Илья Эренбург - ЧЕРНАЯ КНИГА
В некоторых случаях массовые убийства производились в еще более короткие сроки. Достаточно вспомнить Киев, где беспримерное по жестокости убийство многих десятков тысяч людей последовало через 9 дней после захвата Киева немецкими бандами.
Можно с полной уверенностью сказать, что за всю историю человеческого рода не было совершено преступления, подобного этому. Это было невиданное миром слияние садистского разгула убийц-уголовников с продуманными мероприятиями государственного масштаба. Население оккупированных районов было ошеломлено чудовищностью преступлений. Часто сами же жертвы до последней минуты не верили, что их ведут на казнь — настолько чудовищным, нелепым казалось внезапное убийство миллионов невинных.
В ”Черной Книге” публикуется рассказ немецкого офицера, свидетельствующего о том, как Гиммлер лично проверял, соблюдается ли заранее запланированный темп убийства, и обрушился на представителя СС, выполнявшего массовые убийства с некоторым отставанием от плана.
Немцы старались до последней минуты держать обреченных в неведении ждущей их судьбы. Существовала единая, строго продуманная система обмана. Среди обреченных распространялись слухи, что их концентрируют либо для обмена на немецких военнопленных, либо для вывоза на сельскохозяйственные работы, либо для последующей переброски в лагеря, в западные районы оккупированных областей. Часто за день или за два до массовой казни немцы приступали к строительству бань, либо других мест общественного пользования в гетто, дабы усыпить всякие подозрения. Людям, которых выводили на казнь, предлагалось запастись теплыми вещами, двухнедельным запасом пищи, хотя им оставалось жить несколько часов. Обреченных на смерть строили в колонны и сообщали фальшивый маршрут следования: им предстоит пройти пешком до ближайшей железнодорожной станции и там сесть в поезд. Колонна людей, с теплыми вещами и продуктами питания, выходила на шоссе и неожиданно меняла направление — оказывалась в лесу, перед вырытыми могилами.
Если обреченных везли на казнь поездом, то они до последней минуты не знали, куда их везут; их уверяли, что поезд доставит их к месту новой работы — в сельском хозяйстве либо на фабрике.
В Треблинском лагере уничтожения был построен фальшивый вокзал с кассами, расписанием поездов и пр., чтобы высадившиеся из эшелона не могли сразу ориентироваться и понять, что их привезли в глухой тупик. В некоторых случаях людей заставляли перед смертью писать письма родным; это усыпляло беспокойство и подозрения.
Логика такой системы обмана совершенно ясна. Гитлеровцы опасались сопротивления и восстаний.
В восточных районах оккупированных советских областей, где убийства осуществлялись сразу же после прихода оккупантов, такая система обмана часто удавалась гитлеровцам. Люди настолько были далеки от мысли, что все они обречены на казнь, настолько внезапно, врасплох, заставала их чудовищная расправа, что они не успевали организоваться для сопротивления палачам. Так было в Киеве, Днепропетровске, Мариуполе и в целом ряде городов и местечек на левобережье Украины. На руку гитлеровцам было и то, что боеспособное еврейское население восточных советских районов к моменту прихода оккупантов находилось в рядах красной Армии, а трудоспособные в большинстве эвакуировались с заводами, фабриками, советскими учреждениями. Таким образом, под удар палачей попадали наиболее беспомощные, слабые, неорганизованные: старики, больные, инвалиды, несовершеннолетние, либо люди, обремененные большими семьями, состоящими из нетрудоспособных и больных. Над ними-то, беспомощными и безоружными, и творили свое ужасное палаческое дело вооруженные совершенным автоматическим оружием моторизованные полки СС, полицейские полки, команды гестапо, штурмовые и охранные отряды. Ужасающе было несоответствие между силой вооруженных всеми видами военной техники палачей и слабостью жертв, между силой организованных фашистских армий, заранее разработавших во всех деталях план убийства, и неподготовленностью тех, кого внезапно с детьми и стариками поставили на край братской могилы.
