Петр Рябов - История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I
Стремление власти к всемерному «устроению» государства, преодолению последствий Смуты, упорядочению сословий, законов, армии, земельных пожалований, статусов должностных лиц и функций различных учреждений, инстинктивное консервативное желание самодержавия вернуться к прошлому (эпохе Ивана IV) и – осознание правителями необходимости перемен, реформ (военных, государственных, церковных), обновления жизни, нарастающее социальное напряжение, непрерывная череда восстаний.
Преобладание в обществе и правящем сословии консервативных, мессианско-ксенофобских настроений, попытки политически и культурно-психологически отгородиться от внешних влияний и – подспудное неуклонное нарастание новых «западнических», модернизаторских тенденций.
Конфликт между верой в «богоизбранность русского народа» и провиденциальное величие Московии и – всё более очевидным фактом социальной и технологической ущербности, экономической зависимости Руси от западных стран.
Начало формирования общероссийского рынка (с региональным разделением труда, появлением общероссийских ярмарок и первых мануфактур) и – тотальное закрепощение населения города и деревни, острая нехватка свободных капиталов и рабочих рук для развития промышленности.
Все эти противоположные тенденции причудливо сталкивались и переплетались в этом драматическом, бурном и страшном XVII столетии. Историки часто называют XVII век «смутным», «бунташным», переходным, неуспокоенным, трагическим, неустроенным, веком утерянного равновесия, веком мучительного сосуществования «старины» и «новизны» и их взаимной борьбы на уничтожение.
5.3.1 От «земского самодержавия» – к «бюрократическому самодержавию»
С 1613 но 1682 годы на московском троне сменились три царя из новой династии Романовых. С 1613 по 1645 год формально правил Михаил Фёдорович (однако с 1619 до 1633 года фактическим правителем был его честолюбивый и энергичный отец патриарх Филарет). С 1645 по 1676 год царём был сын Михаила Алексей, а с 1676 по 1682 год – сын Алексея, юный, болезненный, но талантливый и образованный Фёдор. Если первого царя Романова после долгих споров и интриг избрал на царство Земский собор, то второго (Алексея Михайловича) Земский собор лишь формально «утвердил» государем, а с Фёдором Алексеевичем обошлись уже и без этой формальной процедуры. Подобное укрепление легитимности, уверенности в себе и прочности власти новой династии параллельно с упадком роли Земского собора как источника власти показательно и символично. Чем более крепкой и привычной для населения становилась власть Романовых, тем более отпадала их потребность в опоре на «земскую» (общественную) составляющую своей власти, бывшую сначала доминирующей, затем эпизодической и, наконец, совсем излишней. Огромная роль общества (точнее, его верхушки) в управлении страной – наследие Смуты – сошла на нет по мере укрепления «вертикали власти», создания мощного бюрократического аппарата, постоянной армии, системы законов. По словам историка М.М. Богословского, Московское государство быстро преображалось из «самодержавно-земского» в «самодержавно-бюрократическое».
Весьма ярко это видно не только на примере эволюции процедуры избрания-«утверждения» царя, но и на примере эволюции идейного и юридического оформления прерогатив царской власти. Сразу же после Смуты благоговение перед персоной государя напрочь исчезло. Сколько царей и самозванцев перевидали, переизбирали и посвергали московиты за годы Смуты! По замечанию В.О. Ключевского, подданные не выказывали «ни тени не то что благоговения, но и простой вежливости, и не только к правительству, но и к самому носителю верховной власти». А современный историк В.Н. Козляков добавляет: «Царь и Боярская Дума добровольно смирялись с некоторым самоограничением, получая для себя несомненную выгоду от использования кредита доверия, наработанного «всей землёй» в годы Смуты».
Однако уже в 1620-е годы в царский титул возвращается слово «самодержец». А Уложение (свод законов), принятое Земским собором в 1649 году и действовавшее два столетия, окончательно узаконило царскую самодержавную власть (которая до этого существовала, опираясь более на обычай).
Отныне царская особа объявлялась священной, а царская власть безграничной. Любое «злое умышление» на царя или даже недонесение об «умышлении» каралось смертной казнью. Под страхом суровых кар на подданных возлагалась обязанность доносить о всех известных им случаях подобного «умышления». Государь отождествляется с государством, измена государю – с государственной изменой. В XVII веке начинают формироваться понятия государственного суверенитета, государственной безопасности, подданства.
