Евгений Спицын - Россия — Советский Союз, 1917–1945 гг.
9) ограниченный характер товарно-денежных отношений;
10) государственная монополия на банковскую деятельность и одноуровневая банковская система;
11) двухконтурная — наличная и безналичная — система внутреннего денежного обращения;
12) ускоренное развитие отраслей группы «А» по отношению к отраслям группы «Б»;
13) государственная монополия внешней торговли;
14) государственная валютная монополия;
15) замена конкуренции социалистическим соревнованием;
16) сочетание моральных и материальных стимулов труда;
17) недопустимость нетрудовых доходов и т. д.
Тема: Строительство основ социализма в СССР. Коллективизация сельского хозяйства страны в конце 1920―1930 гг.
1. Предварительные замечания.
2. Первый этап политики коллективизации советской деревни (1928―1930).
3. Второй этап политики коллективизации советской деревни (1930―1932).
4. Третий этап политики коллективизации в годы второй пятилетки (1933―1937)
1. Предварительные замечанияКак известно, в начале сентября 1928 г. в газете «Правда» ее многолетний редактор Н.И. Бухарин опубликовал свою программную статью «Заметки экономиста. К началу нового хозяйственного года», которая стала продолжением прежней дискуссии по проблемам темпов и источников социалистической индустриализации.
Возвращаясь к главным положениям прошедшей внутрипартийной дискуссии по данному вопросу, но уже не отрицая необходимости более высоких темпов индустриального развития страны, «главный теоретик партии» вновь обратил внимание на целый ряд ключевых моментов, в частности на то, что:
• перекачка средств из крестьянских хозяйств не сможет обеспечить максимальных темпов роста промышленного производства;
• основным источником накопления должна стать новая финансово-кредитная политика, а не форсированный курс на создание крупных коллективных хозяйств;
• процесс создания крупных коллективных хозяйств должен проходить на базе агротехнического прогресса, а не чисто административного принуждения и насилия.
Новая статья Н.И. Бухарина стала серьезной заявкой на сохранение «бухаринской модификации» нэповского курса в экономике страны. Однако было бы не лишним напомнить о том, что:
1) Н.И. Бухарин в феврале 1927 г. на Пленуме ЦК полностью поддержал серьезные изменения той самой финансово-кредитной политики, которую санкционировал его ближайший соратник, председатель СНК и СТО СССР А.И. Рыков, подписав в июле 1926 г. декрет о снижении закупочных цен на зерно и установлении «сверхналога» на нэпманов и кулаков. А ведь именно эти «рыночные» меры, как верно отметил английский историк А. Ноув, и стали детонатором того заготовительного кризиса зимы 1927–1928 гг., который привел к «чрезвычайным мерам» и началу политики «большого скачка».
2) По справедливому мнению ряда современных авторов (Г. Бордюгов, В. Козлов, Ю. Жуков, Ю. Емельянов), к моменту возникновения «заготовительного кризиса» зимы 1927―1928 гг. никто из членов высшего партийного руководства не возражал против «перекачки» средств из аграрного производства в промышленный сектор экономики страны. Дискуссионным оставался вопрос о формах и пределах этой «перекачки», но не более того. Бухаринская группировка полагала, что более существенные средства для индустриального развития страны дадут единоличные крестьянские хозяйства, которые необходимо всячески оберегать, поддерживать и поднимать. А сталинская группировка, уже взявшая курс на создание крупных коллективных хозяйств, напротив, была убеждена, что только колхозы и совхозы смогут решить главную экономическую задачу страны — преодолеть стадиальное отставание промышленного производства СССР от экономически передовых западных держав.
3) Более того, те же историки справедливо упрекают руководство страны и, прежде всего, самого Н.И. Бухарина в том, что оно упустило реальную возможность органически соединить задачи индустриального развития страны с развитием производственных форм кооперации. А ведь Н.И. Бухарин в апреле 1925 г., жёстко полемизируя с Ю.З. Лариным, выступавшим за развитие различных форм производственной кооперации, однозначно заявил, что колхозы не являются «столбовой дорогой к социализму».
