Игорь Пыхалов - Реванш Сталина. Вернуть русские земли!
Для победы крайне важно обеспечить перевес в ресурсах по сравнению с противником. Поэтому надо с самого начала стремиться занять как можно больше стратегических пунктов. Вместо этого красные на первом этапе войны пассивно топтались на месте, лишь изредка предпринимая вялые атаки местного значения.
Необходимо как можно скорее приступить к созданию массовой армии. Белые 18 февраля 1918 года ввели на контролируемой ими территории всеобщую воинскую повинность. Красные же не желали поступаться принципами. Как объявил в середине марта начальник штаба Красной гвардии: «Ещё раз повторяем приказ о том, что на тех территориях, где действует финляндская Красная гвардия, нет и не может быть обязательной воинской повинности. Если всё же где-либо взяли людей в армию в принудительном порядке, такие действия осуждаются, как противоречащие изданным приказам; требуем немедленно демобилизовать привлечённых таким образом людей»[1286].
В отличие от России, основная масса населения Финляндии не имела опыта участия в боевых действиях. Однако у белых имелись опытные офицерские и унтер-офицерские кадры — в первую очередь, 27-й егерский батальон, сформированный в Германии из перебежчиков и эмигрантов финской национальности, прошедший основательную подготовку и получивший боевое крещение на фронте. 17 февраля в Финляндию прибыли первые 80 человек из состава батальона, а 25 февраля — основная масса, 1130 человек[1287].
У красных опытных кадров, напротив, категорически не хватало, зато имелась выборность командиров и прочая совершенно неуместная в боевой обстановке демократия, вплоть до отмены смертной казни. Расстрелы, разумеется, случались, но проводились отдельными полевыми командирами, в многократно меньших масштабах, чем это делал противник.
Тем не менее, решающий вклад в победу белых внесли германские интервенты. В разгар наступления Маннергейма, 3 апреля в тыл красным на полуострове Ханко высадилась так называемая «Балтийская дивизия» численностью 12 тыс. человек под командованием генерала фон дер Гольца. Ещё один немецкий отряд численностью 3 тыс. человек высадился 7 апреля у города Ловисы[1288].8 апреля Маннергейм издал пафосный приказ:
«По просьбе финского правительства отряды германской победоносной и могучей армии высадились на финской земле, чтобы помочь нам прогнать большевиков-злодеев. Я убеждён, что братство по оружию, которое запечатлевается в нынешней борьбе кровью, должно ещё более укрепить дружбу и доверие, которое Финляндия всегда питала к великому кайзеру и могучему германскому народу. Я надеюсь, что молодая финская армия, борясь бок о бок со славными германскими войсками, проникнется той железной дисциплиной, чувством порядка и сознанием долга, которые создали величие немецкой армии и вели её от победы к победе. Приветствуя прибытие храбрых немецких войск, я надеюсь, что всякий финляндец поймёт великую жертву, приносимую благородным немецким народом нашей стране в то время, когда каждый человек нужен Германии для боёв на Западном фронте»[1289].
И после этого поклонники «России-которую-мы-потеряли» без зазрения совести утверждают, будто большевики были «немецкими агентами», а Маннергейм — «настоящим русским героем и патриотом».
14 апреля германские войска заняли Хельсинки, 29 апреля пал Выборг. В начале мая война закончилась[1290].
Победители развязали массовый террор. В Гельсингфорсе белые сожгли абоские казармы со всеми бывшими там пленными красногвардейцами, а также женщинами, стариками и детьми[1291]. Всего в ходе белого террора были казнены 8,3 тыс. человек, ещё около 12 тыс. умерли в концентрационных лагерях летом 1918 года[1292]. Общее количество брошенных в тюрьмы и концлагеря достигало 90 тысяч[1293]. Для сравнения: в ходе боевых действий белые потеряли 3178 человек, красные — 3463[1294].
