Сергей Шокарев - Тайны российской аристократии
Как и другие представители рода, Лев Нарышкин был большим знатоком прекрасного. Он разыскивал литераторов, художников и музыкантов, чтобы украсить ими светское общество, был щедрым меценатом и ценителем талантов. Как истинный русский барин, Нарышкин жил открыто и хлебосольно. Дверь его дома, по образному выражению Грибоедова, всегда была «отперта для званых и незваных». Ежедневно стол накрывался на пятьдесят и более персон, а многих из гостей хозяин не знал даже и по фамилии. Гостеприимный петербургский дом Льва Нарышкина на Мойке воспел Г. Р. Державин:
Где скука и тоска забыта,
Семья учтива, не шумна,
Важна хозяйка, домовита,
Досужа, ласкова, умна,
Где лишь приязнью, хлебосольством
И взором ищут угождать…
Старший сын Л. А. Нарышкина, Александр Львович (1760–1826), унаследовал отцовское остроумие, живость характера и приветливость. Его шутки и каламбуры долго ходили в обществе. Как-то раз на параде в Пажеском корпусе инспектор корпуса споткнулся и упал на барабан. «Вот в первый раз наделал столько шуму в свете», – заметил Нарышкин. Когда прусский принц гостил в Петербурге, во все время его пребывания шел дождь. Александр I высказал по этому поводу сожаление. «По крайней мере, – отвечал Нарышкин, – принц не скажет, что Ваше Величество его сухо приняли».
Как и его отец, А. Л. Нарышкин был тонким ценителем изящного. В 1799– 1819 гг. он возглавлял Дирекцию императорских театров. Эпоха управления Нарышкиным императорскими театрами считается важной эпохой в развитии российского театрального искусства. Он оказывал покровительство актерам, устраивал спектакли в своем петербургском доме. Немало было сделано Александром Львовичем и для развития музыкального искусства.
В нарышкинском доме часто устраивались вполне профессиональные концерты («петербургские серенады») роговой и духовной музыки. В течение летних месяцев каждый вечер крепостные музыканты нарышкинского ансамбля играли, разъезжая по Неве перед дворцом своего барина на Английской набережной.
Младший брат Александра Львовича, Дмитрий Львович (1764–1838), был не менее известен, однако слава его имела несколько иной, более скандальный характер. По отзыву мемуариста Ф. Ф. Вигеля, Нарышкин был «прекрасным мужчиной истинно аристократической наружности». Он также прославился как хлебосол и меценат, содержал уникальный ансамбль роговой музыки. Однако многие гости гостеприимного нарышкинского дворца, взирая на золоченые рога, в которые трубили музыканты этого ансамбля, вероятно, с трудом удерживались от мысли о других, не менее роскошных рогах, украшавших голову самого хозяина дома.
Женой Нарышкина была первая красавица Петербурга – княжна Мария Антоновна Святополк-Четвертинская (из польско-литовского княжеского рода, восходившего к Рюрику). Современники находили красоту Марии Нарышкиной «до того совершенной, что она казалась неестественною, невозможною». Ее воспевал Г. Р. Державин. Нарышкина позволяла себе появляться в свете в «простом креповом платье», украшенном одной лишь гирляндой незабудок на черных волосах. Дивная прелесть Марии Антоновны, которую современники сравнивали с образами Рафаэля, пленила императора Александра I еще в ту пору, когда он был наследником престола. Эта привязанность продолжалась несколько лет и особо не скрывалась в свете. «О взаимной любви ее (Нарышкиной. – С. Ш.) с императором Александром, – писал Ф. Ф. Вигель, – я не позволил бы себе говорить, если бы она для кого-нибудь оставалась тайной». Мария Антоновна стала матерью детей императора – дочери Софьи (1808–1824) и сына Эммануила (1813– 1902). Смерть Софьи Нарышкиной, молодой девушки, посватанной за графа Андрея Шувалова, глубоко огорчила императора Александра I. Не менее горевал и жених, лишившийся столь блестящей партии.
Таким образом, положение Нарышкина в свете было весьма двусмысленным, что нашло отражение в знаменитом анонимном пасквиле, полученном А. С. Пушкиным. Вспомним, что пасквиль представлял из себя диплом на звание члена «светлейшего ордена рогоносцев», великим магистром которого именовался Дмитрий Львович Нарышкин.
Вместе с тем Д. Л. Нарышкин известен и как щедрый благотворитель. Владелец 25 тысяч крепостных, в 1812 г. он обязался выплачивать ежегодно по 20 000 рублей в казну до тех пор, пока неприятель не покинет пределы России. Правда, как известно, более года Наполеон I в России не задержался. Меценатство и «щедрое барское житье» истощили богатство Д. Л. Нарышкина, и над его именем была учреждена опека.
