Найджел Клифф - В поисках христиан и пряностей
Португальские купцы ворчали на высокие цены, но на берегу теснились продавцы. Португальцы начали день и ночь заполнять свои трюмы экзотикой Востока: перцем, имбирем, кардамоном, кукурмой и зингибером и зедоари [485], дикой корицей, гвоздикой и ароматическими смолами.
Вскоре с тремя кораблями, оставшимися в Каликуте, приплыл Висенте Сорде. Как оказалось, они едва успели сбежать. Заморин втайне собрал еще один вооруженный флот из двадцати больших самбуков, чтобы напасть на эскадру Сорде. Когда флот был готов, флотилия рыболовных лодок заманила христиан в устье реки, которую да Гама с такой помпой пересекал в первую свою экспедицию. Флот ждал в засаде среди пальмовых деревьев, и индусы быстро окружили европейские корабли, обрушив на них град стрел. Попавшие в ловушку и раненные, португальцы запаниковали, и спасла их лишь случайность: один канонир, метя в рыбацкую лодку, взял прицел слишком высоко, и ядро попало в самбук, на котором находился командующий флотом. Когда самбук перевернулся, индусы поспешили ему на выручку, дав португальцам возможность улизнуть.
На корабле Сорде находился посланник из Каннанура, который явился в Каликут и попросил, чтобы его доставили к адмиралу. Его господин, сообщил он да Гаме, просил передать, что готов пойти на цены, которые европейцам назовут в других местах, и даже возместит разницу из собственного кармана; более того, он купит любые привезенные ими товары по установленным ими ценам.
Да Гама отправил Сорде проверить слова посланника и нагрузить королевские корабли. Его рискованный маневр себя оправдал: вместо того чтобы позволить европейским купцам конкурировать при закупке пряностей, он заставил малабарских правителей конкурировать за покупателей. Тем не менее Маттео да Бергамо и остальные купцы продолжали ворчать из-за условий в Кочине. Доставленные партии перца подходили к концу, а сбыть европейский товар, как и прежде, не удавалось. Городские купцы вечно повышали цены или находили другую причину прекратить погрузку, к тому же не раз восставали против приказов раджи и вообще отказывались торговать. Несколько раз да Гаме приходилось отзывать своих факторов и бушевать перед раджой о подлости мусульман: однажды он подобрался к его дворцу и – под видом салюта – выстрелил из бомбард, пока раджа делал вид, будто развлекается на веранде. Маттео да Бергамо и его жадным до прибылей товарищам все было мало. «Мы неустанно спрашивали себя, – пишет итальянец, – сможем ли мы нагрузить наши корабли в этом плавании хотя бы наполовину» [486]. И предложение из Каннанура не вызывало большого восторга. «Адмирал послал три королевских корабля, – добавлял да Бергамо, – потому что никто среди нас не хотел туда плыть, поскольку до нас дошло, что перца там слишком мало, а корица плохого качества».
Учитывая, что раджа твердо взял сторону португальцев, мусульманские купцы составили заговор. На «Жулин», который пришвартовался в гавани, чтобы загрузить пряности, явились три крестьянина и продали матросам корову. Разумеется, об этом донесли радже-индуисту, который сердито пожаловался адмиралу: подобно заморину, он, взойдя на трон, принес клятву защищать коров, во-превых, и браминов, во-вторых. Да Гама тут же объявил своим людям, что им под страхом порки воспрещено покупать коров и что они должны на месте арестовать и доставить к нему любого, кто попытается продать какой-либо скот. Когда трое крестьян снова явились с коровой, их притащили к адмиралу, который отослал радже и узников, и корову. Томе Лопеш сообщал, что преступников без суда посадили на кол «таким образом, что кол прошел через почки и грудь и вышел под подбородком, и колья были установлены на земле на высоте поднятого копья, а их руки и ноги [преступников] были растянуты и привязаны к четырем шестам, и потому они не могли сползти вниз, так как их удерживал шест поперечный. И такая над ними свершилась справедливость, ибо они продали означенных коров» [487].
В этот удовлетворительный момент межкультурного сотрудничества объявилась большая группа индусов, которые назвали себя христианами.
* * *Новоприбывшие сообщили дому Васко, что явились от имени тридцати тысяч христиан, которые живут дальше к югу по побережью, и объяснили, что они потомки последователей апостола Фомы, похороненного в их городе. По сообщению Томе Лопеша, «выглядели они весьма честно», к тому же принесли с собой дары: овец, кур и фрукты.
