Юрий Никулин - Почти серьезно
Прервав репетицию, я пошел к Евгению Михайловичу. кабинет которого находился в здании цирка. До этого Кузнецова я видел только один раз - на собрании. Статный, импозантный, с аккуратно зачесанными назад седыми волосами, он выделялся среди сидящих в президиуме.
Как только я вошел в кабинет, он вышел из-за стола и, предложив мне сесть, начал разговор, во время которого сам ходил по кабинету. Говорил спокойно, по-доброму. Я не чувствовал себя на приеме у руководителя. Со мной говорил приятный человек, благожелательно ко мне настроенный. Я чувствовал, что он хочет помочь мне, что он заинтересован в моей работе. Он сказал, что давно и внимательно следит за нашей с Мишей работой, и мы его как "материал" устраиваем, но нам нужно помочь.
- Какие у вас планы? Что вы хотите в жизни? Что вам нужно? - спрашивал Евгений Михайлович и тут же обещал: - Я для вас все сделаю: найду авторов, художников, композиторов. Мы обеспечим вас реквизитом. Вы перспективные артисты, я в вас верю.
Он говорил такие слова, каких я никогда в жизни ни от кого не слышал. Я поделился с ним желанием сделать "Рыболовов".
Евгений Михайлович закурил папиросу, несколько раз глубоко затянулся и сказал:
- Не очень-то эстетично, как мне думается, появляться на манеже, босиком... - и, выдержав длинную паузу, добавил: - Хотя все может быть. Вот ведь Айседора Дункан танцевала на сцене босиком, и ничего. Смотрелось красиво. Попробуйте. Посмотрим.
Прощаясь, крепко пожимая мне руку, Евгений Михайлович спросил:
- Как поживает ваш папа? - Оказывается, он помнил отца еще с довоенных времен. - Отцу вы доверяйте. Владимир Андреевич человек со вкусом.
Мне было. приятно, что вспомнили отца. Из кабинета я выходил взбудораженный и окрыленный. Сам Кузнецов похвалил нашу работу! Сам Кузнецов предлагает помощь!
Еще в девятом классе я прочел с интересом книгу Евгения Кузнецова "Цирк".
Сын хирурга, профессора Варшавского университета, Евгений Михайлович Кузнецов знал и любил цирк. Среди артистов он пользовался огромным авторитетом. Большинство книг о цирке выходило с предисловием или под редакцией Кузнецова. Евгений Михайлович получил образование в Царскосельском лицее. Он свободно говорил по-французски и по-немецки, знал литературу, театр, кино, музыку и живопись. Но больше всего он знал, а главное, любил цирк.
Приходит к нему артист и говорит, что задумал сделать номер. Перечисляет трюки, которые хочет использовать. Евгений Михайлович внимательно выслушает и спокойно скажет:
- В 1889 году в цирке Саламоаского этот трюк впервые показали артисты, приехавшие на гастроли из Голландии. Придумали же трюк китайцы.
Дальше шел подробный рассказ о трюках, Кто и как их делал, как их принимали. Заканчивал разговор Кузнецов обычно встречным предложением:
- Слушайте, а стоит ли вообще вам делать этот трюк? Вот я сейчас предложу абсолютно забытый и действительно интересный трюк, который, как мне кажется, даст возможность наилучшим образом использовать ваши данные и технику.
И Кузнецов долго говорил о предлагаемом номере. Артист после такой встречи выходил из кабинета Кузнецова вдохновленный.
В тот же день я передал отцу, Мише и Татьяне весь разговор с Евгением Михайловичем. Отец сказал:
- Ну, Кузнецов - человек удивительный. Таких, как он, мало. Это хорошо, что он обещал помочь. Он человек слова.
Отец написал нам сценарий номера. Репетировали мы в Москве. Сложность номера - мы назвали его "Веселые рыболовы" - заключалась в том, что воды как таковой не было. В работе над номером по готовому сценарию нередко рождаются трюки и повороты действия, ранее не предусмотренные. Так, например, мы заказали в мастерской ведро; Мастер перепутал размеры, и, когда мы явились за ним, нам вдруг вынесли ведро громадного размера. Мы огорчились: что можно делать с таким нелепым ведром?! Но когда несли ведро в цирк, прохожие смеялись. Решили использовать это огромное ведро в номере. Оно оказалось вполне уместным.
Готовили мы свой номер больше трех месяцев. Репетировали в основном по ночам. Мне все хотелось, чтобы Кузнецов побывал на нашей репетиции. Но бесконечные командировки, совещания не позволяли ему прийти к нам, и он сообщил через секретаршу, что посмотрит уже готовый номер. Но и на просмотре "Веселых рыболовов" Евгений Михайлович не был. Его к этому времени назначили редактором журнала "Советский цирк", который был создан по его инициативе, и он был очень занят работой.
