ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Бохэннон Кэт

Так что, если у наших предков и были гаремы, то, вероятно, это были очень далекие предки. Возможно, они жили даже до того, как мы отделились от шимпанзе и бонобо. Это означает, что Соломон и его жены, а также любые другие гаремы, о которых вы слышали, представляют собой совсем недавнее нововведение в нашей сексуальной жизни. Тенденцией, во всяком случае, является конвергенция: мужские тела становятся менее тяжелыми и устрашающими, а женские – более крупными.

А как насчет распущенности? Занимались ли древние гоминиды частым сексом, как шимпанзе и бонобо? И если мы вели беспорядочную половую жизнь, то почему наши тела не оказались ближе к шимпанзе, у самцов которых до сих пор отвратительного вида клыки?

Глядя на окаменелости, сказать трудно. Во-первых, зубы – это еще и то, что мы используем для еды, и многие ранние гоминины имели привычку есть крахмалистые клубни, орехи, даже кору деревьев и иногда травы – продукты, которые было трудно жевать. (Мы стали регулярно есть мясо намного позже в эволюционной истории.) Вы когда-нибудь ломали зуб? Представьте, что вы сломали свои большие, модные, крутые клыки о твердый орех и умерли от инфекции. В долгосрочной перспективе это не поможет сохранить гены длинных зубов.

Возможно, наши зубы развились так, чтобы хорошо справляться с тяжелым и регулярным размалыванием, а не с нарезкой. Точно так же, если еды было особенно мало, разумно было иметь меньшие тела с большими запасами жира, чем большие тела с большим количеством костей и мышц. Хотя наши тела действительно рассказывают историю о том, как наши предки-гоминиды уменьшали конкуренцию и агрессию самцов, некоторые другие факторы также могли способствовать развитию этих особенностей.

Например, яички.

У приматов с беспорядочной половой жизнью яички гигантские. Это довольно универсальная черта – они есть и у шимпанзе, и у павианов, и у бонобо, – потому что в таких группах самки занимаются сексом более чем с одним самцом, и сперме приходится конкурировать. Если вы хотите, чтобы ваша сперма победила, вам, по сути, придется провести блицкриг шейки матки огромными количествами семени, а чтобы эти огромные количества произвести, нужны огромные яички.

А у горилл? Крошечные. Как арахис [253]. Но гориллам с их гаремами не нужно беспокоиться о других самцах. Более того, у самок течка длится недолго – всего два-три дня по сравнению с десятью-четырнадцатью днями у шимпанзе, – а это означает, что самцам горилл не нужно производить столько спермы. Итак, если вам не нужно много спермы, зачем тратить энергию на выращивание больших яичек?

У приматов размер яичек настолько тесно связан с конкуренцией, что иногда даже меняется в зависимости от социального статуса владельца. Когда мандрилы соревнуются друг с другом за доминирование, яички победителя заметно увеличиваются в размерах, а отметины на лице становятся ярче. За несколько лет поражений у проигравших яички постепенно сморщиваются, а лица становятся менее красочными.

Человеческие самцы, как правило, имеют яички среднего размера, не слишком большие и не слишком маленькие. Поскольку в настоящее время нет способа определить, насколько большими были яички древних гомининов, мы не знаем, стали ли яички современных мужчин больше, меньше или остались примерно того же размера. Но, учитывая изменения, которые мы можем установить, нетрудно представить, что яички наших предков были больше, чем сейчас. Независимо от того, как они к этому пришли, наличие средних яичек в настоящее время означает, что у наших предков не было большого количества беспорядочных связей (или, по крайней мере, не так много, как у шимпанзе).

Есть еще один аргумент против распущенности, скрытый в наших телах. Производство большего количества спермы за счет более крупных яичек – не единственное, чем занимаются конкурентоспособные самцы. Когда самцы млекопитающих хотят быть уверены, что у самок родятся именно их детеныши, а не какого-то другого самца, они иногда производят комковатую, липкую семенную жидкость, которая «закупоривает» или блокирует шейку матки от последующих злоумышленников. По крайней мере, среди приматов, чем более беспорядочны виды, тем толще семенная пробка. У шимпанзе они самые толстые: во влагалище самки сперма превращается в кусок прозрачной, эластичной субстанции длиной четыре дюйма. Приматологи это знают, потому что наблюдали, как такие пробки выпадают из влагалища, обычно когда их выбивает пенис другого самца. Многие ученые собирают их с лесной подстилки, как драгоценные камни.

Человеческая сперма тоже густеет, но не так сильно, как у шимпанзе. Поначалу она густая и липкая, а через пятнадцать-двадцать минут после эякуляции разжижается. Тем не менее нетрудно представить, что она может прилипнуть к шейке матки и заблокировать проход другой спермы. За исключением того, что человеческие женщины в период фертильности производят много цервикальной слизи, что помогает продвижению спермы через шейку матки, а также очень хорошо вымывает лишний материал из влагалища. При контакте с плодородной цервикальной слизью человеческая сперма может разжижаться быстрее, чем на воздухе.

Не стоит забывать и про то, что мы ходим прямо. Вскоре после того, как женщина встанет, значительная часть пробки может просто выпасть. Чтобы выбить ее, не нужен пенис другого мужчины. Это означает, что человеческое влагалище вполне подходит для того, чтобы самец за несколько минут мог обойти конкурента. Таким образом, если только наши предки женского пола не имели привычки лежать на спине в течение нескольких часов после секса во время овуляции, маловероятно, что сперма современного человека эволюционировала, чтобы блокировать сперму других мужчин.

Средние яички, жидкая сперма, короткие зубы, меньшие тела – не похоже это на царя Соломона. И не похоже на Короля Шимпанзе. Если у древних гоминидов и была конкуренция между мужчинами, то наши тела довольно хорошо это скрыли.

Но есть еще один способ, с помощью которого древний человекообразный мужчина мог добиться репродуктивного успеха: он всегда мог попытаться пробить себе путь к отцовству через изнасилование.

Это одна из наиболее табуированных тем в науке о человеческой сексуальности – эволюционировали ли мужчины в серийных насильников. Нетрудно понять, почему мы задаем этот вопрос: сейчас во всем мире мужчины, насилующие женщин, являются довольно частым явлением.

Любое изнасилование ужасно. К сожалению, оно не уникально для нашего вида. Так рассказывает ли человеческое тело историю эволюции, наполненной изнасилованиями? Следует ли нам вместо Соломона обратиться к Зевсу?

Лучше посмотреть на наших ближайших родственников. Учитывая, что в обществе шимпанзе изнасилований очень мало, среди древних гоминидов, вероятно, их было еще меньше. Во-первых, это было опасно: взрослая самка гоминина могла избить горе-насильника, так же как и самка шимпанзе. Хотя самцы шимпанзе к самкам в своей стае могут относиться как абсолютные придурки, они редко прибегают к насильственному принудительному совокуплению. То же самое относится и к бонобо, павианам, мандрилам и даже гориллам. Есть агрессия, принуждение, притеснение, но изнасилование встречается невероятно редко.

На самом деле, когда дело доходит до секса, самцы шимпанзе обычно уговаривают, они заботливы и даже дружелюбны. Или используют тактику, удивительно похожую на тактику людей, совершающих домашнее насилие. Самцы шимпанзе физически и вербально притесняют самок, часто пытаясь их социально изолировать, вызвать у них стресс и утомить. Они помещают свои агрессивные мужские тела между самкой, на которую нацелились, и остальным отрядом. Они делают все возможное, чтобы помешать самке общаться с другими самцами, а если все-таки заметят, что самка тусуется с другими, они, скорее всего, отомстят ей. Приматологи назвали это «охраной партнера», и, похоже, такая тактика действительно дает самцам шимпанзе репродуктивное преимущество: в то время как доминирующие самцы по-прежнему имеют лучший шанс передать свои гены, менее доминантные самцы, которые охраняют своих самок, имеют больше шансов, чем самцы, которые этого не делают.