От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

Но для СССР напряженность на Дальнем Востоке не спадала. В 1942 году японский генштаб разработал новый оперативный план войны против СССР, остававшийся неизменным до весны 1944 года. Его реализация зависела от обстановки на советско-германском фронте и соотношения сил на Дальнем Востоке. Чтобы не создавать для японцев соблазна, на протяжении всей войны против Германии Советский Союз вынужден был держать на Дальнем Востоке крупную группировку войск – до 1,2 млн человек. Их так не хватало под Воронежем и Сталинградом.

Китайско-американский союз между тем укреплялся. Союзники доставляли американских советников и военное снаряжение «через Горб», как называли воздушный мост из Северной Индии в Китай над Гималаями. Американцы обучили и вооружили лучшие воинские соединения Чан Кайши, его разведывательные службы и офицеров.

И все же у Чан Кайши существовали все причины для недовольства западными партнерами, отдававшими приоритет европейскому театру военных действий. Вплоть до 1945 года на Гоминьдан приходилось лишь около 1 % процента от всей американской помощи союзникам. Чан Кайши не испытывал радости и от рекомендаций Стилуэлла, который критиковал гоминьдановцев за коррупцию, расточительность и трусость, называл генералиссимуса «Карапузом» и «мелочью пузатой».

На московской конференции министров иностранных дел в октябре 1943 года американцы выступили с инициативой декларации четырех держав – США, СССР, Великобритании и Китая, которая была подписана. Вечером 30 октября в Екатерининском зале Кремля Сталин давал прием в честь участников конференции. Переводчик Сталина Бережков вспоминал: «Вдруг я заметил, что Сталин наклонился в мою сторону за спиной Хэлла и манит меня пальцем. Я перегнулся к нему поближе, и он чуть слышно произнес:

– Советское правительство рассмотрело вопрос о положении на Дальнем Востоке и приняло решение сразу же после окончания войны в Европе, когда союзники нанесут поражение гитлеровской Германии, выступить против Японии. Пусть Хэлл передаст это президенту Рузвельту как нашу официальную позицию.

…Хэлла чрезвычайно взволновало это сообщение. Американцы давно ждали решения Москвы».

Так союзники впервые узнали о возможности вступления СССР в войну на Дальнем Востоке, что станет одним из центральных вопросов межсоюзнических отношений и одним из серьезных козырей в руках Кремля.

Но Сталин по-прежнему проявлял крайнюю осторожность в дальневосточных делах. Это было причиной того, что не состоялся визит Молотова на союзническую конференцию в Каире. Авторитетные составители сборника документов Тегеранской конференции объясняют это тем, что в последний момент выяснился факт участия во встрече Чан Кайши. Это «предполагало обсуждение вопросов ведения войны против Японии, и участие в нем представителя СССР могло бы повлечь нежелательные осложнения в советско-японских отношениях, которые и без того были напряжены».

На приглашении Чана на встречу союзников в Каире настоял Рузвельт. 21 ноября Чан Кайши прибыл в приподнятом настроении: впервые в истории лидер Китая на равных участвовал в саммите ведущих держав, хотя его и не пригласили к обсуждению европейских дел и отношений с Советским Союзом.

Чан остался доволен результатами саммита, в итоговой декларации которого было зафиксировано: «Все территории, отнятые Японией у Китая, такие как Маньчжурия, Формоза, Пескадорские острова, будут возвращены Китайской Республике». Кроме того, в ходе конференции Рузвельт в беседе с глазу на глаз предложил китайскому лидеру заключить после войны американо-китайский военный союз, предусматривавший размещение по всей территории Китая, в том числе у советских границ, военных баз США. Чан Кайши с энтузиазмом приветствовал это предложение. При этом Порт-Артур и ряд других стратегически важных районов предполагалось отдать под прямое американское управление, а Корейский полуостров оккупировать и удерживать совместно американскими и китайскими войсками. Со своей стороны Чан Кайши поставил вопрос о содействии США включению в состав Китая Монгольской Народной Республики, а также Танну-Тувинской Народной Республики, нынешней Республики Тыва. Рузвельт согласился вести переговоры на эту тему с Москвой.