В результате этой целенаправленной партийной политики произошло «осереднячивание» советской деревни, где вместо прежних 16 млн крепких крестьянских хозяйств возникло 25―26 млн единоличных середняцких хозяйств, которые теперь давали 85% всех валовых сборов зерна, и только 20% товарного зерна. А львиную долю товарного зерна — более 60%, поступавшего на внешний и внутренний рынки, по-прежнему производили «кулацкие» хозяйства страны, численность которых не превышала 4% от общего количества всех единоличных крестьянских хозяйств. Вот эти кулацкие хозяйства во многом и провоцировали все те заготовительные кризисы, которые стали и причиной, и одновременно поводом для перехода к «чрезвычайным мерам», которые похоронили НЭП.
2. Первый этап политики коллективизации советской деревни (1928―1930)Вполне логическим и совершенно оправданным продолжением курса на индустриализацию базовых отраслей промышленного производства страны стал курс на «сплошную коллективизацию» единоличных крестьянских хозяйства, который был провозглашен в июле 1929 г. Провозглашение нового курса в аграрной политике было связано с тем, что за истекшее десятилетие в стране было создано всего 57 тысяч коллективных аграрных хозяйств, которые объединяли чуть более 3,5% всех единоличных крестьянских хозяйств.
В либеральной публицистике (Н. Шмелев, О. Лацис) и в ряде исторических работ (В. Данилов, Л. Файн) существует не вполне оправданное представление о поступательном развитии мелкотоварного крестьянского хозяйства во второй половине 1920-х гг. На самом деле, и этот факт совершенно бесспорно подтвержден в работах ряда советских и современных историков (Н. Рогалина, М. Горинов, Ю. Жуков), во второй половине 1920-х гг. наблюдалась устойчивая стагнация сельскохозяйственного производства во всех регионах страны. Чтобы прекратить процесс дальнейшей деградации деревни и положить конец перманентным кризисам хлебозаготовок, И.В. Сталин и его ближайшее окружение считали необходимым в кратчайшие сроки обобществить все средства производства и поставить советскую единоличную деревню под жесткий административный контроль.
Также несостоятельны утверждения данных авторов и о поступательном развитии различных форм кооперации в стране, которые ставили под сомнение необходимость проведения сплошной коллективизации в советской единоличной деревне в обозримой исторической перспективе. В реальности дело обстояло куда более плачевно. Многие ученые (В. Кабанов, Г. Бордюгов, В. Козлов) справедливо пишут о том, что:
• В Советской России и остальных союзных республиках практически вся крестьянская кооперация являла собой «неуклюжий механизм полугосударственного типа», который, отягощенный грузом собственных противоречий, «находился в состоянии полного разложения и упадка». По сути дела, государство полностью определяло заготовительные и продажные цены кооперативных хозяйств на сырье и готовую продукцию, нормы их капиталовложений, накладных расходов и других важнейших элементов рыночных отношений, что полностью противоречило хозрасчетным основам самой кооперации. Такой полугосударственный гибрид уже ни на что не был способен, а новая реорганизация кооперации в тех исторических условиях была просто невозможна.
• Если в царской России основным видом кооперативного движения была кредитная кооперация, то в условиях советской власти основной упор был сделан на развитие потребкооперации, которая представляла собой более низкую ступень кооперативного движения, не способную решать серьезных задач аграрного развития страны.
Теоретическим обоснованием нового партийного курса на ускоренные темпы коллективизации стала знаменитая сталинская статья «Год великого перелома», опубликованная в «Правде» 7 ноября 1929 г. В этой отчетливо политико-пропагандистской статье, сознательно приукрашивая истинное положение вещей, И.В. Сталин заявил, что в колхозы пошел середняк, а значит, в социалистическом преобразовании деревни «одержана решающая победа». На самом деле, по подсчетам историков (В. Данилов, Н. Ивницкий), к моменту выхода в свет этой статьи во всех трех типах коллективных хозяйств — т. е. ТОЗах, коммунах и артелях, состояло не более 6–7% крестьянских, в основном, бедняцких безлошадных хозяйств.
По мнению ряда современных авторов (В. Кабанов), первый значительный поворот высшего партийного руководства страны в сторону создания коллективных хозяйств произошел еще в 1925 г., когда правительство приняло ряд постановлений, в том числе «О совхозах» и «О мероприятиях по укреплению экономического положения советских хозяйств», в которых всем совхозам отводилась ведущая роль в реконструкции сельского хозяйства страны и перевода мелких крестьянских единоличных хозяйств на рельсы крупного промышленного земледелия.
