Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет
- Провести ночь в тюремной камере, - пробормотал я. - Есть, знаете ли, что-то мрачное в самой этой идее.
- Ну, дом - он не человек: хозяев не выбирает, - философски заметил сэр Джон. - А по респектабельности наш Свэйлклифф иному фамильному поместью даст фору. Заведение это было во всех отношениях образцовое.
Тем временем я окончательно сумел взять себя в руки.
- Что ж, остается только надеяться, что он не оставил в себе никаких зловещих воспоминаний.
- Кажется, есть где-то там камера с привидением, - усмехнулся мой компаньон. - Но что за взломщик решил в ней поселиться навеки, а главное, почему - этого я, хоть убейте, не знаю...
И разговор перешел на другую тему. Из тысячи историй о привидениях внимания заслуживает в лучшем случае лишь одна, в этом я не. сомневался, но... Не она ли попалась мне на пути? Я решил, что расспрошу обо всем Паркера, но только не сегодня - во всяком случае, не до начала бала.
Танцы закончились на рассвете, и это меня, боюсь, не слишком расстроило. Тут только и вернулся я в комнату, к которой испытывал теперь глубочайшее отвращение. Вставать пришлось рано: сразу же после завтрака нужно было готовиться к отъезду. Паркер к гостям не вышел. Легкий приступ подагры вынудил его остаться в спальне. Я отправился к нему попрощаться и обнаружил хозяина в обычном для него жизнерадостном расположении духа.
- Помните: в Свэйлклиффе вы всегда желанный гость. А что, вид ему мы придали вполне приличный - вы не находите?
- Избавить бы еще это строение от кое-каких мрачных ассоциаций - вот тогда успех можно было бы считать окончательным, - многозначительно заметил я.
- Но разве нам этого не удалось? - беззаботно воскликнул Паркер.
- А от постояльцев с расшатанной нервной системой вам, случайно, никаких жалоб не поступало? Не удивляйтесь: для такого вопроса у меня имеются веские основания.
- Что вы хотите этим сказать? - резко спросил он.
- Гнетущие ощущения, странные разговоры - ничто не беспокоит тут ни вас, ни ваших гостей?
- Чертовы слуги, - пробормотал он смущенно. - Неужели этот старый болван Дэвид...
- Он всего лишь намекнул на нечто, о чем я в ту же секунду забыл бы, если бы за четыре часа до этого, едва только переступив порог комнаты, сам не стал жертвой странной... если хотите, галлюцинации. Она-то - в совокупности с его замечанием - и вынудила меня задать вам этот вопрос.
Паркер заерзал, всем своим видом выражая крайнее нетерпение.
- Ну же, мистер Мильфорд, вы человек благоразумный. Расскажите-ка лучше, что вы там такое увидели - вернее, подумали, будто увидели.
- Боюсь, если рассказать вам это, вы в моем благоразумии усомнитесь.
Кажется, мое признание не пробудило в Паркере любопытства - оно всего лишь привело его в величайшее раздражение.
- Если так будет продолжаться и дальше, придется снести все крыло хотя бы ради того, чтобы положить конец всей этой болтовне.
- Будет продолжаться... что?
- Я спал в той комнате целую неделю и ничего не видел!
- Ну а, кроме меня, имеются еще очевидцы?
- Слугам там каждый вечер что-то мерещится. Что именно? Черные псы, женщины в белом, рыцари в доспехах, громыхающий цепями скелет - одним словом, всякая ерунда.
- А с этой комнатой... или, точнее, с камерой, не связано ли какой-то истории?
- Неужели вы думаете, дорогой мой, что я стал бы об этом расспрашивать? Если и ходят о ней какие-то слухи, то я всеми силами стараюсь их избегать. Впрочем, могу рассказать об одном происшествии: оно, несомненно, имеет какое-то отношение к делу.
Не так давно у нас гостила одна дама, приехавшая дать уроки рисования моим дочерям: талантливая художница, но очень уж нервная, впечатлительная, чтоб не сказать, истеричная. Зная о том, я не стал посвящать ее в прошлое нашего замка, но кто-то, видимо, проговорился. Поскольку строительные работы еще продолжались, эту комнатку пришлось отдать ей. Однажды вечером женщина вне себя от ужаса и возбуждения вбежала к моим девочкам и заявила, что видела у себя в комнате нечто ужасное. Им удалось успокоить учительницу, но вернуться в комнату она отказалась наотрез. Более того, поначалу эта сверхчувствительная особа, опасаясь насмешек, не стала рассказывать, что ей такое привиделось, а пообещала впоследствии изобразить свое видение на холсте. Она сдержала слово.
- Вы сохранили ее рисунок? - спросил я, сгорая от нетерпения.
- Да, случилось так, что он сохранился. Я собирался его уничтожить, но потом отложил в сторону, и все это вылетело у меня из головы.