Плавания да Гамы преобразовали карты Европы, но западная картина мира все еще была в значительной степени окрашена догадками библейских географов. А потому да Гама не нашел ничего удивительного в том, что один из учеников Христа добрался до Индии. Дальше к югу, объяснили новоприбывшие, лежит большой торговый город Килон [488], а рядом с ним, там, где суша выдается в море, апостол перед самой своей смертью чудесным образом возвел церковь. Согласно их легенде [489], апостол Фома пришел в лохмотьях, дабы обратить в новую веру низшие касты индусов. Однажды в гавань приплыло гигантское бревно и уперлось в песок. Раджа послал многих людей и слонов вытащить его на сушу, но оно и с места не сдвинулось. Одетый в лохмотья апостол пообещал убрать его из гавани, если король даст ему участок земли для строительства церкви во славу Господа. Он созвал всех плотников, каких смог найти, и они пилили бревно, пока не изготовили стропила и доски для стен церкви. В полдень апостол Фома взял лопату и зачерпнул ею песок, песок обратился в рис, и он накормил работников. Когда работа была завершена, он обратил щепки в деньги, которыми ее оплатил. Вскоре после этого апостол принял облик павлина и был случайно застрелен охотником. Поднявшись в небо птицей, он упал на землю человеком. Он был похоронен, но его правая рука никак не хотела уходить под землю. Со временем могильщики сдались и оставили ее торчать из земли, и паломники из многих стран стекались посмотреть на такое чудо. Одни китайские паломники пытались отрубить руку и увезти ее домой, но когда они ударили по ней мечом, она наконец втянулась под землю.
Чуть более прозаично гости объяснили, что последователи апостола послали в мир пять человек, чтобы установить контакт с братьями во Христе. После долгих скитаний эти пятеро пришли в Персию [490], где христианская община, говорящая на сирийском языке (языке, сходном с арамейским Христа), столетиями процветала независимо от остального христианского мира. С тех самых пор персидская церковь посылала своих епископов заботиться об индусской пастве.
После долгих и бесплодных поисков пресвитера Иоанна, после первоначальной эйфории, что нашли в Индии множество христиан, и постепенного осознания, что туземцы на самом деле исповедуют совершенно иную религию, перед да Гамой предстали наконец истинные индийские христиане. Конечно, подобно своим персидским наставникам, они были несторианами, верившими, что Иисус имеет две природы, человеческую и божественную, а потому, строго говоря, являлись еретиками. Конечно, их священники носили тюрбаны, ходили босиком и, как отметил немецкий матрос, были такими же черными, как остальные индусы. Но у них было шесть епископов, они служили мессу у алтаря с крестом, они принимали причастие, пусть это и был размоченный изюм, а не вино. И это было начало.
Да Гама принял гостей с великой радостью и одарил шелковыми тканями. Они же расспрашивали про европейские церкви и европейских священников, про дома и обычаи моряков и были изумлены, услышав, как далеко те забрались. Они предложили стать вассалами короля Португалии и в знак своей верности принесли адмиралу алый крюк с серебряным наконечником, украшенный маленькими бубенчиками, и письма от своих старшин. Хотя общину нельзя было назвать большой, они явно были готовы поддержать собратьев во Христе против своих правителей-индусов и мусульман, господствовавших в их городах. Они даже храбро предположили, что если португальский король построит крепость в их местности, он сможет господствовать надо всей Индией.
Когда по их возвращении известие о флоте европейцев достигло христианских общин вокруг Килона, оттуда прибыла в середине декабря вторая делегация. Ее представители сообщили, что в их городе много пряностей, и да Гама отправил на юг три корабля. Фламандский матрос был на борту одного из них, и он сообщал, что в Килоне «почти 25 тысяч христиан» [491], которые молятся в «почти 300 христианских церквях и носят имена апостолов и прочих святых». Отправившись посетить церковь апостола Фомы, он обнаружил, что от материка она отрезана морем, а близлежащий город, где при условии выплаты дани разрешили жить христианам, практически в развалинах. Тем не менее европейцы взяли на борт большое количество перца и некоторое количество корицы и гвоздики, за которые расплатились наличными, медью и опиумом, захваченными на «Мири».
