Коллектив авторов История - Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время
Выход был найден орденом Сефевидов. Суфийско-дервишские ордена основывались на фанатичной преданности учеников-мюридов своему шейху. Особенностью ордена последователей шейха Сефи ад-Дина было то, что среди его мюридов оказались тюркские племена Южного Азербайджана, недовольные притязаниями Ак-Коюнлу. В знак верности ордену мюриды наносили на белую чалму 12 красных полос в честь 12 шиитских имамов, поэтому их называли кызылбаши («красноголовые»). Железная дисциплина мюридов в сочетании с воинской удалью кочевников и поддержкой населения превратили орден в грозную силу. Молодой 14-летний шейх Исмаил захватил Ширван на севере Азербайджана, затем занял столичный Тебриз. Апеллируя к иранской традиции, Исмаил принял титул шахиншаха, хотя его родным языком был тюркский (на этом языке он писал стихи). Вскоре он завоевал большую часть Ирана, вступив в борьбу с Шейбани-ханом. Завоеватель-чингизид послал шахиншаху суму и посох дервиша, издеваясь над его низким происхождением. Но в битве под Мервом (1510) Шейбани-хан потерпел поражение и был убит. Кызылбаши захватили Хорасан, параллельно воюя с османами за Восточную Анатолию и Сирию, где султан Селим вырезал 10 тысяч шиитов. В Чалдыранской битве 1514 г. османская артиллерия разгромила конницу кызылбашей. Исмаилу удалось прочно укрепиться в шиитском Иране и остановить османское продвижение.
Османское государство в XV в. проделало блестящий путь. После удара, нанесенного Тимуром, османы оказались вытеснены на Балканы и отрезаны от «этнического резервуара» тюрок-кочевников в Восточной Анатолии. «Турками» теперь все больше становились местные жители. Это диктовало особое отношение к покоренному населению. Завоевывая очередную страну, османы создавали социальную опору, отменяя непосильные налоги и повинности, ограничивая права местной элиты. Служба султану была привлекательной для всех слоев населения вне зависимости от происхождения и веры. Возможности, открывавшиеся перед мусульманами, гарантировали такой приток желающих принять ислам и «стать турками», что власти даже опасались, как бы казна не лишилась дохода от джизьи, налога на «неверных». Необходимость управлять областями, где мусульмане не являлись большинством, заставляла султанов декларировать принципы некоторой веротерпимости. Их значение не следует преувеличивать, тем не менее, к османам часто бежали иноверцы. В конце XV–XVI в. сильной была эмиграция иудеев и маранов из Испании, позднее турки оказывали покровительство протестантам и русским старообрядцам.
Султаны многое заимствовали у Византии, в частности практику регулярной ревизии военных держаний — тимаров. Попытки султанов Ак-Коюнлу повторить этот опыт закончились плачевно, но правители Османской империи обладали достаточной политической волей и силой, чтобы обеспечить по-настоящему условный характер этого землевладения. Даже чиновники высокого ранга не обладали военными держаниями.
Корпус янычар, комплектуемый на основе девгиирме — принудительного набора христианских юношей в рабы султана, историки называют прообразом регулярной армии на основе рекрутского набора. Но сама идея профессиональной рабской армии навеяна воинской славой мамлюков. Однако в отличие от мамлюков янычары были «рабами дворца» (капыкулу), т. е. их хозяином являлся султан, а после его смерти их преданность переходила на сына, унаследовавшего престол. «Новое войско» пехотинцев, необходимое султану, чтобы уравновесить ополчение тимариотов и личные дружины беков, отличалось выучкой и оснащалось по последнему слову военной техники. Помимо контроля командиров строгая дисциплина поддерживалась правилами особого суфийского ордена, а постоянные войны служили гарантией от разложения. Османы оказались удивительно восприимчивы ко всем военным новшествам. Столкнувшись с армией Яноша Хуньяди, продемонстрировавшей эффективность «ручниц», турки через пару лет оснастили войска ручным огнестрельным оружием. Тогда же были взяты на заметку и чешские боевые повозки-таборы. Построив флот, турки бросили вызов лучшим мореходам Средиземноморья.