Последний раз я встретился с Кузнецовым в цирке на премьере водяной пантомимы "Юность празднует". После представления он прошел к нам за кулисы. Пожал всем руки и поздравил с премьерой. (Мы показывали "Рыболовов".) Он долго сидел в нашей гардеробной и говорил о будущем клоунады, о судьбах клоунов.
- Буффонадных клоунов скоро не будет, - сказал Евгений Михайлович, - и клоунада как таковая отойдет. На манеже будет царство коверных.
Он не ошибся. Уже к началу шестидесятых годов в цирке остались в основном коверные.
В тот вечер Евгений Михайлович вспомнил массу имен, забытых номеров. Он помнил не только биографии артистов, но подробно рассказывал, где, в каких цирках, с какими номерами выступают и дети этих артистов. Прощаясь с нами, он сказал:
- Успех ваш в том, что вы ни на кого не похожи. Продолжайте в том же духе. Ищите свое. И напишите обязательно статью в наш журнал, - попросил он меня. - Напишите, что вы думаете о клоунаде, о пантомиме в цирке.
Просьбу я выполнил. К сожалению, статью мою Евгений Михайлович не успел прочесть. Вскоре после нашего разговора он ушел из жизни.
А "Веселые рыболовы" долго были в нашем репертуаре. И каждый раз, показывая их, я вспоминал удивительного, доброго и очень талантливого человека - Евгения Михайловича Кузнецова.
"ОБЫКНОВЕННЫЙ ГИПНОЗ" ЭМИЛЯ КИОНа вечернем представлении после конного номера в паузе неожиданно заиграл оркестр, и шесть униформистов, выстроившись в ряд, четко, под музыку начали граблями разравнивать опилки на манеже. Публика встретила этот неожиданный трюк смехом и аплодисментами. Униформисты, закончив работу, поклонились а ушли.
Все это придумал Арнольд. Оказывается, накануне он специально вызвал униформистов и долго с ними репетировал.
(Из тетрадки в клеточку. Октябрь 1956 года)
Наступила осень. Закончив гастроли в Симферополе, мы приехали провести отпуск в Москву. Таня готовилась стать матерью и не могла работать в наших клоунадах. Надо было решать: что делать дальше? Как всегда, я полагался на случай. "Как-нибудь вывернемся, что-нибудь да придумаем, без работы не останемся",- думал я. И этот случай пришел.
Через три дня после приезда в Москву мы с Мишей зашли в цирк. На манеже в это время репетировал Кио. В фойе нас увидел Арнольд.
- Что вы здесь ошиваетесь? - спросил он.
- Да вот зашли в цирк просто так. Не знаем, как быть дальше. - И подробно рассказали Арнольду о своем положении.
- Эмиль! - закричал Арнольд выходящему с манежа Кио.
Кио подошел к нам.
- Слушай, Эмиль, эти разгильдяи, - Арнольд кивнул в нашу сторону, - не знают, как им быть. Они безработные. А в Советском Союзе нет безработных. Бери их с собой в Ленинград. Пусть поработают с тобой. Ты же обожаешь их "Сценку на лошади".
Так в несколько минут решилась наша судьба.
"Цирк! Сегодня и ежедневно! Кио и его 75 ассистентов" - возвещали красочные афиши, развешанные по всей Москве.
Помню, как я, ученик третьего класса, стоял с отцом и рассматривал эти афиши. Завороженно глядел на изображение загадочного человека в белой чалме. Рядом с этим человеком в огне горела женщина.
- Папа, кто это? - спросил я.
- Это фокусник Кио. Он выступает в цирке. Мы с тобой обязательно сходим и посмотрим его. Ты же любишь фокусы...
Фокусы я любил и смотреть и показывать. Первый фокус, который я узнал, запомнился на всю жизнь. Как-то отец поднял руки вверх ладонями, потом опустил их, сжав в кулаки, а затем раскрыл ладони, и я увидел на них по медному пятаку. На моих глазах совершилось маленькое чудо. До этого все чудеса совершались в сказках, которые рассказывала бабушка, а тут наяву. Не меньший восторг вызвало у меня и объяснение секрета фокуса. Оказывается, монеты отец прятал в рукава рубашки. Когда я постиг технику показа, то этот фокус продемонстрировал всем, считая, что и другие, увидев его, должны испытать такой же восторг и удивление.
Когда я учился в пятом классе, родители подарили мне на день рождения картонную коробку с набором фокусов. В ней лежали таинственные колечки на шнурках, коробочки с дырками, платочки, деревянные шарики. Через неделю я устроил для своих товарищей представление. Правда, от волнения у меня дрожали руки, и два фокуса не получились. После моего выступления отец поставил посреди комнаты табуретку, положил на нее огурец и торжественно объявил:
