Владимир Филиппов - 10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров
А вот как выглядело боевое расписание русской рати в Коломне согласно «Сказанию», причём у нас нет оснований в нём сомневаться, поскольку ту же информацию сообщает нам В.Н. Татищев.
«Себе же князь великий взял под командование белозерских князей, и в полк правой руки назначил брата своего князя Владимира и дал ему под командование ярославских князей, а в полк левой руки назначил князя Глеба Брянского. Передовой же полк – Дмитрий Всеволодович да брат его Владимир Всеволодович, с коломенцами – воевода Микула Васильевич, владимирский же воевода и юрьевский – Тимофей Волуевич, а костромской воевода – Иван Родионович Квашня, переяславский же воевода – Андрей Серкизович. А у князя Владимира Андреевича воеводы: Данило Белеут, Константин Кононов, князь Федор Елецкий, князь Юрий Мещерский, князь Андрей Муромский».
Братьев Ольгердовичей, как видим, нет, они придут позже, когда русская рать подойдёт к Дону: «Месяца сентября 1 пришел великий князь Дмитрий Иоаннович на место, называемое Береза, за двадцать и три поприща до Дону, и тут пришли к нему литовские князи на помощь, князь Андрей Ольгердович полоцкий с псковичами да брат его князь Дмитрий Ольгердович брянский с воинствами своими» (В.Н. Татищев).
Когда речь заходит о том, как русские полки разворачивались в боевые порядки на Куликовом поле, информации, что Передовой полк вели сыновья Ольгерда, в «Сказании» тоже нет: «И вот уже братья в то время полки ведут: передовой полк ведет Дмитрий Всеволодович да брат его, князь Владимир Всеволодович, а с правой руки полк ведет Микула Васильевич с коломенцами, а с левой руки полк ведет Тимофей Волуевич с костромичами». Во всех четырёх списках «Сказания о Мамаевом побоище» чёрным по белому написано – Передовой полк ведут князья Всеволожские. Причём командуют им изначально, со времён смотра в Коломне. И явно не случайно князь Дмитрий Иванович именно им поручил командование этим элитным подразделением – «А в передовой полк – Дмитрия Всеволожа и Владимира, брата его».
Но что для Прозорова «Сказание о Мамаевом побоище»! Так, беллетристика. А значит, и сведений исторических в нём не содержится. Но есть ещё известия Василия Никитича Татищева, а это очень серьёзно, поскольку как мы помним, он для мудрого Льва авторитет признанный. Что нам поведает Великий Российский историк? «Тогда князь великий созвал всех князей, и уложили, что князю великому быть в средине и смотреть на все полки, куда потребно будет помогать; на правой стороне стать Ольгердовичам с северским и новгородским полками и псковичами; на левой белозерским и ярославским; впереди тверскому».
Вот так, коротко и ясно. И никаких литовских язычников в передовом полку, все на правый фланг. Или «великий знаток» военного дела Древней Руси думает, что литовские князья встали на правом фланге, а свои дружины оставили в Передовом полку? Под чужим командованием?
Да такого просто быть не могло!
Сомневаться в правдивости сведений, сообщаемых Татищевым, у нас оснований нет. Ведь по большому счёту только у него есть связный и полный рассказ о великой битве на Дону. На это указал и А. Кирпичников: «Неизвестные по другим материалам сведения о великой битве приводятся также В.Н. Татищевым в его «Истории Российской». К сожалению, татищевские известия в литературе, посвященной рассматриваемой теме, обычно не используются. Между тем они заслуживают внимания и, в частности, находят подтверждение в приблизительно современных Куликовской битве среднеазиатских источниках».
Но Прозоров прёт как бык на красный свет, не замечая летящих ему навстречу автомобилей, – рассказав о том, как в Белозерском крае трудно жилось монахам, которые постоянно конфликтовали с местным населением, писатель делает предсказуемый вывод: «А значит, население Белоозера также принадлежало к числу «неверных человек», которые «не… принята святое крещение». Именно их и вывели двенадцать Белозерских князей на Куликово поле, встав, по воле Дмитрия Ивановича, в «чело» – передние ряды – Большого полка.
За ними же стояли «москвичи» – жители Московской земли, куда более плотно «охваченные» крещением и вниманием церкви, чем жители Северной и Западной окраин. И что же? «Москвичи же мнози небывальци, видевшее множество рати татарской, устрашишася и живота отчаявшася, а иным на бегы обратишася».
Не отошли с боем, как литвины, не стояли насмерть, как белозерцы, – испугались и побежали» (Л.П.).
Стоп, стоп, стоп!