Как в Египте и в державе Тимура, смысл существования Османского государства заключался в обеспечении военной машины. Тимариоты несли службу, чтобы получить добычу и предоставить султану земли для новых тимаров. Турецкая внешняя политика была вполне последовательна и оправдана в глазах мусульманского мира. Завоевания султана не выглядели своекорыстной борьбой за контроль над торговыми путями, подобно политике египетского султана, Венеции или Генуи. Доходы от торговли обогащали султанскую казну, но не являлись ее главным источником. Купцы считались ненадежными людьми, более всего пекущимися о собственной выгоде. То, что дальнюю торговлю турки в конце концов отдали иноземным купцам, будет иметь серьезные последствия. Османы строили не торговые, а военные корабли. Они оказали поддержку египетскому султану, восстанавливавшему флот для борьбы с португальцами. И только предательская политика мамлюков, явно дожидавшихся исхода борьбы турок с сефевидами, настроила османов на решительную борьбу с Египтом, который был завоеван в 1517 г. Тогда же султан Селим Явуз провозгласил себя 88-м халифом — духовным лидером всех мусульман-суннитов. Следующие четыре столетия султаны будут владеть этим титулом.
Раннее Новое время принесло нечто неслыханно новое на «внутренние» земли ислама (Дар-ал-Ислам). Пережив сумбурный XV в., регион «старого» ислама адаптировался к тюркскому фактору и вступил в период консолидации и стабильности. Мавераннахр останется под властью узбеков на века, «антимир» шиитской Персии обретет устойчивую цивилизационную идентичность. Османская империя, синтезировав опыт тюркских государств и Византии, встанет во главе мусульманского мира. Отлаженная военная машина, новейшая военная техника, сильное государство, общество, максимально открытое для социальной динамики и при этом приспособленное к экспансии… сможет ли ей противопоставить что-либо Запад, до того времени стратегически проигрывавший османам все серьезные битвы?
Сила слабой Европы
Несмотря на катастрофическую убыль населения в результате пандемий XIV–XV вв., латинская Европа была по сравнению с соседними регионами плотно заселена, уступая по численности населения лишь Китаю и Индии. Однако Запад менее чем когда-либо был способен к сплочению ради общей цели. Один за другим терпели неудачу крестовые походы против чешских таборитов. Напрасно призывал к крестовому походу против схизматиков-московитов магистр Ливонского ордена Вальтер фон Плеттенберг, чьим владениям угрожали войска Ивана III. Швейцарская конфедерация, отказавшись собирать деньги на войну с турками, что означало де-факто выход из Священной Римской империи, оставалась неуязвимой, громя посылавшиеся против нее рыцарские армии.
Стоит ли удивляться провалу крестовых походов против османов? Даже блестящие победы, одержанные Яношем Хуньяди, Георгием Скандербегом, Стефаном Великим или зловещим Владом Цепешем, оказывались лишь тактическими успехами, поражения же носили, как правило, стратегический характер. Постепенно Восточное Средиземноморье уходило из-под власти христиан. Остатки владений крестоносцев, осколки империи ромеев, герцогства бывшей Латинской Романии, земли, захваченные каталонскими или наваррскими наемниками, многочисленные фактории и колонии генуэзцев и венецианцев на Черном и Эгейском морях, — от всего этого к концу столетия почти ничего не осталось. Несколько лет продержится твердыня рыцарей-иоаннитов на Родосе, под упорядоченной властью Венецианской республики некоторое время простоит Кипр, еще дольше — Крит. Генуэзцы сохранят владения на Хиосе, управляемые частной компанией пайщиков, которая, предвосхищая будущее, насаждала плантационную систему, обеспечивающую поставки драгоценной мастики.
Венецианцы и генуэзцы силой военного флота, дипломатическими комбинациями и подкупом добились от Порты сохранения некоторых торговых привилегий, но в целом Левант оказался потерян. Генуэзцы поняли это раньше, перенеся предпринимательскую активность в Западное Средиземноморье и Атлантику, где дела христиан шли лучше. Гранадский эмират, отрезанный от Африки после взятия португальцами Сеуты, был обречен. Арагонские и кастильские корабли громили пиратские базы Магриба и захватывали форпосты на африканском побережье. Арагонские короли мечтали о завоевании Магриба, но каталонские и генуэзские купцы противились этому — государство Хафситов было сильно, и дорогостоящая война могла нарушить сложившееся равновесие.
Но если на протяжении большей части XV в. Запад сохранял бесспорное морское превосходство, то к концу столетия с этой иллюзией пришлось распрощаться. В 1480 г. громадный турецкий флот доставил в Калабрию 18 тысяч воинов, которые взяли штурмом Отранто и учинили расправу над жителями. Только скоропостижная смерть султана Мехмеда II не дала туркам развить свой успех и двинуться на Рим. Спустя несколько лет турецкий флот под командованием Кемаля Рейса пришел на помощь гибнущему Гранадскому эмирату. Разорив порты Балеарских островов и Корсики, турки заняли Малагу, вывозя исламских и иудейских беженцев. Выйдя в Атлантику, Кемаль Рейс разграбил Канары. Тогда же туркам удалось захватить одного из спутников Колумба и получить достоверную информацию об открытиях в Новом Свете.
