Владимир Янин - Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода
Если бы А. И. Семенов был прав, допуская одновременную принадлежность к денежному двору обоих участков на Рогатице, мы нашли бы подтверждение этому в подворной описи Рогатицы, содержащейся в писцовой книге конца 80-х годов XVI в. Между тем она знает только один участок денежного двора (бывшая усадьба Язычкова). Поэтому более вероятным представляется предположение о том, что в начале 80-х годов XVI в. под денежный двор был отведен бывший двор Гаврилы Федосеева, а спустя несколько лет – вместо него – бывший двор Гаврилы Язычкова, превосходящий федосеевскую усадьбу втрое. Поскольку этот двор в писцовой книге показан на удалении 102 саженей от начала Рогатицы (т. е. от берега Волхова) и 75 саженей от Хутынского подворья (оно соответствует началу современной улицы Большевиков), окончательный участок денежного двора на Рогатице локализуется в квартале между проспектом В. И. Ленина, улицей Большевиков и проездом, продолжающим улицу Герцена на территорию завода им. Ленинского комсомола, примерно под домом № 9 по ул. Большевиков и его двором.
Новгородский хронограф под 1662 г. сообщает: «О пожаре в лето 7170 июня в 19 день. В Великом Новеграде в пяток на первыя недели поста бысть пожар велик, загореся на Рогадице (так!) улицы на денежном дворе и погоре Рогатица и корчемный двор и в гору»[678]. Издавший этот текст М. Н. Тихомиров отметил, что цифры года в подлиннике исправлены и неясны. Расчет по таблицам показывает, что пятница первой недели петровского поста приходилась на 19 июня не в 1662 г., а в 1663 г. Пожар денежного двора, следовательно, случился через неделю послецарского указа о прекращении медной чеканки и закрытии двора. Можно подозревать, что имел место поджог, совершенно необходимый администрации двора для простейшего покрытия многочисленных хищений, о которых писал в своей отписке Никита Зузин. В то же время мы видим, что этот двор, находясь на Рогатице, начал свою работу в 1655 г. там же, где с 1580-х годов до 1628 г. помещался более ранний центр чеканки монет в Новгороде.
Приведенная цитата из хронографа отменяет еще одну существующую в литературе попытку локализации денежного двора на Рогатице. Новгородский губернатор 1812–1813 гг. П. И. Сумароков считал остатком денежного двора сохраняющуюся и сейчас на южной стороне улицы Большевиков руину древнего здания, известного под бытовым названием «дома Марфы Посадницы»[679].Обнаруженный недавно чертеж этой части города, составленный в начале 30-х годов XVIII в., обозначает указанное здание как «кружечный двор», что позволяет идентифицировать с ним не денежный, а корчемный двор из сообщения 1663 г.
В заключение считаем полезным воспроизвести трактовку денежной реформы Алексея Михайловича по Новгородскому хронографу, поскольку она принадлежит очевидному современнику реформы (хронограф написан между 1676 и 1682 гг.), но не использовалась в специальных исследованиях:
«В лето 7161 повелением благочестиваго и христолюбиваго государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца начаша делати денги медные, яковы же и сребряные, величиною и весом таковы ж, для служивых великого государя воинских людей, что в тое время нача быти польская служба, чтоб в Руской земле от того сребряных ради денег великого государя гостем и гостиных сотен и суконных сотен и всяким торговым людем и крестьяном в налогах потеснения о том не было б, что сребряных денег в то время бысть умаление. И в Руской земли о торговлях всяких на медные денги також якож и на сребреные всякие товары начаша покупати на медные денги: сребро и злато, и камение честное и драгое, и бисер многоценный, сии речь жемчюг, и златотканные портища и шелковые, и всякие заморские и иных государств драгие узорочья, и шелки, и кумачи, и китайки, и индейки, и кизылбашские драгие товары, и питья всякие, и воск, и соль, и масло, и мед, и смольчуг, и поташ. И последи того умножишася тае медные денги, и начаша пот тое ж делать воровские люди по многим городам и по деревням, многие воры и мастеры учинилися воровские. И которого в таком воровском деле поймают, и тех по по
велению государя казни предают: инем горла оловом заливаху, а инех казняху, а овем руки по запястие отсекаху, а многих в сылки посылаху по дальним градом, а инех всячески мучаху, пытаху пытками различными, кнутьем биюще, и огнем жгуще, и пуп на пытках влекуще, и ребра выламывающе. И многие на тех меж себя оказывахуся, а инии многие и от богатства своего на таковое беззаконное и клятвенное и заповеданное дело покушахуся, и от того себе смерть приимаху. И бысть сие таковы заповеданное дело и тое медныя денги ходиша на Руси десять лет, и посем престаша и заказы учиниша, что теми медными денгами не торговати, и у многих многие тысячи в остатках учинишася. И те делаша в домовые потребы, всякие котлы и иные сосуды»[680]. Под 1663 г. в хронографе имеется еще одна заметка: «В тое ж время великаго бога изволение положи господь в сердце благочестивому и христолюбивому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу благое, чтоб прекратить и престать медные денги делать и о сем великие и крепкие заказы учиниша во всей Роские земли всяких чинов людем, что ими не торговати, что много учинилось воровских людей и много душегубства»[681].
