Евгений Спицын - Россия — Советский Союз, 1917–1945 гг.
Новые грандиозные задачи по развитию промышленного производства страны потребовали срочно перестроить и разукрупнить громоздкие главки и наркоматы, поэтому уже в январе 1939 г. число промышленных наркоматов было резко увеличено с 6 до 22 единиц. В частности, Наркомат оборонной промышленности СССР был разделен на Наркомат авиационной промышленности (М.М. Каганович), Наркомат судостроительной промышленности (И.Ф. Тевосян), Наркомат вооружений (Б.Л. Ванников) и Наркомат боеприпасов (И.П. Сергеев); Наркомат машиностроения СССР был разделен на Наркомат тяжелого машиностроения (В.А. Малышев), Наркомат среднего машиностроения (И.А. Лихачев) и Наркомат общего машиностроения (П.И. Паршин), и т. д. Тогда же были созданы Наркомат автомобильного транспорта СССР (В.И. Борейко), Наркомат строительства СССР (С.З. Гинзбург) и другие центральные общесоюзные ведомства, имевшие прямое отношение к укреплению обороны страны. Была перестроена и вся работа Экономсовета при СНК СССР (В.М. Молотов), на базе которого были созданы различные хозяйственные советы по оборонной промышленности, металлургии, топливу, машиностроению и т. д.
Чуть позже, в 1940―1941 гг., был существенно расширен и состав заместителей председателя СНК СССР, которые одновременно стали руководителями отраслевых советов по машиностроению (В.А. Малышев), по металлургии (М.З. Сабуров), по топливу и электрохозяйству (М.Г. Первухин), по ширпотребу (А.Н. Косыгин) и другие.
За три первых года третьей пятилетки (1938―1940 гг.) валовая продукция промышленности выросла в 1,5 раза, а машиностроения — в 1,7 раза, что было достигнуто за счет введения в строй 3000 новых крупных предприятий на всей территории страны, в частности Кураховской ГРЭС, Угличской и Комсомольской ГЭС, Забайкальского и Новотагильского металлургических комбинатов, Московского завода малолитражных автомобилей, Енакиевского цементного завода, Уфимского нефтеперерабатывающего комбината, Среднеуральского медеплавильного завода, Сегежского и Марийского целлюлозно-бумажных комбинатов и т. д.
Более того, как установил профессор Г.И. Ханин, который в последнее время опубликовал ряд фундаментальных научных работ по истории советской экономики («Экономика СССР в конце 1930-х ― 1960 год»), только по официальным, причем явно заниженным данным, рост военного производства за три года третьей пятилетки (1938―1940 гг.) вырос в 2,4 раза, а количество станков собственного производства увеличилось на 86%, что и обеспечило работу всей промышленности в первые месяцы войны.
Выполнение напряженных планов третьей пятилетки во многом было обеспечено не только предельно жесткими методами сталинского руководства, но и возвратом к прежней политике милитаризации труда, характерной для эпохи Гражданской войны. В связи с этим обстоятельством Президиум Верховного Совета СССР в июне 1940 г. принял указы «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» и «Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями».
В соответствии с этими правовыми актами под угрозой жесткого дисциплинарного, административного и даже уголовного наказания:
1) рабочим и служащим всех промышленных предприятий страны был категорически запрещен переход с одного предприятия на другое без разрешения дирекции;
2) на всех предприятиях страны были введены обязательные «трудовые книжки», которые хранились в отделе кадров по месту работы, где фиксировались все нарушения трудовой дисциплины и причины увольнения с предыдущего места работы;
3) рабочий режим всех промышленных предприятий был существенно ужесточен, за опоздание на работу и прогулы была предусмотрена жесткая дисциплинарная и даже уголовная ответственность;
4) с 7 до 8 часов была увеличена продолжительность рабочего дня, а вместо шестидневной рабочей недели была введена семидневная рабочая неделя с одним выходным днем и т. д.
