Кайюс Беккер - Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне
Новые трудности начались, когда дождь и грязь уступили место льду, снегу и арктическому холоду. Многие части люфтваффе пришлось отвести с фронта и отправить домой для восстановления сил. Когда в ноябре германская армия тщательно готовила последнее наступление на Москву, дальние самолеты-разведчики сообщили о крупномасштабных передвижениях транспорта в направлении на город с востока, особенно из Горького и Ярославля. Но на этот раз люфтваффе было не в состоянии что-либо предпринять в этой связи.
В одном из послевоенных писем Кессельринг был должен признать, что нужно было обратить большее внимание на эту активность транспорта, но в то время никто этого не сделал. Поезда шли, совершенно не встречая никаких помех со стороны люфтваффе.
И вот 5 декабря русские смогли начать свое контрнаступление на Московском и Калининском фронтах с помощью свежих сибирских дивизий. Германский фронт был вынужден отодвинуться, а главная цель, Москва, так и не была достигнута. Начались бои в жуткую зиму.
Глава 2
ГИБЕЛЬ УДЕТА
В решающий момент войны люфтваффе показало, что слишком слабо для решения своих задач. Как же это произошло? По какой причине производство стало отставать от потребностей? Почему через два года после начала военных действий боевые части все еще были оснащены все теми же устаревшими типами самолетов? И прежде всего, почему так и не была удовлетворена нужда в четырехмоторном «стратегическом» бомбардировщике?
Первый начальник технического управления люфтваффе полковник Вильгельм Виммер, предшественник Удета, вспоминает два примечательных эпизода весны 1935 года. Первый произошел во время посещения Герингом авиазавода Юнкерса в Дессау. Бывший сам когда-то летчиком-истребителем, он внезапно застыл перед деревянным макетом четырехмоторного бомбардировщика «Ju-89», над которым в то время фирма работала по контракту.
– Ради бога, что это такое? – воскликнул он.
Виммер объяснил, ссылаясь на дискуссии в Генеральном штабе о бомбардировщике «Урал», о котором Геринг, конечно, был в курсе дела. Но командующий люфтваффе решил, что будет удобнее не помнить.
– Любой крупный проект, как этот, должен решаться мной лично! – заявил он и умчался.
Второй эпизод связан с посещением заводов Дорнье в Фридрихсхавне на озере Констанс военным министром рейха фон Бломбергом, где в качестве соперника «Ju-89» разрабатывался четырехмоторный бомбардировщик «Юо-19». С интересом выслушав Виммера, он спросил:
– Когда, по вашему мнению, самолет будет готов к эксплуатации?
– Через четыре-пять лет.
– Да, – сказал фон Бломберг, – я думаю, это как раз по его размеру.
С самого начала разработка дальнего бомбардировщика зиждилась на предположении, что люфтваффе когда-нибудь будет воевать с Советской Россией: вовсе не прозорливое пророчество для того, кто читал «Mem Kampf» Гитлера. Требовалось преодолеть в небе тысячи миль, чтобы достичь гигантских индустриальных центров этой страны на Урале. А это было под силу лишь четырехмоторным машинам. И по сути, работа над бомбардировщиком «Урал» (используя его кодовое название, данное генералом Вевером) продолжалась при явном неодобрении Геринга. Как мы уже видели, взлетевшие в небо первые образцы с обоих заводов были очень обещающими, хотя и с дефицитом мощности.
Однако после фатальной аварии самолета Вевера в июне того же года не осталось ни одного их поборника – и менее всех Удет, преемник Виммера в техническом управлении. Будучи сторонником пикирующих бомбардировщиков, Удет обрел поддержку генерал-полковника Иешоннека, в то время командовавшего Lehrgeschwader. Испытания убедили последнего, что у горизонтального бомбардировщика мало перспектив: то ли не срабатывали прицельные устройства, то ли летчики не умели с ними правильно обращаться. В любом случае большая часть бомб падала на существенном удалении от цели.
Государственный секретарь Эрхард Мильх, имевший опыт в руководстве промышленностью, опасался, что четырехмоторный бомбардировщик вберет в себя слишком много из их скудных запасов металлов и другого сырья. И в этом он нашел поддержку со стороны нового начальника Генерального штаба люфтваффе Альберта Кессельринга.[26] А нельзя ли достичь главной цели быстрее и в три раза дешевле за счет двухмоторных машин? В течение шести месяцев, то есть осенью 1936 года, Мильх, Кессельринг и Удет договорились между собой, что дальнейшая работа над созданием четырехмоторного бомбардировщика будет прекращена. Это произошло как раз в то время, когда американские ВВС испытывали свой первый четырехмоторный бомбардировщик «Боинг В-17», убежденные, что именно за ним будущее.
