Людвиг Мизес - Теория и история. Интерпретация социально-экономической эволюции
Разумеется, возражения экономистов, выдвигаемые против планов социалистов и интервенционистов, не имеют никакого значения для тех, кто не одобряет цели, которые люди западной цивилизации принимают как само собой разумеющееся. Те, кто предпочитает нужду и рабство материальному благосостоянию и всему, что только может развиться там, где существует материальное благосостояние, могут считать все эти возражения неуместными. Но экономисты постоянно акцентируют внимание на том, что они обсуждают социализм и интервенционизм с точки зрения широко разделяемых ценностей западной цивилизации. Социалисты и интервенционисты не только не отрицали –по крайней мере открыто – эти ценности, но и настойчиво заявляли, что реализация их программы осуществит их гораздо лучше, чем это сделает капитализм.
Правда, большая часть социалистов и многие интервенционисты провозглашают в качестве одной из ценностей выравнивание уровня жизни всех индивидов. Но экономисты не ставят под сомнение подразумеваемое здесь ценностное суждение. Все, что они делают, это указывают на неизбежные последствия уравнивания. Они не говорят: цель, к которой вы стремитесь, плоха: они говорят: осуществление этой цели вызовет последствия, которые вы сами считаете более нежелательными, чем неравенство.
4. Предвзятость и нетерпимостьОчевидно, что рассуждения многих людей находятся под влиянием ценностных суждений и что предвзятость часто искажает мышление людей. Что необходимо отвергнуть, так это популярную доктрину, утверждающую, что невозможно заниматься экономическими проблемами без предвзятости и что простой ссылки на предвзятость без вскрытия ошибок в цепочке рассуждений, достаточно, чтобы опровергнуть теорию.
В действительности, появление доктрины предвзятости неявно означает безоговорочное признание неуязвимости учений экономической науки, против которых выдвинут упрек в предвзятости. Это был первый шаг на пути возвращения к нетерпимости и преследования инакомыслящих, являющихся главной особенностью нашей эпохи. Так как несогласные виновны в предвзятости, правильным будет их «ликвидировать».
Глава 3. Поиск абсолютных ценностей
Рассматривая ценностные суждения, мы обращаемся к фактам, т.е. к способу, которым люди выбирают конечные цели в реальной действительности. Несмотря на то, что ценностные суждения многих людей идентичны, несмотря на то, что допустимо говорить о некоторых почти повсеместно разделяемых ценностях, отрицание существования различий в ценностных суждениях явно противоречило бы фактам.
С незапамятных времен подавляющее большинство людей достигли согласия в предпочтении результатов мирного сотрудничества – по крайней мере между ограниченным количеством людей – по сравнению с последствиями изолированности каждого индивида и гипотетической войны всех против всех. Естественному состоянию они предпочли цивилизованное состояние, ибо они стремились к максимально возможному достижению определенной цели – сохранению жизни и здоровья – что, как они справедливо полагали, требовало общественного сотрудничества. Но в действительности существовали и другие люди, отвергавшие эти ценности и соответственно предпочитавшие уединенную жизнь отшельников.
Очевидно, что любое научное исследование проблемы ценностных суждений должно полностью принимать во внимание то, что ценностные суждения субъективны и изменчивы. Наука пытается узнать о том, что существует и сформулировать утверждения о существовании, описывающие Вселенную как она есть. Относительно ценностных суждений она не может утверждать ничего сверх того, что некоторые люди их высказывают, и исследует, к каким результатам приводят действия, которые ими направляются. Любой шаг за эту границу равносилен подмене знания реальной действительности личными ценностными суждениями. Наука и организованный массив нашего знания учит нас тому, что есть, а не тому, чему следует быть.
