Искандер Гилязов - Легион «Идель-Урал»
522
BA-MA, RS 3–39/1, без указания листа.
523
С. Чуев до неузнаваемости исказил имя Шпулера, передав его как «Шпеер» (хотя сам же заметил, что он был «известным (!) немецким востоковедом» (Чуев С. Проклятые солдаты. М., 2004. С. 500).
524
Hoffmann, J. Die Ostlegionen 1941–1943, S. 140. Что касается длительности обучения будущих мулл на курсах, в документах можно встретить и другие сведения. В одном из сообщений ОКХ для командиров штабных офицеров Восточных легионов от 5 августа 1944 г. описан порядок зачисления добровольцев на курсы мулл: вначале они должны были подавать заявление на имя генерала добровольческих соединений с указанием своей национальности и религиозного мазхаба (суннит или шиит). Затем они проходили предварительные курсы сроком в две недели, на которых выяснялась их готовность. И только «наиболее отличившиеся» кандидаты затем должны были направляться на курсы длительностью от трех до шести месяцев (BStU-Zentralarchiv, RHE 5/88-SU, Bd. 4, Bl. 18–20). Но, по-видимому, реальная военная ситуация заставила немецкое руководство сократить время для подготовки мулл. Поэтому цифры, приведенные в книге И. Хоффманна, представляются наиболее точными.
525
К сожалению, сам текст этих записок, которые многократно цитируются в книге И. Хоффманна, оказался недоступен. Оригинал их или же копии находились в личном архиве доктора Хоффманна во Фрайбурге. По его словам, он передал многие документы из личного архива студентам университета. В результате многие бумаги оказались утерянными, среди них и документы, составленные Бертольдом Шпулером. Поэтому мне приходится цитировать Шпулера в пересказе Иоахима Хоффманна.
526
IfZ(München), Zs 399/1, Bl. 45.
527
Hoffmann, J. Die Ostlegionen 1941–1943. S. 142.
528
Hoffmann, J. Die Ostlegionen 1941–1943. S. 142.
529
IfZ (München), PS—1111.
530
6 ноября 1944 г. свое мнение о возможном создании муфтиата выразил в беседе с Р. Ольшей профессор Хартманн: «Если бы был назначен муфтий для всех суннитских мусульман СССР, это несомненно сыграло бы важную политическую роль, но только при наличии у всех единого мнения об этом. Существует опасность, что создаваемый муфтиат может повести не совсем подходящую политическую линию». Хартманн обратил также внимание на отсутствие авторитетного религиозного лидера у мусульман СССР, которого можно было бы видеть на посту муфтия. (BA-Potsdam, NS 31/28, Bl. 12). А. Идриси дал информационную справку для различных инстанций по поводу создания муфтиата 25 марта 1945 г. (!) Он писал в ней: «Большинство мусульманских военнопленных из России, которых я здесь много встречал во время войны, относятся к этому вопросу равнодушно, целью их думающей части является не закрытый муфтиат, а независимость и национальное единство всех тюркских народов. И они выступают против назначения с немецкой стороны одного или нескольких муфтиев для Крыма, Идель-Урала или Туркестана. К великому муфтию Иерусалимскому все военнопленные российские тюрки относятся с большой симпатией, так как он желает не создания единого исламского государства, а союза мусульманских народов. Если тюркские народы к концу войны не сумеют добиться общенационального единства, а должны будут и далее существовать, как и до сих пор, в отдельных республиках, что невыгодно как для них самих, так и для Германии, тогда они по крайней мере должны создать единую религиозную организацию. Если все сложится именно так, то лидер этой организации должен быть избран из среды самих мусульманских ученых» (BA-Potsdam, NS 31/60, Bl. 14). Очень любопытную параллель мы можем провести с событиями периода Первой мировой войны: тот же А. Идриси, будучи имамом Вюнсдорфского лагеря мусульманских военнопленных, выступая с проповедью перед обитателями лагеря в сентябре 1918 г., вещал о больших успехах ислама в войне, которая стала для мусульман «сигналом для пробуждения» и высказывал полную уверенность в победе Германии, — и это говорилось за несколько недель до краха Германии в первой мировой войне! Как видим, история ничему не научила А. Идриси (см.: Хёпп Г. Вюнсдорфская мечеть. Эпизод исламской жизни в Германии, 1915–1930 гг. // Гасырлар авазы — Эхо веков. 1997. № 1–2. С. 183.)
531
BA-Potsdam, NS 31/45, Bl. 151.
