Лоуренс Рис - Освенцим: Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса»
Несмотря на решение Нюрнбергского процесса, что СС, в целом, был «преступной» организацией, никто никогда даже не пытался отстаивать позицию, что сама по себе работа в рядах СС в Освенциме уже является военным преступлением – позицию, которую, несомненно, поддержало бы общественное мнение. Осуждение и вынесение приговора, пусть и самого мягкого, каждому члену СС из Освенцима, несомненно, очень четко донесло бы идею будущим поколениям.
Но этого не произошло. Приблизительно 85 % эсэсовцев, служивших в Освенциме и переживших войну, избежали наказания. Когда Гиммлер запустил разработку газовых камер, чтобы оградить СС от психологического «бремени» совершения хладнокровного убийства, он, пожалуй, едва ли предполагал, что камеры предоставят нацистам еще одну, дополнительную выгоду. Этот метод убийства означал, что подавляющее большинство эсэсовцев, работавших в Освенциме, сумеет избежать наказания после войны, благодаря заявлению, что они не принимали непосредственного участия в процессе уничтожения евреев.
Оскар Гренинг не испытывает никакой неловкости и из-за того, что, когда многие освобожденные узники Освенцима столкнулись с новыми лишениями, сам он наслаждался (и продолжает наслаждаться) вполне комфортной жизнью. «Таков наш мир, – заявляет он. – У каждого человека есть свобода извлечь максимум выгоды из ситуации, в которой он очутился. Я сделал то, что пытается сделать каждый нормальный человек: постараться создать самые лучшие условия для себя и своих близких, если у него есть семья. Ну, мне это удалось сделать; другим не удалось. А то, что произошло раньше, не имеет значения».
Учитывая подобную беззаботность, тем более удивительно, что к концу жизни Оскар Гренинг решил открыто рассказать о времени, проведенном в Освенциме, и обстоятельства, которые вызвали подобное изменение взглядов, просто удивительны. После войны Гренинг неожиданно увлекся собиранием почтовых марок и вступил в местный клуб филателистов. На одной из встреч, больше чем через 40 лет после войны, он принялся болтать с соседом о политике. «Не правда ли, просто ужасно, – заметил тот человек, – что нынешнее правительство считает незаконными попытки оспорить убийство миллионов евреев в Освенциме». Дальше он стал объяснять Гренингу, насколько «невообразимо», чтобы можно было сжечь такое количество тел, и даже заявил, что объем газа, который, по расчетам, использовался, в действительности уничтожил бы «все живое» поблизости.
В клубе филателии Гренинг ничего не возразил на слова того человека, но позже достал брошюрку отрицателей Холокоста, которую ему порекомендовал коллега-филателист, написал собственный иронический комментарий к ней и отправил ему. После этого он внезапно начал получать странные телефонные звонки от незнакомцев, которые оспаривали его мнение о том, что Освенцим действительно был центром массовых убийств с помощью газа. Оказалось, что его осуждение позиции отрицателей Холокоста было напечатано в неонацистском журнале. И теперь «90 процентов» звонков и анонимных писем, которые он получал, «были от людей, пытавшихся доказать мне, что то, что я видел своими глазами, что я пережил в Освенциме, было большой, колоссальной ошибкой, удивительной галлюцинацией, потому что на самом деле этого не происходило».
И вот, подстегиваемый желанием возразить всем тем, кто отрицал сцены, виденные им лично, Гренинг записал свою историю для своей семьи и, наконец, согласился дать интервью телерадиокомпании «Би-Би-Си». Теперь, когда ему уже далеко за восемьдесят, Гренинг хочет сделать одно простое заявление для отрицателей Холокоста: «Я бы хотел, чтобы вы мне поверили. Я видел газовые камеры. Я видел крематории. Я видел костры. Я был на платформе, когда сортировали заключенных. Я бы хотел, чтобы вы поверили: эти злодеяния произошли на самом деле, ведь я был там».
И вот, в конце этой трагической истории, с чем мы остались? Совершенно определенно – с миром, где большинство управлявших Освенцимом не были наказаны ни за одно преступление, и где большинство узников лагеря так никогда и не получили полную реституцию за перенесенные ими страдания. Более того, многим пришлось столкнуться с еще большим предубеждением и преследованиями после того, как война закончилась. Естественно, в человеке все восстает против такого заключения. У каждого есть глубокая потребность чувствовать, что в жизни есть место справедливости, что невиновные, в конце концов, получают компенсацию, а виновные несут наказание. Но эта история ничего подобного не приносит, ведь наиболее возмутительный пример отсутствия возмездия покоится в земле Биркенау, земле, которую после войны местные жители перекапывали в поисках ценностей, на самом большом кладбище в мировой истории. Лагерь, вместе с близлежащей рекой Вислой, куда выбрасывали кучи пепла, является местом последнего упокоения более миллиона человек, чьи показания мы уже не сможем выслушать.