Но все же и в этих безнадежных условиях обреченные пытались бороться, сопротивляться, осуществляли акты мести; женщины, защищая детей, бросались на вооруженных эсэсовцев, вступали с ними в борьбу и гибли под ударами штыков, падали, пронзенные пулями. В западных районах, где гетто существовали не дни и недели, а многие месяцы, иногда и годы, борьба евреев с оккупантами принимала организованный характер, приобретала больший размах. Во многих городах создавались подпольные боевые организации. Так было в городах Минск, Вильно, Белосток, Ковно и ряде других. Подпольщики в гетто налаживали связи с организациями сопротивления за пределами гетто, создавали боевые и диверсионные группы. С величайшими трудностями подпольщики доставляли в гетто пистолеты, гранаты, пулеметы. В некоторых случаях внутри гетто налаживалось производство оружия и взрывчатых веществ. Подпольщики гетто принимали участие в диверсиях на заводах и на железных дорогах, организовывали взрывы, поджоги, выводили из строя предприятия, обслуживающие германскую армию. Во многих случаях подпольщики гетто налаживали контакт с партизанскими отрядами, переправляли туда борцов, оружие и медикаменты.
Внутри гетто подпольщики устраивали тайные радиостанции, принимали сводки Совинформбюро, выпускали нелегальные листовки, газеты, воззвания, готовили боеспособную часть населения к восстаниям. Евреи, сумевшие уйти из гетто, вливались в партизанские отряды; имеются многочисленные свидетельства об их совместных действиях с партизанами Белоруссии, Литвы, во многих районах Украины, в Брянских и Смоленских лесах.
Организация подполья в столь нечеловечески трудных условиях, добыча оружия, налаживание боевых связей требовали огромных усилий, большого времени, опыта, умения.
Борьба с оккупантами внутри ограды гетто носила самый разнообразный характер.
Первичной формой протеста можно считать идейную борьбу. Немецко-фашистские власти лишили евреев, запертых в гетто, всех человеческих прав, приравняли их к животным, обрекли их на условия, в которых не мог бы существовать ни домашний скот, ни лесные звери.
Идейным протестом против такого низведения людей на уровень зоологического существования явилась культурная жизнь гетто. В гетто устраивались подпольные лекции, театральные представления, организовывались школы, где учились умиравшие от голода дети. Все это утверждало высокое человеческое достоинство, духовное право угнетенных и униженных оставаться до последнего дыхания своего людьми. В ”Черной Книге” ряд страниц посвящен описанию подпольной культурной жизни Виленского гетто. Может прийти мысль, что бессмысленно было организовывать школы и лекции для обреченных на смерть. Мысль эта неверна. Духовная, умственная жизнь, поддерживаемая в этих нечеловеческих условиях культурными людьми, явилась как бы фундаментом, предпосылкой для организации боевого партизанского сопротивления.
Следующей ступенью сопротивления являлись многочисленные формы саботажа немецких распоряжений, сокрытие и уничтожение ценностей, подлежащих сдаче, сокрытие квалифицированными рабочими своей специальности, могущей быть полезной оккупантам, вредительство на предприятиях — порча станков, оборудования, сырья, продукции.
Третьей, высшей ступенью являлась подготовка к вооруженной борьбе и сама борьба. Подготовка шла различными путями — агитация подпольными листовками и воззваниями, вербовка членов боевых отрядов, боевое обучение, изготовление внутри гетто взрывчатых веществ и снаряжение ими ручных гранат, бомб, мин, доставка из-за ограды гетто пистолетов, автоматов, пулеметов, минометов. Вооруженная борьба выражалась в двух формах. Первая форма борьбы — уход в партизаны вооруженных одиночек и организованных групп. Эта форма борьбы практиковалась в Минском, Ковенском и многих других гетто. Сотни людей шли в партизаны, размах партизанской борьбы был весьма велик. Подпольщики одновременно ухитрялись оказывать постоянную помощь партизанам не только живой, боевой силой, но и медикаментами, одеждой, оружием.
Вторая форма борьбы — восстание внутри самого гетто. Обычно эти восстания совпадали с периодом подготовки и осуществления фашистами массовых казней, ”акций”.
В ”Черной Книге” приводятся рассказы о восстаниях в различных гетто и лагерях: Белостокском, Варшавском, Треблинском, Собибурском (Собиборском) и других. Описания эти, конечно, не могут дать полной картины вооруженной борьбы. Случаи восстаний исчисляются не десятками, а сотнями. Течение и продолжительность восстаний были различны, начиная от однодневной ожесточенной борьбы ручными гранатами и револьверами, как это было в Луцке, и кончая сражениями в районе Кременца, где прорвавшиеся в горы евреи держались много дней. Одним из таких больших и величественных является восстание в Варшавском гетто, превратившееся в сорокадневное сражение евреев с танковыми, артиллерийскими, пехотными и авиационными частями немцев. Исход всех восстаний в гетто в большинстве случаев одинаков. Восстания кончались гибелью героев. Трагичный исход восстаний, заранее известный бойцам, лишь подчеркивает величие борьбы.
