Джордж Фрэнсис Доу - История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
С палубы ничего не было видно, но сразу подняли сигнал об опасности, чтобы поспешили с погрузкой на борт. На короткое время с борта увидели маленькую черную точку. Дымок! Крейсер! Подняли другой сигнал, кроваво-красный флаг, сообщая на берег о существе опасности. По возможности движение на берегу ускорилось. С корабля спустили шлюпки, которые существенно помогли. Приближавшееся судно заметило корабль, клубы его дыма росли. Оно теперь было видно невооруженным взглядом и опознано как «Виксен». С берега последовал сигнал, что осталось немного людей для погрузки. Прошел еще час, судно определенно приблизилось на расстояние три мили. Вызвали лодки, и целая флотилия парусных шлюпок вскоре направилась к кораблю. Шлюпки подняли на судно, концы сбросили парусным шлюпкам у бортов. Как раз в это время «Виксен» слегка поменял курс и произвел мощный залп, снаряды от которого легли с подветренной стороны. В ответ на это испанский капитан крикнул: «Уходим!» Штифт, державший скобу якоря, был выдернут, и цепь оторвалась. Быстро поставили парус, негры из парусных шлюпок перебрались через борт корабля. Опустевшие шлюпки с несколькими обитателями, туземцами-крумен, легли в дрейф и рассеялись, как испуганные птицы.
Казалось, корабль отправится в путь не скоро, все с тревогой следили за тем, как ставятся другие паруса. Добавлялись лиселя, поднимались стакселя и большой квадратный парус на бизань-мачте от палубы до топселя. «Виксен» находился теперь на расстоянии в мили и, казалось, шел с приличной скоростью. Он снова изменил курс и затем выпустил облачко дыма. Всем стало не по себе, когда всплеск воды показал, куда рикошетом угодило ядро. Оно легло очень близко. Однако корабль, видимо, выиграл в расстоянии благодаря своему маневру, и чем сильнее крепчал ветер, тем больше он удалялся от земли. Облако черного дыма показало, что канонерка предприняла попытку сократить расстояние, проигранное во время изменения курса с целью производства выстрела. «Ребекка» теперь шла легко, и расстояние между судами возрастало, а вскоре ветер усилился настолько, что пришлось убрать верхние лиселя. Прошел еще час, и почти наступила ночь. Крейсер отстал по меньшей мере на пять миль, он все еще преследовал корабль, надеясь на то, что произойдет какое-нибудь происшествие, которое задержит «Ребекку». Наступила темнота, но корабль продолжал идти прежним курсом до полуночи, когда курс поменяли на зюйд-зюйд-вест, которым шли до рассвета. Таким образом, если бы что-то случилось с мачтами, «Ребекка» находилась бы далеко от маршрута продолжавшей ее преследование канонерки. На рассвете корабль держался курса вест-тень-норд, и юго-восточный пассат гнал его вперед со скоростью четырнадцать узлов в час.
Из устроенных на борту загонов частями брали негров – одну половину для корабля, другую – для владельца, чей представитель закупит товар в Соединенных Штатах или Англии и доставит в Луанду на почтовом пароходе, а оттуда в небольших шлюпах – к месту назначения, – некоторые матросы и члены команды захваченного судна. Они были рады воспользоваться случаем для возвращения на родину.
Во время погрузки доктор занимался тем, что отделял негров, не выглядевших здоровыми, или тех, которые получили незначительные ранения во время доставки на палубу, и отправлял их в импровизированный лазарет, сооруженный посредством отгораживания части пространства полубака. Когда здоровые негры поступали на борт, испанский помощник размещал их так, что, когда все они были на борту, каждый мог лежать на боку. Так как никто не знал, какую часть негров составляют мужчины, всех поместили вместе. На следующее утро произвели разделение. Около четырехсот женщин и девушек отправили на палубу. Поперек корабля построили глухую переборку, добавили другие койки. Затем женщин спустили вниз и прислали наверх достаточное число мужчин в помощь плотнику для сооружения дополнительных коек. Более послушных трудно себе вообразить: не требовалось никакого насилия, и хотя порой они не понимали, что от них требуется, но, разобравшись, немедленно и с усердием выполняли все необходимое.