И, как правило, оказывается, что люди, которых заставили страдать и терпеть лишения Освенцима, так и не нашли ни утешения, ни чувства искупления даже в религии. На каждую Эльзу Абт, которая, как Свидетель Иеговы, ощущала, что Бог поддерживает ее и в лагере, приходится намного больше таких, как Линда Бредер – считающих, что «в Освенциме не было никакого Бога. Там были такие ужасные условия, что Бог решил туда не заглядывать. Мы не молились, поскольку знали: молитвы не помогут. Многие из нас, тех, кто выжил, атеисты. Они просто не верят в Бога». Такие выжившие, как Линда Бредер, понимают: своей жизнью они в значительной степени обязаны удаче – а понимание того, что жизнью могут управлять случайные факторы, абсолютно не поддающиеся нашему контролю, едва ли дает надежное основание для восприятия любой религиозной доктрины.
По современным оценкам, из 1,3 миллиона человек, посланных в Освенцим, в лагере умерли 1,1 миллиона. Ошеломляющая доля евреев составила 1 миллион человек – это важные статистические данные для тех немногих, кто все еще стремится придерживаться позиции коммунистов и считать всех, погибших там, «жертвами фашизма». Ни в коем случае нельзя забывать, что больше, чем 90 процентов тех, кто потерял жизнь в Освенциме, погибли из-за единственного «преступления» в глазах нацистов: из-за того, что родились евреями.
Самое большое количество евреев, если сравнивать их по стране происхождения, привезли в Освенцим31 из Венгрии, во время безумной акции летом 1944 года (438 тысяч человек). Следующая по численности группа прибыла из Польши (300 тысяч человек). За ней следуют Франция (69114), Нидерланды (60085), Греция (55000), Чехословакия и Моравия (46099), Словакия (26661), Бельгия (24906), Германия и Австрия (23 тысячи), Югославия (10 тысяч) и Италия (7422). Конечно, мы никогда не должны забывать и людей других национальностей, погибших в лагере: 70 тысяч польских политических заключенных; более 20 тысяч цыган; 10 тысяч советских военнопленных; сотни Свидетелей Иеговы; десятки гомосексуалистов; а также любых других посланных в лагерь по несметному количеству уродливых, надуманных причин (а иногда – и вовсе без всякой причины).
Скоро последний оставшийся в живых и последний преступник из Освенцима присоединятся к тем, кто был убит в лагере. И больше на этой земле не останется никого, кто побывал там во время войны. И когда это произойдет, возникнет опасность того, что эта история канет в прошлое и станет просто еще одним ужасным событием, среди многих. Ведь ужасающие злодеяния случались и прежде: от резни мусульман Акры, устроенной Ричардом Львиное Сердце во время Крестового похода, и до геноцида Чингисхана в Персии. Возможно, будущие поколения станут воспринимать Освенцим точно так же – просто как очередной факт из прошлого, как печальное событие, произошедшее не на памяти живущих. Но этого нельзя допустить. Мы должны судить поведение человека в контексте времени. И если оценивать описанные здесь события в контексте середины двадцатого века и утонченной европейской культуры, Освенцим и «окончательное решение еврейского вопроса» представляют собой самый отвратительный акт за всю историю. Своим преступлением нацисты принесли в мир понимание того, что́ могут сделать образованные, технически оснащенные люди, если у них холодное сердце. Знание того, что они совершили, однажды пущенное в мир, не должно быть позабыто. Оно все еще лежит там – уродливое, тяжелое, в ожидании открытия очередным поколением. Предупреждение для нас, и для тех, кто придет после нас.
Примечания
Введение
1 Это допущение частично основано на опросе зрителей Би-Би-Си, проведенном в 2004 г., чтобы определить, что зрители знают об Освенциме, и как они его себе представляют. Опрос показал, что большинство людей, которые слышали о лагере, думают, что он был построен для уничтожения евреев.
2 Я в глубоком долгу перед постановочными группами, с которыми имел честь работать над последними проектами, и в особенности блестящими исследованиями Тилмана Ремма, Детлефа Зиберта, Мартины Балазовой и Сэлли Энн Клейбал.