Я пристал к Паркеру с просьбами показать мне картину. Наконец он с явным неудовольствием открыл дверцу стенного шкафчика и вынул оттуда большое полотно.
- Умело сработано, но очень уж вычурно. А так, в целом - вполне убедительный получился сюжетец с призраком.
Он развернул передо мной холст. Потрясение, которое я испытал в тот момент было невероятным: ценой лишь неимоверных усилий, дабы не остаться в глазах хозяина полным безумцем, мне удалось сдержать свои чувства. Мебель где-то неясная, очерченная лишь тенью, где-то видимая отчетливо под лучами лунного света, открытое окно с раздвинутыми шторами, а между ними - зловещая фигура с сокрытыми чертами лица - все было воссоздано художницей в мельчайших деталях!
- Вот видите, - заметил Паркер после некоторой паузы. - Только начнешь размышлять о прошлом нашего Свэйлклиффа, как воображение такое тебе нарисует!
Но я-то приехал в замок, ничего не зная о прежних его обитателях!
- Ну что ж, сейчас мы с этим художеством и покончим, - решительно заключил Паркер. - У меня лично галлюцинации такого рода не вызывают ни малейшего интереса.
- А не могли бы вы отдать эту картину мне? Я-то как раз и неравнодушен к галлюцинациям такого рода. Обещаю не сплетничать и никому не показывать этот рисунок дома.
- Как будет угодно, - безразличным тоном бросил хозяин. - Но, ради всего святого, как собираетесь вы унести картину такого размера?
- Очень просто. - Я вынул нож и, отделив холст от деревянной рамки, свернул его в трубку, которую можно было зажать в ладони.
Обстоятельства, сопутствовавшие этому моему приобретению, были слишком поразительны, почти невероятны. Мне требовалось время, чтобы оправиться от потрясения, ибо разум отказывался верить тому, что произошло.
IV. Святоша Джо
В Лондоне я опоздал на пригородный поезд и, поужинав на станции, добрался до Кросс-Хиллс лишь в десять часов вместо шести. Оставив саквояж носильщику с тем, чтобы тот утром доставил его в дом, я отправился через поля напрямик. Вскоре тропинка вывела меня на дорожку, огороженную от наших земель частоколом с калиткой, ключ от которой лежал у меня в кармане.
Я щелкнул замком и вышел в рощицу, откуда было рукой подать до деревенского летнего домика, служившего мне очень удобной курительной комнатой: он был основательно выстроен, покрыт вереском, уложен циновками, а меблирован простым деревянным столом, кушеткой и стульями. Несколько книг, канцелярские принадлежности и газеты, которые я успел принести сюда уже после приезда, придавали интерьеру вполне жилой вид. Именно здесь и решил я повесить картину с изображением призрака. Место показалось мне вполне безопасным: домик запирался, так что никто кроме меня проникнуть сюда не смог бы. Дома же слуги матери непременно пронюхали бы о картине, а я обещал Паркеру держать язык за зубами. При свете лампы я расправил картину, слегка помявшуюся в пути, и четырьмя кнопками прикрепил ее к настенной циновке.
Боже милостивый, что же это был за кошмар! Я поймал себя на том, что при всем своем отвращении не в силах оторвать от картины взгляда. Насколько же точно воссоздавала она мои собственные воспоминания! Или опять-таки причиной всему - мое воспаленное воображение? Я начал понимать, почему старина Паркер стремился как можно скорее от нее избавиться. Наверное, и мне следовало бы поскорее этот холст уничтожить. Впрочем, сейчас это было бы уже непросто.
Я решил, что оставлю картину здесь по крайней мере до тех пор, пока тайна ее как-то не разрешится, а пока этой же ночью напишу коменданту Саутбери письмо с просьбой провести соответствующее расследование.
Но видеть картину на стене перед глазами было невыносимо. Взяв старый номер "Тайме", я приколол его поверх холста булавками, после чего взял фонарь и повернулся, чтобы отправиться через лес домой.
В эту минуту снаружи послышался глухой стук, словно человек спрыгнул в траву с частокола. Я прикрутил фитиль и, прильнув к щели в стене домика, попытался разглядеть происходящее снаружи. Что могло привести сюда постороннего в такой час? Догадаться нетрудно. Мясная лавка в соседнем городке ломилась от дичи, и поставщиками ее были, конечно же, не те добропорядочные граждане, что имели разрешение на охоту.
Луна скрылась за облаками, но было достаточно светло, чтобы я мог разглядеть фигуру человека, пробиравшегося сквозь заросли. Не будучи особенно ревностным блюстителем закона об охоте, я все же решил во что бы то ни стало установить личность браконьера. Вполне возможно, на воровство его толкнула нужда: несчастная жена, больные детишки - но если так, я должен был знать об этом наверняка.