Идеалом государя для Алексея Михайловича был Иван IV с его «грозностью» как проявлением истинного «самовладства». Однако по существу (несмотря на отсутствие «внешних эффектов», подобных опричному террору), власть царя Алексея Михайловича была более абсолютной, чем у царя, служившего ему образцом и идеалом. Дело в том, что он уже обладал механизмами и рычагами для реального воплощения своей самодержавной власти, которые только искал Иван Грозный (налоговыми, законодательными, бюрократическими, идеологическими)…
Отныне Романовы являются не просто избранниками «всей земли», но провиденциально избранными законными преемниками московских Рюриковичей. Акцент делается на Божьей воле, а не на выборе «всей земли». По мнению Алексея Михайловича, царь – источник всякой «правды» и власти, всё контролирующий, всех жалующий и карающий, держащий ответ лишь перед Богом. У всякого человека есть свой «чин», и все отвечают перед царём, а он – не перед кем не отвечает. Для Алексея Михайловича пределы царской власти лишь – в его «диалоге» с Богом, «внутри», а не во вне, то есть не во взаимоотношениях с подданными. От Бога все должны нести «службу» государю в соответствии со своим «чином».
Из сословно-представительной монархии Московия ХVII века стремительно превращается в монархию абсолютную. Земские соборы из органов постоянных, властных и законосовещательных всё больше превращаются в органы чисто совещательные и созываемые царём изредка по чрезвычайным случаям. Последний их взлёт пришёлся на драматический период 1648–1653 годов (период юности нового царя Алексея Михайловича). В это время они согласовывали пожелания сословий, взбаламученных «соляным бунтом» 1648 года в Москве, восстаниями 1650 года в Пскове и Новгороде, принимали Соборное Уложение 1649 года и решали вопрос о присоединении Украины к Московскому царству. Эти соборы укрепили правительство, придав его решениям столь необходимый им характер всесословного одобрения. По словам современного историка Б.А. Филипова: «В последующем Алексей Михайлович и все его преемники предпочитали прибегать к помощи сословных комиссий, выступавших в роли «экспертов» по военным и финансовым вопросам». Полноценные Земские соборы более не созывались, да и остатки местного самоуправления были уничтожены.
Важнейшим юридическим актом эпохи стало Соборное Уложение 1649 года, порождённое грандиозными восстаниями 1648 года, стремлением широких слоёв общества получить писаное, известное всем и равное для всех право (как хоть какую-то гарантию от произвола чиновников), стремлением самодержавия упорядочить и регламентировать общественную жизнь и стремлением верхушки посада и широких масс дворянства законодательно закрепить свои привилегии (монополию дворян на крестьян, монополию посада на торговлю и ремёсла).
Своим острием Соборное Уложение направлено против боярства (с его привилегиями, например, правом иметь в городах целые «белые слободы», свободные от уплаты налогов) и против народных низов (с их стремлением к вольности). Уложение оформило русское общество как общество монополий и привилегий под государственным патронажем, общество замкнутых сословий, находящихся под полным контролем со стороны государства. Провозглашая равный для всех суд и писаное право и регулируя статус всех сословий, вопросы поместного землевладения, налогообложения и военной службы, Уложение одновременно подтверждало и укрепляло абсолютную власть царя, монополию русского купечества на торговлю внутри России (за счёт прав иноземных купцов), монополию верхушки посада на ремёсла и торговлю, монополию дворян на владение крестьянами. И, одновременно, бессрочно прикрепляло сельское и городское население к их месту жительства в интересах государственного «тягла» и высших сословий.
По справедливому замечанию Б. Кагарлицкого (сравнившего значение и последствия синхронных и во многом сходных революционных движений 1648 года в Англии и Московии): «Разрушение системы феодальных привилегий в России оказывалось отнюдь не шагом к гражданской свободе, а вехой в становлении крепостничества». Идеи равенства всех подданных государя – равенства в бесправии перед ним, и всеобщей тотальной повинности и службы на благо государства, получили своё последовательное юридическое оформление в Соборном Уложении 1649 года, на два века ставшем сводом законов русского общества. Если Великая Английская революция 1640-х годов через противостояние общества королю открыла для Англии путь индустриально-буржуазного развития, то московские революционные события 1648 года, завершившись апелляцией перепуганных дворян к царю с требованием «сильной руки», вызвали очередную (но отнюдь не последнюю) «консервативную революцию», нашедшую выражение в Уложении 1649 года.