Как мы помним, по сообщению Татищева, на Куликовом поле князья Белозерские встали на левом фланге русской рати – откуда же взялись они тогда в рядах Большого полка? А всё дело в том, что во время смотра под Коломной и похода к Дону их дружины входили в состав Большого полка, которым командовал непосредственно сам Дмитрий Московский. Но перед битвой русское командование всё переиграло и в результате белозерцы оказались в составе полка Левой руки.
Но Прозорову это невдомёк, он продолжает вещать о своём.
А между тем, давно уже известно, из каких именно подразделений состоял Большой полк. Вот что говорит об этом Татищев: «Больший полк владимирский и суздальский, бившись на одном месте, не мог одолеть татар, так как многие побиенные пред ними лежали; ни татары не могли сломить их». Причём в доблести христиане явно не уступали язычникам, как бы ни хотелось Прозорову вывернуть всё наизнанку: «Тогда же и князь Глеб брянский с полком владимирским и суздальским перешел чрез трупы мертвых, и тут был бой тяжкий». Итак, суздальцы и владимирцы, а также московское ополчение, по поводу которого так злорадствовал Лев Рудольфович. Ещё бы! Ведь «жители Московской земли, куда более плотно «охваченные» крещением и вниманием церкви, чем жители Северной и Западной окраин», не могут сравниться с язычниками в доблести!
Только вот зря Прозоров снова брешет на людей, которые вышли сражаться за свою страну, за свою землю. И в летописях, и в литературных памятниках, посвящённых Куликовской битве, чётко прописано, что «Москвици же мнози небывалци» (Новгородская I летопись младшего извода).
Не трусы, а не имеющие опыта ведения боевых действий.
Просто люди, многие из которых и понятия не имея о ратном деле, в этот трудный для Руси час посчитали невозможным отсиживаться дома и пошли защищать Родину. Некоторые и оружие в руках держали в первый раз, ведь были это не воины-профессионалы, а ремесленники, торговцы, мастеровые, крестьяне…
Их поступок заслуживает уважения, а не глумления со стороны беснующегося неопророка.
Хотя всё познаётся в сравнении.
Вытащить Льва Рудольфовича из-за компьютера, где он кропает свои пасквили. Нахлобучить на «историческую голову» шлем. Дать в руки рогатину. Поставить в первый ряд Большого полка. И посмотреть, как поведёт себя известный литератор, когда на него пойдёт вал ощетинившийся копьями генуэзской пехоты и помчится лавина степной конницы. Не сдадут нервишки? Это ведь не у компьютера по клавишам хлопать. Здесь жизнь одна и смерть одна, и переход из одного состояния в другое возможен каждую минуту. А обратно уже нет. Это не постановочные бои на утеху любопытствующим туристам, в которых также есть риск если и не убиться насмерть, то получить травму. Только ни в какое сравнение это идти не может. Тем, кто вышел биться на Куликово поле, никто не мог гарантировать ни победы, ни тем более успешного возвращения домой. И большинство из тех, кто стоял сейчас на этом поле, шёл туда не ради славы или добычи, а ради Правды и Справедливости. Или словами М.Н. Задорнова, чтобы Кривду одолеть. И не было на этом поле вражды и распри между христианами и язычниками, и стояли, и дрались, и умирали они вместе, плечом к плечу.
А попадись в их рядах хоть один такой даровитый теоретик как Прозоров, так пересобачились бы все ещё до боя, выясняя, чьи святыни святее. Повезло Дмитрию Донскому, что не оказалось в его рядах такого человека.
А может, всё бы оно и обошлось, просто огрел бы кто-нибудь шестопёром смутьяна по «исторической голове», ещё не доходя до поля боя, дабы не вносил склоку, сумятицу и разлад в ряды русской рати. Не у всех ведь тогда терпение было железное, да и в полемику вступать не всем была охота. Чекан или булава – вот лучший ударный и неопровержимый аргумент в диалектических спорах с теоретиками, слабо разбирающимися в религиозной структуре общества.
Это сейчас им всё с рук сходит, а тогда… были варианты.
А с другой стороны…
Пламенный буревестник революции товарищ Троцкий, он же Бронштейн (и по имени Лев!), в гражданскую войну тоже носился из конца в конец по всей полыхающей от войны стране в своём бронированном вагоне, воспламеняя красных бойцов своим художественным словом и призывая их всех, как один, сложить свои головы за победу Мирового пролетариата. Однако при первых же выстрелах, раздававшихся со стороны противника, резво уносил ноги с переднего края всё в том же купейном комфортабельном вагоне, оставляя воодушевлённых бойцов разбираться с врагами собственными силами.