Однако сын Марии Антоновны, Эммануил Дмитриевич Нарышкин, благодаря заботам Александра I, сохранил огромное состояние, которое щедро жертвовал на нужды просвещения. На его средства открыт Учительский институт в Тамбове, Общество для устройства народных чтений с библиотекой, читальней и музеем, помещавшееся в большом каменном доме, переданном им в собственность того же города Тамбова. Приверженность Э. Д. Нарышкина к Тамбову объясняется тем, что родовые нарышкинские земли еще с конца XVII в. находились в Тамбовской губернии. До наших дней сохранило память об Э. Д. Нарышкине название села Эммануиловка в Шацком районе, современной Рязанской области (ранее – в составе Тамбовской губернии). Народ, о просвещении которого так заботился Э. Д. Нарышкин, по-своему отблагодарил мецената: его восьмидесятилетняя вдова, Александра Николаевна (урожденная Чичерина, сестра философа и юриста Б. Н. Чичерина и тетка советского наркома Г. В. Чичерина), была расстреляна в Тамбове в 1919 г.
Вернемся к старшей линии Нарышкиных. Александр Львович Нарышкин от брака с дочерью адмирала А. Н. Синявина Марией Алексеевной (1762–1822), любимой фрейлиной Екатерины II, оставил двух сыновей, носивших родовые имена Льва и Кирилла.
Лев Александрович (1785–1846) уже в 14 лет получил высокое придворное звание камергера, затем вступил на военную службу в лейб-гвардии Гусарский полк. За участие в войне против Наполеона в 1806–1807 гг. он был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость». В Отечественной войне 1812 г. Л. А. Нарышкин сражался под Смоленском и Бородином, затем был отправлен в Москву парламентером к Наполеону. Целью посольской миссии Нарышкина было предотвратить уничтожение французами Московского Кремля. Не посчитавшись с тем, что Нарышкин был посланником, французы при отступлении из Москвы взяли его в плен, но во время одной из лихих атак на остатки «великой армии» казаки освободили Льва Александровича. Впоследствии Л. А. Нарышкин участвовал во всех крупных сражениях 1813–1814 гг.
Младший брат Л. А. Нарышкина, Кирилл Александрович (1786–1838), служил при дворе, пользовался большим влиянием и достиг званий действительного камергера, члена Государственного совета и обер-гофмейстера. От него продолжилась старшая линия Нарышкиных, тесно связанная с двором и императорской фамилией. Сын К. А. Нарышкина, Лев Кириллович (1809–1855), отличился храбростью во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. и в подавлении польского восстания 1831 г. Сын последнего – Василий Львович (1839–1909) – известен как коллекционер живописи, произведений декоративно-прикладного искусства, оружия. Свое собрание он преподнес в дар императору Александру II. Дочь К. А. Нарышкина, Александра Кирилловна (1817–1856), в замужестве графиня Воронцова-Дашкова, восхищала своей красотой М. Ю. Лермонтова (о ней поэт пишет: «Как мальчик кудрявый, резва, нарядна, как бабочка летом…») и И. С. Тургенева.
Последним видным представителем этой линии при дворе был церемониймейстер Кирилл Васильевич Нарышкин (1877–1950), правнук К. А. Нарышкина. Он был женат на Вере Сергеевне Витте, приемной дочери видного государственного деятеля эпохи Николая II – графа С. Ю. Витте. К. В. Нарышкину удалось спастись во время революционных событий и эмигрировать. Его род продолжается до наших дней. В Париже живет внучка К. В. Нарышкина – Наталья Львовна Нарышкина (род. 1928).
Боковые ветви рода дали немало видных представителей. Любопытной фигурой был стольник Матвей Филимонович Нарышкин (ум. 1692), двоюродный брат Кирилла Полуектовича. Он играл роль первого патриарха шутовского «Всепьянейшего собора» при молодом Петре I и носил имя патриарха Милака. Сохранился портрет М. Ф. Нарышкина, изображающий его в этом странном виде. Со старинного полотна на нас смотрит крупный старик с окладистой бородой, одетый в простую рубаху и опирающийся на деревянный посох. На портрете заметны родовые нарышкинские черты – жгучие черные глаза и черные волосы, пробивающиеся сквозь седину. Весь облик «патриарха» исполнен вовсе не шутовского величия. Можно только догадываться, что заставляло М. Ф. Нарышкина, обладавшего, судя по портрету, незаурядной нравственной силой и энергией, играть столь незавидную и сомнительную роль.
Значительной фигурой при Петре I являлся Кирилл Алексеевич Нарышкин (ум. 1723), троюродный брат царицы Натальи Кирилловны. Он участвовал в Азовских походах 1695–1696 гг., находился на воеводстве в Пскове в 1697–1699 гг. и принимал участие в строительстве Петропавловской крепости, ставшей ядром будущей столицы империи – Санкт-Петербурга (1703). Кирилл Алексеевич руководил строительными работами на одном из бастионов крепости, названном впоследствии в честь него Нарышкинским. В течение шести лет Нарышкин исполнял должность обер-коменданта в Пскове и Дерпте (1704–1710), а затем в 1710–1716 гг. был первым комендантом Санкт-Петербурга. Из новой столицы К. А. Нарышкина перевели управлять старой. На посту московского губернатора (1716–1719) Нарышкин способствовал развитию московской промышленности, при нем построены новые кирпичные заводы, парусная фабрика на Клязьме, суконная мельница на Москве-реке, для которой специально построили плотину у Всехсвятского моста. В 1718 г. он являлся членом суда по делу царевича Алексея и, наряду с другими, подписал смертный приговор царевичу.
