Андрей Буровский - «Отречемся от старого мира!» Самоубийство Европы и России
Вся страна мгновенно поддержала Временное правительство. В ночь на 28 февраля 1917 г. комиссар Временного правительства, инженер-путеец и член партии «прогрессистов» Александр Александрович Бубликов (1875–1941) разослал по всей России депешу о том, что Государственная дума взяла на себя организацию власти в стране. И тут же все легко и просто подчиняются новой власти: и армия, и администрация на местах, и выборные лица в городах. Страна ликует, все ходят с красными гвоздиками в петлицах, люди обнимаются и целуются, танцуют на улицах и вообще очень радуются.
Никакой гражданской войны. Ни малейших попыток реставрировать царизм. Никаких столкновений представителей разных политических сил.
Лидер партии конституционалистов-демократов (кадетов) Милюков занял пост министра иностранных дел. Портфели получили и другие кадеты: министра путей сообщения — Николай Виссарионович Некрасов (последний генерал-губернатор Финляндии; 1879–1940), министра народного просвещения — Александр Аполлонович Мануйлов (1861–1929), министра земледелия — врач Андрей Иванович Шингарев (1869–1918). Пост военного и морского министра занял лидер октябристов Гучков. Министром финансов — юрист, издатель, крупный землевладелец и сахарозаводчик, беспартийный либерал Михаил Иванович Терещенко (1886–1956).
Прекраснодушные болтуныВ Европе весь XIX век неуклонно ширилось число тех, кто мог участвовать во власти. В реальной, а не в шептании на ушко губернатору или в выпуске фиктивных законов, которые никто не собирается исполнять. Во Франции, Британии и Германии социал-демократы брали власть и пользовались ею ответственно и решительно.
В России же пришли к власти интеллигенты. Они не имели никакого опыта государственной работы. Или опыт хозяйственной и организационной работы в земствах (как французские провинциальные буржуа в XVI–XVIII веках). Или опыт безответственного сочинения «проектов», которые никто никогда и не собирался реализовывать. Или опыт консультаций, советов, подсказок. Опять же, совершенно безответственных.
Милюков, вероятно, видел себя эдаким современным Тьером: тоже профессор-историк. И тоже на фоне войны с Германией. Но Тьер сплачивал нацию и двигал войска, а Милюков только болтал.
Не менее характерны и переносы сроков выборов в Учредительное собрание. Провести такие выборы означает создать уже постоянное правительство России. Логично было бы провести такие выборы, скажем, в апреле 1917 г. Но они назначаются на май… август. ноябрь. «Временные» одновременно боятся принимать ответственные решения и тянут, чтобы дольше красоваться в роли «народных вождей».
До сентября 1917 г. Россия даже не объявлена республикой, и вообще непонятно, что же она из себя представляет. Монархия? Но царя нет. Империя? Но императора нет, завоеванные страны рвутся создавать собственные правительства, фактически империя разваливается. Михаил Булгаков прекрасно описал в «Белой гвардии» царских офицеров, служащих в Киеве. Которые ходят в форме императорской армии, но с красными бантами, а вокруг бушует революционная стихия и происходит немецкая оккупация.
Так, в неопределенном состоянии, Россия и плыла без руля и без ветрил весь 1917 г. Она и чуть ли не все правление Николая II плыла, доживая больше по инерции, а уж тут-то инерция сделалась совершенно очевидной. Подданные бывшей империи, ныне же граждане непонятно чего, разводили руками, окончательно переставая понимать: кто же они, какими должны быть, куда теперь плыть и каких берегов держаться.
Разумеется, утопической революции еще вполне можно избежать. Но для этого власть, пришедшая после социальной революции, должна быть решительной, жесткой и грозной. Чтобы одной рукой вела социальную политику, убеждала людей, что им нужна именно она, а другой подавляла сопротивление. Чтобы любители утопий знали: им не дадут проводить экспериментов. Чтобы все любители потрясений знали: всякий протест возможен только в строго отмеренных рамках.
Но власть Временного правительства — иная, 3 марта во всех газетах появилось сообщение, что «Временный комитет Государственной думы достиг такой степени успеха над темными силами старого режима, что это дозволяет ему приступить к более прочному устройству государственной власти». Правительство излагало программу:
1. Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе: террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям.