532
Ibid., NS 31/31, Bl. 70.
533
Ibid., Bl. 72.
534
BA-Potsdam, NS 31/60, Bl. 2–3.
535
Цит. по.: Heine, Peter. Die Mullah—Kurse der Waffen-SS, in: Fremdeinsätze: Afrikaner und Asiaten in europäischen Kriegen; 1914–1945. Berlin, 2000. S. 183.
536
Ibid., NS 31/30, Bl. 52.
537
Ibid., NS 31/40, Bl. 38.
538
Однако вполне вероятно, что кандидатура А. Идриси вызывала сомнения даже у Р. Ольши, в целом благоволившего к нему. В 1944 г. в одной из своих записей, которые им были переданы в РСХА (Имперскую службу безопасности), Р. Ольша подробно описал сложившуюся ситуацию: «Личность профессора Идриса была в высшей степени спорной. (…) Против Идриса годами шла борьба, прежде всего со стороны татарской и туркестанской эмиграции. Его обвиняли в том, что он был советским агентом. (…) Кроме того, во время заседаний Имперского военного суда над татарской группой (речь идет о суде над группой М. Джалиля. — И. Г.) ему вменялось в вину, что его жена сыграла весьма неясную роль. Поэтому в этих условиях мне было очень тяжело доверить профессору Идрису роль шеф-учителя в школе мулл. Тем не менее я пошел на это, поскольку он в основном должен был вести только занятия по изучению Корана и арабскому языку (чтение и письмо). Кроме того, должны были обсуждаться исторические проблемы, и любая политическая дискуссия в школе была исключена. Профессор Идрис согласился на такие условия, так что не было никакой опасности того, что он мог бы вести конспиративную работу. (…) Вполне возможно, что Идрис не был другом Германии, для того он был слишком критически настроен по отношению к германской политике. Но он казался убежденным мусульманином и, исходя из этого, а также из-за своих знаний и своего возраста, особенно подходящим для школы». (BA-Berlin-Zehlendorf, ZR 920 А.54, Bl. 82).
539
IfZ(München), MA—366, A 2699233—2699234.
540
Брентьес Б. Указ. соч. С. 173.
541
BA-Potsdam, NS 31/40; Bl. 19.
542
Ibid., Bl. 8–9.
543
Heine, Peter. Die Mullah—Kurse der Waffen — SS. S. 185.
544
Dallin, A. S. 282.
545
Höpp, G. Der Koran als «Geheime Reichssache». S. 437.
546
Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Сборник материалов в трех томах, т. 2: Военные преступления. Преступления против человечности. М., 1966. С. 234–235.
547
Текст этой докладной записки хранится в Федеральном архиве в Потсдаме (BA-Potsdam, NS 31/43, Bl. 28–30). Вполне возможно, что именно такое критическое «особое мнение» сыграло роковую роль в судьбе самого майора А. Майер-Мадера — как уже упоминалось выше, он погиб в феврале 1944 г. в Белоруссии (по мнению П. фон цур Мюлена, обстоятельства его гибели остались неясными — von zur Mühlen, P. S. 148–149).
548
IfZ- München, Zs 400/11 — Bräutigam, Bl. 19, 21.
549
Kleist Peter. Zwischen Hitler und Stalin. 1939–1945. Bonn, 1950. S. 133–134, 137.
550
IfZ- München, Zs 497/1 — Heygendorff, Bl. 52.
551
Ibid., Zs 85 — Köstring, Bl. 35, 37, 42.
552
Gehlen, Reinhardt. Der Dienst. Erinnerungen 1942–1971. Mainz-Wiesbaden, 1971. S. 99, 100–101.
553
Б. Двинов, например, замечал: «„Союз“ Власова с Гитлером был „тоже союзом“, из коих один — Гитлер — обладал всей технической, военной и финансовой мощью, а другой — Власов — ничем, а был просто в плену и жил, и дышал, и действовал, пока то было Гитлеру угодно. (…) И Власов, и КОНР (Комитет освобождения народов России. — И. Г.) хорошо знали, что они — пленники, что они в лапах Гитлера, который может их в любой момент прикончить, но что „отступления нет“ и „мосты сожжены“. (…) Они были не союзники, а прислужники (выделено автором. — И. Г.)» (Двинов Б. Власовское движение в свете документов. Нью-Йорк, 1950. С. 59). Точка зрения примечательная и, на мой взгляд, вполне точно подходящая и для случая «сотрудничества» с Германией представителей восточных народов.
554