Даже в Германии не было недостатка в оппозиции. На инспектора бомбардировочной авиации генерала Курта Пфлюгбейля призывы не подействовали, когда весной 1937 года майор Пауль Дойчман, начальник оперативного отдела штаба, обратился с просьбой личной встречи с Верховным командующим. Геринг принял последнего у себя в Каринхалле, и Дойчман повторил аргументы в пользу дальнего бомбардировщика: значительно возросший диапазон, двойная или тройная бомбовая нагрузка, лучшее вооружение, увеличенные скорость и высота.
– Господин генерал-полковник, – сказал Дойчман, – мы должны видеть в этом оружие будущего!
На что Мильх, также присутствовавший, ответил категорически:
– Стратегическое решение уже принято в пользу «Ju-88». Поэтому никакого вопроса разработки и строительства четырехмоторного бомбардировщика не стоит.
Дойчман сделал еще одну попытку:
– Я прошу господина генерал-полковника не делать выводов до проведения испытаний дальнего бомбардировщика.
Но Геринг не устоял перед магией объемов, которые обещали Мильх и Удет. 29 апреля 1937 года он поставил свою личную печать на приказе, прекращающем все дальнейшие работы над «Do-19» и «Ju-89», заявив: «Фюрер никогда меня не спросит, насколько велики наши бомбардировщики, но спросит, сколько их у нас». И Мильх лично позаботился, чтобы образцы «Дорнье» и «Юнкерса» попали на свалку.
Осенью 1937 года Иешоннек принял дела у Дойчмана, и вскоре молодой полковник очутился на посту начальника Генштаба. Таким образом жребий был брошен в пользу пикирующих бомбардировщиков – не только крепких одномоторных «Ju-87», или «Штука», но также и двухмоторных бомбардировщиков. Все, что не подходило под эту категорию, быстро последовало на свалку. Зачем нужен, выдвигался аргумент, большой и дорогостоящий флот горизонтальных бомбардировщиков, когда вражеские цели можно поразить точными ударами нескольких пикирующих бомбардировщиков? Тем самым, казалось, найден идеальный выход из безвыходного положения с сырьем и получена единственная возможность в течение нескольких лет создать люфтваффе, которого устрашится мир.
Пионер и поборник «Штуки» Эрнст Удет находился в зените своей власти. Будучи начальником технического управления, он практически руководил самым большим концерном вооружений на земле. Но был ли этот добродушный человек с художественным вкусом, любивший свободную жизнь (многие офицеры Генштаба за глаза называли его «летающим клоуном»), как раз той личностью, которая сможет командовать такой индустриальной громадой с необходимыми прилежанием и жесткостью?
Сам он возражал против своего назначения, заявляя Герингу:
– Я в этом ничего не понимаю!
На что Геринг ответил:
– Ты думаешь, что я понимаю все, чем занимаюсь? Но дела все равно делаются. Ты тоже будешь иметь классных специалистов, которые будут делать работу за тебя.
Специалистами руководил главный инженер Люхт, на чьи советы и решения должен был теперь полагаться Удет. У него также завязалась личная дружба с лидерами авиаиндустрии, в особенности с одаренным творцом «Ме-109» профессором Вилли Мессершмиттом, а за ним постоянно приглядывал государственный секретарь Мильх, знавший обо всех его промахах. «Он относился к нему как отец», – заметил Плох, начальник штаба Удета.
На Удета легла большая ответственность, когда председатель совета директоров «Юнкерса» доктор Гейнрих Коппенберг получил поручение от самого Геринга создать «могучий флот из бомбардировщиков „Ju-88“». Коппенбергу это по силам! Действительно, он сам жаловался на наличие 25 000 с лишним декретированных модификаций, тормозящих разработку машины. Она все еще проходила испытания, когда разразилась война. К тому времени мало что осталось от качеств, говорящих, что это – «чудо-бомбардировщик».
Как ни странно, но, несмотря на запрет работы над бомбардировщиком «Урал», с 1937 года создание четырехмоторного самолета все продолжалось: это был «Не-177», первоначально проектируемый как дальний морской разведчик. Удет практически не проявлял к нему интереса. Так как Удет не выражал надежд, что этот самолет когда-нибудь поступит на службу, так как он не мог пикировать, как истребители-бомбардировщики. Да и идея использования такой тяжелой машины в качестве пикирующего бомбардировщика выглядела просто смешно.