Помимо сторонников красных, уничтожались русскоязычные жители Финляндии. Вот что сказано об этом в ноте германскому послу графу В.Мирбаху от 13 мая 1918 года подписанной заместителем наркома иностранных дел Г.В. Чичериным:
«Другой ряд фактов, вызывающих глубоко болезненное чувство в широких массах Российской Советской Республики, относится к расправам, творимым белогвардейцами, союзниками германской власти над русским населением в Финляндии, в особенности в Выборге. Здесь происходили массовые расстрелы ни в чём не повинных жителей русского происхождения, совершались чудовищные зверства над мирным русским населением, расстреливались даже 12-летние дети. В одном сарае в Выборге, как передавал свидетель, последний видел двести трупов, большей частью русских офицеров и учащихся. Жена убитого подполковника Высоких рассказывала свидетелю, что она видела, как уничтожаемые русские были выстроены в одну шеренгу и расстреляны из пулемётов. По словам свидетелей, общее число убитых за два дня доходит до 600 человек. После занятия Выборга белогвардейцами группа арестованных русских подданных, числом около 400 человек, среди которых находились женщины и дети, старики и учащиеся, были приведены к вокзалу; посоветовавшись между собою минут 10, офицеры объявили им, что они приговорены к смертной казни, после чего арестованные были отправлены к Фридрихгамским воротам на "валы", где их и расстреляли из пулемётов; раненых добивали прикладами и штыками, происходило настоящее истребление русского населения без всякого различия, истреблялись старики, женщины и дети, офицеры, учащиеся и вообще все русские. Один из свидетелей видел трупы русских в двух сараях в 3 яруса приблизительно около 500 человек. Трупы были обезображены до неузнаваемости»[1295].
Помимо русских, в Выборге были расстреляны оказавшиеся там поляки. Польские жители Выборга симпатизировали белым, но поскольку они говорили на языке, похожем на русский, этого оказалось достаточно для расправы[1296].
Расправившись с противниками, победители начали думать, как обустроить Финляндию. Немецкие хозяева, опасавшиеся, что новоиспечённое «независимое государство» может выйти из-под их влияния, категорически потребовали, чтобы там была установлена монархия с германским принцем во главе. Вопрос об изменении государственного строя должен был решить сейм, к тому времени едва-едва дотягивавший до кворума, поскольку почти вся социал-демократическая фракция в его работе не участвовала. Часть её депутатов сидела в тюрьме, другие бежали в Советскую Россию и лишь несколько человек во главе с будущим президентом Таннером заранее отмежевались от восстания, благодаря чему сохранили депутатские места.
Однако здесь сторонники монархии натолкнулись на казалось бы непреодолимое препятствие. Дело в том, что согласно § 6 °Cеймового устава 1906 года для внесения изменений в основные законы Финляндии требовалось, чтобы законопроект, получив большинство голосов, был затем одобрен 2/3 голосов сейма следующего созыва. Если в нынешнем сейме в отсутствие социал-демократической фракции монархисты ещё могли рассчитывать на большинство, то набрать две трети во вновь избранном сейме полного состава было для них совершенно нереально.
Впрочем, тот же § 60 предусматривал и другой вариант: «Однако сейм может принять проект основного закона, не отсрочивая дела, если в общем собрании оно признано, большинством пяти шестых поданных голосов, спешным и проект при третьем обсуждении одобрен большинством двух третей поданных голосов»[1297].
Увы, при рассмотрении законопроекта во втором чтении 13 июля за введение монархии проголосовало 57 депутатов, против 52[1298].
В последующие недели монархисты всеми силами пытались склонить депутатов на свою сторону. При этом они напирали на то, что после воцарения германского принца немцы помогут захватить Восточную Карелию. Так, депутат Пааволайнен заявил, что благодаря монархии «прекрасная мечта о великой Финляндии могла бы превратиться в действительность»[1299]. Пастор Малмиваара увещевал коллег по сейму не забывать о «красной опасности», в борьбе с которой не обойтись без германской помощи: «Одни мы не выдержим эту бурю, которая угрожает нам снова, если не получим помощь от наших великодушных гостей, и нам было официально заявлено, что оказание этой помощи будет зависеть от того, какую мы теперь установим форму правления для нашей страны»[1300]'.
Тем не менее, невзирая на все старания монархистов и давление со стороны немецкого командования, 7 августа во время голосования в третьем чтении предложение о признании законопроекта срочным не собрало требуемых 5/6 голосов: за него было подано 75, против — 32 голосов[1301].