2. Свобода слова, печати, союзов, собрания и стачек с распространением политических свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техническими условиями.
3. Отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений.
4. Немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, равного, тайного и прямого голосования Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны.
5. Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления.
6. Выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования.
7. Неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении.
8. При сохранении строгой военной дисциплины в строю и несении военной службы — устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленным всем остальным гражданам.
Замечательный манифест! Просто блеск. В одночасье Россия становилась невероятно свободной страной. Слишком свободной для воюющей — ведь Первая мировая в разгаре, необходима концентрация власти, а не разгул прав и свобод. Широчайшая амнистия, под которую попало 100 000 человек, в их числе немало и уголовников, и законченных террористов. Один Махно чего стоит. Ловить же преступников некому — полиция «отменена», милиция еще не создана.
А тут еще «неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении». Это ведь уже прямой подкуп солдатиков петроградского гарнизона, которые так не хотели на фронт. Многие из них и против «гнилого царизма» выступали только потому, что очень уж не хотели менять сытую гарнизонную жизнь с увольнениями в Петроград на фронт, где страшно и опасно. Эти солдатики получили то, чего добивались. И тем самым приобрели опыт получения от властей поблажек. Что стало, может быть, самой опасной из мин, заложенных Манифестом 3 марта под всю дальнейшую жизнь России: солдаты и матросы, слишком не хотевшие на фронт, стали основной вооруженной поддержкой большевиков. Тем более, большевики имеют немалые деньги и просто покупают гарнизоны.
ДвоебезвластиеПериод с февраля по октябрь 1917 г. и советские, и «буржуазные» историки называют словом «двоевластие». Потому что в стране одновременно существуют и Временное правительство, и Советы. Советы — крайне примитивная форма власти, некий гибрид митинга с парламентом, исполнительной властью и даже с элементами суда.
Первым в истории Советом стал Совет уполномоченных в Иваново, в мае 1905 г. Всего же за годы революции 1905–1907 гг. появились 62 Совета, в том числе Совет солдатских и казачьих депутатов в Чите, Советы матросских, рабочих и солдатских депутатов в Севастополе, в Тверской губернии образовались Советы крестьянских депутатов.
Первые Советы не только выясняли, какая власть лучше, но руководили военными действиями, хозяйством, общественной жизнью, даже женили и разводили. А одновременно выборы в них велись разными партиями, и получалось — внутри советской системы был возможен какой-то своеобразный парламентаризм, даже партийная борьба.
Примитивно? Привет из прошлого? Из эпохи Земских соборов XVII века? Несомненно. Но в условиях войны, нехваток во всем, экстремальных обстоятельств «чем проще, тем лучше». Вовсе не нужно расчленения власти по функциям, разделения ее ветвей.
В феврале 1917 г. начали расти, как грибы, Советы рабочих и солдатских депутатов, а в провинции — Советы крестьянских депутатов: волостные, уездные и губернские. Уже в марте действует больше 600 Советов разного уровня. К Октябрьскому перевороту существуют уже 1429 Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, 33 Совета солдатских депутатов, 455 Советов крестьянских депутатов. Депутаты избирались на сходках рабочих, крестьян или солдат — всех, кто явился.
Весной 1917 г. еще нет никакой системы советской власти, все это неопределенно и рыхло. Но и тогда Петроградский Совет фактически выполняет функции правительства, пытается играть роль Всероссийского.{198} Уже 2 марта он издает знаменитый «Приказ № 1 Петроградского Совета по гарнизону Петроградского округа», которым объявлялось, что воинские части подчиняются ему, Петросовету, а «приказы военной комиссии Государственной думы должны выполняться за исключением тех случаев, когда противоречат приказам и решениям Совета». Этим же приказом Петросовет вводит «новые отношения» в армии. Вот такие: «…Вставание во фронт и отдавание чести вне службы отменяется. Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, ваше благородие и т. д. и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д. Грубое обращение с солдатами <…> и в частности, обращение к ним на „ты“ воспрещаются».