Доктрины, утверждающие, что существуют вечные абсолютные ценности, открытие которых является такой же задачей научного или философского исследования, как и открытие законов физики, отвергают разграничение области науки, имеющей дело исключительно с утверждением о существовании, и области ценностных суждений. Сторонники этих доктрин настаивают на том, что существует абсолютная иерархия ценностей. Они пытаются определить высшее благо. Они говорят, что допустимо и необходимо разграничивать истинные и ложные, правильные и неправильные ценностные суждения, аналогично тому, как различаются истинные и ложные, правильные и неправильные утверждения о существовании <Brentano F. Vom Ursprung sittlicher Erkenntnis. 2d ed. – Leipzig, 1921>. Наука не ограничивается описанием того, что есть. По их мнению, существует другая абсолютно законная отрасль науки – нормативная наука этики, задача которой показать истинные абсолютные ценности и установить нормы правильного поведения людей.
Беда нашей эпохи согласно сторонникам этой философии, в том, что люди больше не признают вечных ценностей и не руководствуются ими в своих действиях. В прошлом, когда народы западной цивилизации были едины в одобрении ценностей христианской этики, положение было лучше.
Ниже мы рассмотрим проблемы, поднятые этой философией.
2. Конфликты в обществеОбсудив тот факт, что люди расходятся в своих ценностных суждениях и выборе конечных целей, мы должны подчеркнуть, что многие конфликты, которые обычно считаются связанными с ценностями, в действительности вызваны спорами относительно выбора наилучших средств достижения целей, по поводу которых у конфликтующих сторон нет разногласий. Проблема пригодности или непригодности определенных средств должна решаться при помощи утверждений о существовании, а не ценностных суждений. Исследование этих утверждений – основной предмет прикладной науки.
Таким образом, имея дело со спорами относительно человеческого поведения, необходимо знать, касаются эти разногласия выбора целей или выбора средств. Часто это задача не из легких, поскольку то, что для одних людей является целью, для других является средством.
За исключением ничтожно малого числа последовательных отшельников, все люди считают определенный вид общественного сотрудничества между людьми основным средством достижения любых целей, которые могут у них появиться. Этот неопровержимый факт обеспечивает общую почву, на которой появляется возможность политических дискуссий между людьми. Духовное и интеллектуальное единство всего вида homo sapiens проявляется в том, что подавляющее большинство людей считает одно и то же – общественное сотрудничество – наилучшим средством удовлетворения биологических побуждений, существующих у любого живого существа: сохранения жизни и здоровья индивида и размножения вида.
Это почти всеобщее признание человеческого сотрудничества допустимо назвать природным явлением. Использование такой манеры выражения и утверждение, что сознательное объединение соответствует человеческой природе, подразумевают, что человек, отличительным признаком которого как человека считается интеллект, способен осознать великий принцип космического становления и эволюции, а именно дифференциацию и интеграцию, и осмысленно использовать этот принцип для улучшения условий существования. Но не следует считать, что сотрудничество между индивидами биологического вида является универсальным феноменом. Средства к существованию любого вида живых существ недостаточны. Следовательно, между членами всех видов существует биологическая конкуренция, непримиримый конфликт жизненных «интересов». Выжить может только часть из тех, кто появляется на свет. Некоторые погибают из-за того, что другие особи его вида отняли у него средства к существованию. Безжалостная борьба за существование между членами одного вида ведется именно потому, что они принадлежат к одному виду и конкурируют с другими его членами за одни и те же ограниченные возможности выживания и воспроизводства. Лишь человек силой своего разума заменил биологическую конкуренцию – общественным сотрудничеством. Разумеется, общественное сотрудничество стало возможным благодаря природному явлению – более высокой производительности труда, достигнутой использованием принципа разделения труда и специализацией задач. Но необходимо было открыть этот принцип, понять его влияние на человеческие дела и сознательно использовать в качестве средства в борьбе за существование.
Фундаментальные факты общественного сотрудничества были неверно истолкованы школой социального дарвинизма, а также многими ее критиками. Первые утверждали, что войны между людьми представляют собой неизбежное явление, и все попытки установить вечный мир между странами противоречат природе. Вторые возражали, что борьба за существование ведется не между представителями одного вида животных, а между членами разных видов. Как правило, тигр нападает не на других тигров, а на более слабых животных. Следовательно, заключают они, война между людьми, являющимися представителями одного вида, неестественна <об этом споре см.: Barth P. Die Philisophie der Geschichte als Soziologie. 4th ed. – Leipzig, 1922. S. 289–92>.