Теперь негров посылали на палубу группами по восемь человек и сажали вокруг больших плоских блюд, горкой наполненных вареным рисом, бобами и свининой, порезанной на мелкие кусочки. Блюда изготовлялись из части бочонков для муки и других продуктов, у которых обрезалась верхняя часть, при этом оставлялась бочарная клепка примерно на четыре дюйма. Каждого негра снабжали деревянными ложками, изготовленными ради забавы членами экипажа во время сорокадневного путешествия. Бочарные клепки отпиливались на восемь дюймов, делились на отрезки шириной полтора дюйма, из которых затем карманными ножами вырезали ложки. В собственности раба ложка оставалась потому, что привязывалась веревочной тесьмой к его шее. Так как на палубе не было свободного места для кормежки всех негров сразу, блюдами обносили межпалубное пространство, чтобы все они ели в одно время, три раза в день. В подходящих местах расставляли бочонки с водой, которой негров щедро снабжали днем и ночью. С наступлением темноты их направляли в новые помещения: мужчин – в средней части судна, женщин – в отгороженное от мужчин место на корме, перед лазаретом. Если глядеть через люки, то невольники напоминали сардин в банке – на полу и койках лежали тесно, насколько возможно. Большие виндзейли обеспечивали поступление свежего воздуха, а открытые люки – достаточную вентиляцию.
На следующий день был созван общий сбор, чтобы проверить списки на представленные партии негров. Каждая фактория имела свое особенное клеймо: в виде письма или геометрической фигуры. Негров клеймили раскаленным железом на левом плече за несколько дней до погрузки собственником или представителем. Рабы были молодыми парнями, возрастом не менее двенадцати – четырнадцати лет, но не старше тридцати. Их общая численность составляла около тысячи двести человек.
Затем капитан отобрал около двадцати сильных мужчин и одел их в мешки, которые имели отверстия, проделанные для головы и рук. От этих мужчин, называвшихся «камисас» («рубашки»), требовали отскабливать и чистить межпалубные помещения и т. п. Им ежедневно давали небольшую порцию рома. Женщин разделили на группы, каждую из которых на час посылали в кормовую часть палубы. Смена групп производилась до ночи. Мужчин ограничивали верхней палубой между каютой и полубаком, посылали столько групп, сколько могло поместиться там сразу. Когда они утром впервые вышли на прогулку, то каждого из них окунали в бочку с соленой водой и заставляли бегать вокруг, пока они не просохли.
Несмотря на очевидное здоровье негров, каждое утро среди них обнаруживали три-четыре трупа. Их за руки и за ноги выносили на палубу и бесцеремонно, словно пустые бутылки, выбрасывали за борт. От чего они умирали и всегда по ночам? В загонах знали, что, если негра не развлекать и не заставлять двигаться, он захандрит, сядет, прижав подбородок к коленям и обхватив их руками, а затем вскоре умрет. Среди цивилизованных людей нельзя представить, чтобы человек задерживал дыхание до смерти. Полагают, что африканцы способны на это. У них не было возможности что-либо скрывать, тем более убивать друг друга. В обязанности камисас входило также следить в течение дня за другими неграми, и, когда камисас обнаруживали негров сидящими с поднятыми коленями и понуренными головами, они поднимали их, заставляли бегать вокруг палубы, давали им небольшую порцию рома и отвлекали их от хандры, пока те не приходили в нормальное состояние.
Негры взяли с собой на борт несколько маленьких обезьянок, которые являлись для них постоянным источником развлечения. Другим и постоянным их времяпрепровождением было исследование голов друг друга. Корабль ушел далеко от берега, делая по четырнадцать узлов в час, и некоторое время преследования можно было не опасаться. Негры, казалось, утомились от монотонности событий, и среди мужчин распределяли небольшие порции грога. Они постоянно пели туземные песни и танцевали. Любой из них представлял собой новый источник развлечения. У каждого люка дежурил вахтенный, готовый оказать любую помощь неграм в случае болезни и пресечь вторжение матросов. Выбрасывание за борт покойников, видимо, не производило никакого впечатления на черных, поскольку, пребывая вдали от дома, они верили, что после смерти возвращаются в Африку.
Любопытно отметить племенные различия между ними. Татуировки делались нечасто, но зубы искривлялись либо обтачивались в самых невероятных формах, в целом заострялись, как зубчики пилы, или спиливались наполовину. Нос, губы и уши имели отверстия разного размера, знаками различия, видимо, являлись рубцы от многочисленных порезов на коже рук, груди и ног, порой неправильных форм с претензией на геометрические фигуры. Цвет кожи варьировался от черного блеска до шоколадно-коричневых тонов.