На Тегеранской конференции великих держав, где Сталин и Рузвельт впервые встретились, советский лидер занял уже определенную позицию по вопросу о вступлении в войну против Японии:

– К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям наших англо-американских друзей, потому что наши силы заняты на западе и у нас не хватит сил для каких-либо операций против Японии… Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда – общим фронтом против Японии.

Расположение Рузвельта в решении куда более важного для Москвы вопроса – о втором фронте – было куплено.

Сражение при Гуадалканале было последним на Тихом океане, в котором с обеих сторон участвовали примерно равные силы. В дальнейшем перевес американцев только возрастал. К концу войны обычным станет десятикратное превосходство американской стороны в морских боях и пятидесятикратное – в воздушных. К началу 1944 года японцев вытеснили с Соломоновых островов, из Новой Гвинеи и из Центральной части Тихого океана. Японцы в ответ обрекали американских военнопленных на мучительную смерть в лагерях.

После разгрома японского флота в Филиппинском морском сражении в октябре 1944 года американские ВМС достигли полного господства на море. Однако с каждым новым сражением становилось понятно, что разгром японских войск в Китае, Бирме, Маньчжурии, вторжение на территорию самой Японии будут сопряжены с огромными потерями. Перспективы создания атомной бомбы были не ясны, как и направление событий в освобождаемых от японской оккупации странах Юго-Восточной Азии, где под флагом борьбы за независимость ширилось партизанское движение.

«Еще в начале 1944 года КНШ США разработал и утвердил план вторжения в Японию, – писал Энтони Бивор. – Члены комитета предполагали, что операция „Олимпик“ по овладению южным островом Кюсю обойдется в 100 тысяч жертв, а операция „Коронет“ по вторжению на главный остров страны Хонсю, которую планировали провести в марте 1946 года, – в 250 тысяч. Адмирал Кинг и генерал Арнольд предпочитали бомбить Японские острова и начать блокаду страны, чтобы уморить ее голодом. Макартур и командование сухопутных войск США жаловались, что это займет годы и вызовет ненужные страдания… В конце концов армия убедила флот в целесообразности вторжения на Японские острова».

И ситуация для союзников в Китае ухудшилась. 1944 год был крайне неудачным для Чан Кайши. Японские войска в апреле приступили к крупнейшей наступательной операции «Индиго» («номер один»). Меньше чем за месяц японцы вытеснили гоминьдановские войска из провинции Хэнань, 8 августа пал Хэньян, японцы устремились в Гуанси вдоль линии Хэньян-Гуйлиньской железной дороги. На оборону Гуанси Чан бросил свою элитную 93-ю армию, но она позорно бежала.

Маршалл нажаловался Рузвельту и уговорил президента 16 сентября направить Чану ультимативную телеграмму с требованием «перед лицом катастрофы… немедленно предоставить генералу Стилуэллу неограниченное командование над всеми Вашими вооруженными силами». Реакция Чана была яростно-обреченной. На полях телеграммы Рузвельта он написал: «Эта телеграмма равнозначна ультиматуму. Она не только унижает меня лично, но и является актом агрессии против моей страны… Это – пятно на политической карьере Рузвельта и несмываемый позор на истории китайско-американских отношений». 20 сентября Чан поручил министру иностранных дел Суну довести до американцев мысль о «пятне», оставленном телеграммой «на американской демократии и на традиционных принципах равноправия и свободы в мире… Китайская армия не может терпеть унижения со стороны иностранцев, а китайский народ не желает, чтобы иностранцы смотрели на него как на рабов».

Рузвельт не стал сильно настаивать, отозвав Стилуэлла и отказавшись от идеи назначать американского военного начальника над Чаном, после чего посол США в Китае Гаусс подал в отставку, а Стилуэлл предложил Чану засунуть известно куда награду, предложенную им генералу. Рузвельт назначил начальником объединенного штаба генерала Альберта Ведемейера, а послом – бывшего министра обороны США бригадного генерала Патрика Хёрли, после чего китайско-американские отношения наладились. Но китайские войска продолжали терпеть поражения. 11 ноября 1944 года японцы захватили крупнейшие города провинции Гуанси – Гуйлинь и Лючжоу, а затем вторглись в провинции Гуйчжоу и Сычуань. Черчилль вообще опасался «выхода Китая из числа воюющих стран».