Новый этап в развитии экономической политики был связан с февралем 1941 г., когда на XVIII Всесоюзной партийной конференции, а затем на Пленуме ЦК высшее политическое руководство страны вынуждено было вновь прибегнуть к подзабытым элементам «чрезвычайных мер», которые были столь характерны для эпохи Гражданской войны и ликвидации НЭПа. В частности, по решению партийной конференции во всех горкомах и обкомах партии была введена отдельная должность секретаря по оборонным отраслям и транспорту. По мнению ряда современных историков (Ю. Емельянов, Ю. Жуков, С. Кара-Мурза), возврат к старым методам экономической политики был абсолютно оправдан и продиктован, прежде всего, резким обострением международной обстановки и возросшей угрозой неизбежного вступления СССР во Вторую мировую войну, которая уже вовсю полыхала на трех континентах.
На этом Пленуме ЦК были проведены кадровые перестановки и в состав Политбюро ЦК вошли три новых кандидата в члены: секретари ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков и А.С. Щербаков и первый заместитель председателя СНК СССР, председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский. А всего спустя три месяца после этих назначений, которые красноречиво говорили об особом внимании высшего политического руководства к проблемам обороны страны, в мае 1941 г. председателем Совета Народных Комиссаров СССР был назначен И.В. Сталин. Многолетний глава советского правительства В.М. Молотов, занимавший эту должность с декабря 1930 г., сохранив за собой пост наркома иностранных дел СССР, был назначен одним из 15 заместителей председателя СНК СССР.
По мнению большинства историков (В. Лельчук, М. Горинов, А. Соколов, В. Попов), ускоренные темпы индустриального развития страны объективно обернулись рядом родовых пороков советской экономики, в частности:
• серьезным дисбалансом всего промышленного производства, которое сопровождалось хроническим кризисом отраслей производства средства потребления;
• тяжелым кризисом, а затем стагнацией всего сельскохозяйственного производства, которое на протяжении пяти десятилетий оставалось ахиллесовой пятой всей советской экономики;
• созданием пресловутой командно-административной системы, которая составляла основу управления всем народнохозяйственным комплексом страны до конца 1980-х гг.
В исторической науке до сих пор существует проблема существования реальной альтернативы командно-административной системе, которую в период «горбачевской перестройки» постоянно называли «казарменным», «государственным», «ранним» и даже «феодальным» социализмом.
Одни авторы (И. Клямкин, М. Горинов, Г. Бордюгов, Козлов) убеждены, что такой альтернативы просто не существовало, поскольку сама эта система сформировалась и выросла из глубин нэповской экономики, которая во много продолжила славные традиции «военного коммунизма».
Другие ученые (Г. Гребенник) уверены в том, что административная система вызревала вне рамок НЭПа и реальная альтернатива этой системе все-таки была. А становление и развитие командно-административной системы было связано исключительно с реализацией сталинской экономической стратегии, в основе которой лежали принципы «чрезвычайщины» и созданный на базе этих принципов мощнейший репрессивный аппарат.
Мы хотим особо подчеркнуть, что в свете последних научных изысканий ряда крупных историков и экономистов (С. Кара-Мурза, В. Катасонов, Ю. Жуков) подобные выводы и оценки «сталинского социализма» представляются очень скороспелыми и поверхностными, и поэтому эта переломная эпоха в истории СССР нуждается в дальнейшем серьезном исследовании.
В одной из последних своих работ «Экономика Сталина» (2014) известный российский ученый, профессор В.Ю. Катасонов попытался вкратце дать системную характеристику сталинской модели социализма, которая позволила нашей стране в кратчайшие сроки решить проблему индустриализации, обеспечить очень высокие темпы экономического роста, вывести ее в разряд второй экономической супердержавы и одержать историческую победу в Великой Отечественной войне. Такими основными элементами сталинской модели социализма стали:
1) общенародная собственность на средства производства;
2) единый народно-хозяйственный комплекс страны;
3) централизованное управление;
4) директивное планирование;
5) мобилизационный характер экономики;
6) ее максимальная самодостаточность;
7) ориентация не на стоимостной, а натуральный показатель роста производства;
8) отказ от прибыли как главного стоимостного показателя и ориентация на постоянное снижение себестоимости готовой продукции;
9) ограниченный характер товарно-денежных отношений;
10) государственная монополия на банковскую деятельность и одноуровневая банковская система;
