Джордж Фрэнсис Доу - История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
Слабые ветры и сильные течения задержали отбытие к торговому пункту, который находился в семидесяти милях от устья реки. Когда причалили, то обнаружили лодку с двумя белыми людьми. В одном из них узнали помощника агента, который сообщил капитану, что агент умер от чахотки и африканской лихорадки. Помощник медленно выздоравливал, и все торговые операции отложили до его выздоровления или прибытия корабля. Его спутником в лодке оказался торговец, в фактории которого он нашел прибежище. Теперь корабль был вынужден задержаться на некоторое время, так как у испанцев все идет медленно. Судно стало на якорь в семидесяти пяти футах от берега на левом берегу реки, вверх по течению.
Однажды команда увидела, как баркас с офицером и десятью матросами поднимается вверх по течению. Баркас сразу стал на якорь под носом у «Ребекки» и оставался на месте, пока корабль находился в реке. Он прибыл с британской канонерской лодки «Тигрис» и имел информацию с «Виксен» – другой канонерки, ушедшей дальше к югу в поисках корабля. «Тигрис» находился в устье реки, чтобы пресечь любую попытку вывоза негров. Испанский капитан снова покинул корабль и удалился на много дней. Необходимое для «Ребекки» пополнение запасов пресной воды было сделано посредством шланга, пропущенного сквозь отверстие в носовой части судна, незаметно от команды баркаса, хотя он находился на расстоянии в несколько футов.
Однажды на борт пришел торговец из внутренних областей континента и сообщил, что в загонах для негров, предназначенных для погрузки, разразилась эпидемия оспы. Он спросил, что делать. У врача в карманной аптечке имелся пакет вакцины, перетянутый лейкопластырем. Отправившись вместе с испанцем, он путешествовал два дня вверх по реке и затем углубился во внутренние области, передвигаясь в гамаке, подвешенном между двумя шестами, которые несли два туземца. Шли кружным маршрутом, чтобы не раздражать другие племена, которые потребовали бы большой выкуп. Достигнув загона, они обнаружили место, огороженное забором из бамбука высотой восемь-девять футов, площадью около трехсот квадратных футов. Над ним высилась соломенная крыша, выдававшаяся на десять футов к центру. Эта весьма хрупкая постройка использовалась как место заключения, но также укрытие от солнца, дождя и тяжелой росы, которая бывает очень холодной. Такие загоны, строившиеся в данной местности с разрешения местных вождей, позволяли без проблем выставлять захваченных рабов. Находясь во внутренних областях, торговцы были избавлены от непрошеных гостей. Несколько негров, пострадавших, по заключению доктора, от оспы, заразились от туземцев племени, часто посещавшего побережье. Они общались с туземцами-крумен, которых наняли в Сан-Паулу-ди-Луанда. Заболевших отделили, для них построили новые загоны в отдаленных от моря районах, для здоровых негров – тоже, а старые загоны сожгли. Из крови вакцинированных больных выделили ослабленный вирус, и болезнь была остановлена[48].
Покупали и договаривались доставить частями для погрузки на корабль достаточно большое число негров. Время отплытия корабля зависело только от того, когда их доставят на борт, но только с условием, что они снова не заболеют оспой. Негров отправляли небольшими партиями в место, расположенное в полудне пути от морского побережья, где они оставались, пока не было согласовано время доставки на берег. Этот последний переход к берегу осуществлялся ночью, чтобы прийти туда задолго до восхода солнца. Корабль должен был подходить на рассвете, и, если он не мог прибыть в назначенное время, вся операция откладывалась на неделю, и негры немедленно возвращались в загон, расположенный в полудне пути от побережья.
Когда врач вернулся на корабль, стоявший в реке, то обнаружил его уже приготовленным для отбытия в любой момент. На борт загружались новые партии птицы и фруктов. Только испанский капитан знал место, где будут приняты негры, и ни один матрос не мог передать полезную информацию англичанам в баркасе, стоявшем под носом корабля.
Доктор решил принять приглашение испанского капитана остаться на корабле не только из-за риска распространения африканской лихорадки на реке Конго во время своего пребывания там, но также из-за страсти к приключениям, неуемного любопытства и глубокой веры в удачу. Выяснилось, что в устье реки заходил португальский военный корабль, но, обнаружив там английскую канонерку «Виксен», пошел на север. Это сильно усложняло дело. Один крейсер патрулировал на юге, другой стоял в устье реки, а третий находился на севере. Португалец был хуже всех. Если бы в это время корабль захватили с неграми на борту, его бы отвели в Сьерра-Леоне, матросов бы высадили в месте захвата или около него. Если бы у корабля был флаг для опознания, офицеров отправили бы из Сьерра-Леоне соответствующим властям для суда, а негров – на берег для расселения. Судно бы продали или разобрали. Если бы национальную принадлежность не удалось установить, то офицеров бы приговорили к разным срокам заключения после суда или без него. Если бы захват осуществил португалец, офицеров и матросов послали бы на каторжные поселения, и больше бы о них никто ничего не услышал. Американские власти держали здесь военный парусник «Винсеннес».
Однажды ранним утром, кажется 1 октября 1859 года, «Ребекка» подняла якорь и двинулась по течению реки. Судовые документы еще защищали корабль, поскольку он якобы завершил неудачное коммерческое предприятие и возвращался домой. Английский ялик взяли на буксир, а командира-офицера пригласили на борт. Это была приятная прогулка к устью реки, которого достигли после полудня. Канонерка шла следом, чтобы принять обратно своего офицера и выяснить пункт назначения. Услышав в ответ: «Соединенные Штаты», кто-то заметил: «Ну да! Конечно!» Вечером и ночью шли курсом на северо-запад, в направлении Соединенных Штатов. Это делалось для того, чтобы отойти от берега, определить силу ветра в это время, а также возможную скорость хода. На рассвете курс изменили на юг, и весь экипаж занялся удалением следов названия корабля на носу, корме и шлюпках; закрасили белые портики на борту и каждую найденную бумажку и лоскуток, вместе с американским флагом, выбросили за борт.
«Теперь, – сказал капитан, – у нас нет названия и национальности, мы – никто и звать никак. Если нас захватят, каждому следует держать рот на замке. Только в этом случае нам удастся избегнуть сурового наказания».
Четверо суток они кружили, выдерживая расстояние почти полтораста миль от берега. На четвертый день, после полудня, тщательно выверив свое положение в море, взяли курс к побережью. Потушили все огни, кроме того, что в нактоузе, который укрыли чехлом так, что рулевой мог видеть компас, а огонь – нет. Усилили наблюдение, и в три часа ночи корабль был в двух милях от берега, на 6 градусов 10 минутах южной широты, как было условлено заранее. В расчетах не допустили ни одной ошибки, настолько точными оказались хронометры и оценки силы ветра и течения. Уже слышали шум бурунов, но на берегу не заметили ни одного огня. Когда стало светлее, увидели низкую береговую линию, которая прерывалась небольшими песчаными холмиками, покрытыми редким кустарником.
Некоторое количество малых судов, напоминающих лодки для добычи устриц, можно было видеть перед бурунами, и после тщательного изучения горизонта с топ-мачты подняли сигнал в виде большого белого флага с красным крестом. Ему ответили с берега. Вскоре на пляже можно было наблюдать движущиеся точки. Берег покинуло некоторое число вытянутых черных объектов, и, перебравшись через буруны, они остановились у небольшого судна. Было заметно, что негры пересаживались в лодки у бурунов с каноэ, в каждом из которых сидело от четырех до шести гребцов. Осуществив погрузку, парусные направились к кораблю, и после установки трапов негры быстро перебирались на борт корабля. Когда негр попадал на палубу, ему давали галету и отправляли вниз. Парусные шлюпки сделали несколько ходок туда и обратно, и в два часа пополудни на борт корабля уже перебралось много негров. Тем временем наблюдатель с верхушки мачты крикнул: «Парус! Курсом с юга».
С палубы ничего не было видно, но сразу подняли сигнал об опасности, чтобы поспешили с погрузкой на борт. На короткое время с борта увидели маленькую черную точку. Дымок! Крейсер! Подняли другой сигнал, кроваво-красный флаг, сообщая на берег о существе опасности. По возможности движение на берегу ускорилось. С корабля спустили шлюпки, которые существенно помогли. Приближавшееся судно заметило корабль, клубы его дыма росли. Оно теперь было видно невооруженным взглядом и опознано как «Виксен». С берега последовал сигнал, что осталось немного людей для погрузки. Прошел еще час, судно определенно приблизилось на расстояние три мили. Вызвали лодки, и целая флотилия парусных шлюпок вскоре направилась к кораблю. Шлюпки подняли на судно, концы сбросили парусным шлюпкам у бортов. Как раз в это время «Виксен» слегка поменял курс и произвел мощный залп, снаряды от которого легли с подветренной стороны. В ответ на это испанский капитан крикнул: «Уходим!» Штифт, державший скобу якоря, был выдернут, и цепь оторвалась. Быстро поставили парус, негры из парусных шлюпок перебрались через борт корабля. Опустевшие шлюпки с несколькими обитателями, туземцами-крумен, легли в дрейф и рассеялись, как испуганные птицы.
