлений перешел к организованным массовым неповиновениям с выставлением политических требований, а вы, товарищ Дергаусов (начальник политотдела – В.Б.) этого раньше не разгадали…"
"Столичный гость" (генерал Бочков) поддержал полемический настрой представителей лагпунктов и "обрушил огонь" своей критики на руководство ИТЛ. По его мнению, причина многих "недостатков" в Вятлаге кроется в том, что "…стиль руководства у товарища Огородникова (начальника Управления – В.Б.) и его заместителей очень порочный. Руководство лагеря взяло на себя все, вплоть до мелочи и отстранило от руководства подразделениями начальников отделов…"
Начальник оперативно-режимного отдела Управления Дыбцын констатировал, что "…лагерная обслуга ряда подразделений целиком состоит из бандитского элемента, который вымогает деньги и продукты у солагерников, что приводит к недовольству заключенных…" На взгляд "главного чекиста" Вятлага, "…бригадиры 6-го ОЛПа – все бандиты. Они отбирали у работающих заключенных деньги, посылки, продукты и прочее. Оперуполномоченный не принял никаких мер. И как следствие, заключенные решили избавиться от этих бандитов сами – они выгнали их из "зоны"…"
Впрочем, июльское собрание партактива, призвав в своем решении коммунистов Вятского ИТЛ "еще теснее сплотиться вокруг ЦК КПСС и отдать все силы великому делу строительства коммунизма" и слегка "выпустив пар недовольства", по сути ничуть не изменило к лучшему общую ситуацию в лагере.
Во второй половине 1953 года эта ситуация продолжала обостряться. И на собрании партактива 19 декабря главным был уже конкретный и животрепещущий вопрос – "О состоянии и мерах улучшения режима в лагере". Протокол этого собрания напоминает сводку боевых действий. Производство во многих "зонах" дезорганизовано. Волна убийств солагерников бандитствующими "блатарями" не спадает, перерастая в настоящий уголовный террор: за год "ворами" и их "шестерками" (во время "волнений") убиты 62 заключенных. И все это – несмотря на амнистию, по которой многие лидеры "блатного мира" ушли на "волю" (в сентябре-ноябре 1953 года только через Комендантский ОЛП ежемесячно освобождались по 300 человек). Усилился также размах спекуляции водкой, "…которой в "зонах" торгуют без всякой совести…" "Активизировались" и политзаключенные. На лагпункте "Березовка" (где "каэров" – большинство) они потребовали "амнистии для 58-й статьи". На 13-м лагпункте "взбунтовались" (массовое неповиновение) и около месяца не выходили на работу заключенные омского этапа. Все чаще лагерниками применяются чисто политические методы борьбы, к которым прибегают и некоторые уголовники: в частности, объявил голодовку "авторитетный на зоне" рецидивист Пайков (о нем – особый рассказ впереди)…