Иван Георгиевич Спасский и советская нумизматика[682]
Научное творчество Ивана Георгиевича Спасского (род. 8 марта 1904 г.) в развитии советской нумизматики составляет важнейший этап, с которым связаны наиболее существенные успехи изучения русского денежного дела[683]. В кругу специальных дисциплин истории нумизматика занимает весьма своеобразное место. Развиваясь, как и любая другая дисциплина, совершенствованием методологии и методических приемов, опираясь на исследовательские достижения, фиксируемые в безбрежном море научной литературы, будучи наукой академической, нумизматика не может существовать вне музея, в отрыве исследователя от постоянного общения с самими монетами в местах их хранения. И не только потому, что сведения о монетах еще не обобщены в исчерпывающих сводах, а главным образом потому, что исчерпывающими эти своды стать не могут из-за постоянного расширения музейных коллекций. Иными словами, высшей степенью знания источника в нумизматике обладает хранитель самого большого собрания монет. Самое большое собрание русской нумизматики находится в Государственном Эрмитаже, а хранителем его, начиная с 1946 г., является И. Г. Спасский.
Огромную роль в развитии нумизматических знаний играет сохранение хранительского и музейно-пропагандистского опыта, который передается только живой эстафетой поколений. Нынешние научные коллективы активно работающих советских нумизматов сформировались в послевоенные годы, когда предыдущее поколение исследователей русских монет уже не существовало. И. Г. Спасскому, начавшему работать в Эрмитаже в 1932 г., довелось учиться у Н. П. Бауера и А. А. Ильина, творчески общаться с А. В. Орешниковым. Повезло не только ему, но и всем продолжателям их дела. Неутомимым пропагандистом традиции, заложенной корифеями отечественной нумизматики, стал их давний и единственный сегодня ученик.
Эти традиции всегда сочетали передачу опыта со смелым исследовательским новаторством, избирающим новый генеральный аспект оценки источника. Научное направление, сформированное И. Г. Спасским, открыло такой новый аспект в подходе к нумизматическому факту как к явлению культуры, как к синтезу разнородных достижений общества – художественных и технических, экономических и идеологических. Такой подход потребовал вторжения исследователя-нумизмата в сферы, на первый взгляд, далекие от традиционного нумизматического труда. В числе работ И. Г. Спасского мы находим исследования, посвященные истории русских счетов и становления гальванопластики, анализу архивных документов и женских украшений. Сама история отечественной нумизматики благодаря работам И. Г. Спасского заняла достойное место в истории русской культуры XVIII–XIX вв.
Однако главные его достижения – в изучении самого денежного обращения в России с X в. до нынешнего столетия. Положив в основу изучения русских монет XVI–XVII вв. технический метод штемпельного анализа, И. Г. Спасский заново открыл историю денежного дела этого периода. В море безликого, датируемого только в пределах того или иного царствования материала он установил последовательность чеканки монетных типов и вариантов, а также принадлежность их к конкретным денежным дворам. Эти источниковедческие достижения дали, наконец, основу для датировки изменений денежной стопы и открытия реформ, сделав коллекцию монет важнейшим источником экономической истории. И не только экономической. Сложнейшая проблема воздействия иноземной интервенции начала XVII в. на русское денежное хозяйство, будучи решена в деталях, обернулась исследованием политики и интервентов, и Ополчения, по-новому осветив деятельность Минина и Пожарского.
