Андрей Смирнов - Почему «сталинские соколы» воевали хуже Люфтваффе? «Всё было не так!»
Под ударами Ил-2 начинали хуже работать и артиллеристы вермахта. «Нам очень важно, чтобы авиация уничтожала цели, – уточнял в 1946 г. бывший командующий 3-й армией 1-го Белорусского фронта А.В. Горбатов, – но также важно постоянное нахождение авиации над районом противника, над его огневыми позициями. Когда наша авиация находится над противником, то его ствольная артиллерия и минометы если не прекращают стрельбы, то стреляют значительно меньше. Это то, что нужно для наступающей пехоты»46. О том же свидетельствовали и командиры наземных частей 1-го Белорусского фронта, которые в апреле 1945-го, во время уличных боев в Берлине, просили авиаторов, боявшихся ударить в этой неразберихе по своим, не прекращать боевых вылетов. «Пусть летчики не бомбят и не стреляют, – говорили они, – а пройдут раз-другой на бреющем над фашистами. Услышав гул самолетов, гитлеровцы прячутся, перестают вести огонь. А нам только это и нужно: мы сразу же врываемся в опорный пункт»47. А вот сообщение ветерана 566-го штурмового авиаполка Ю.М. Хухрикова: «Я один раз был на рекогносцировке, ездили на машине на передний край. Так пехотный командир говорит: «Вы, ребята, не стреляйте. Прилетайте и хотя бы обозначьтесь. Достаточно»48. (Теперь становятся понятны и многочисленные восторженные отзывы советских пехотинцев о боевой работе Ил-2!)
Во-вторых, у В. Швабедиссена нет противоречия и в оценке величины материального урона, нанесенного вермахту советскими штурмовиками. «Существенным» этот урон становился, как значится у немецкого автора, «постепенно» – и стал таковым лишь в конце 1944-го. Показательны, в частности, воспоминания немецких офицеров, воевавших в 1943–1944 гг. в составе группы армий «Север». Г. Бидерман из 437-го пехотного полка 132-й пехотной дивизии прямо или косвенно упоминает об Ил-2 четырежды. Сообщив, что 14 августа 1943 г., во время боев под Мгой, призванная восстановить положение на участке дивизии боевая группа «почти непрерывно подвергалась атакам неприятельских штурмовиков», он подытоживает: «К вечеру главная линия обороны все еще оставалась в наших руках». О каком-либо материальном ущербе от ударов «илов» мемуарист не говорит и при втором своем упоминании о них (относящемся к тем же боям) и даже при третьем (замечая, что в сентябре – октябре 1944 г., под Ригой, «зловещий вид русских штурмовиков стал постоянной чертой» действительности, он вспоминает лишь, как «они грохотали над черепичными крышами»). И только в ноябре 1944-го, в Курляндском «котле», «нескончаемые расстрелы с воздуха» привели (да и то лишь вкупе с действиями советской артиллерии и осенней распутицей) к постоянным перебоям в снабжении войск на передовой49… О. Кариус из 502-го тяжелого танкового батальона, отметивший, между прочим, высокую эффективность штурмовых действий советских истребителей, рассказывая о мартовских и апрельских боях 1944-го под Нарвой, также ничего не сообщает об ущербе от дважды упоминаемых им атак Ил-2. А описывая удар советских штурмовиков 26 июня 1944 г. у деревни Зуево северо-восточнее Острова, отмечает, что «тиграм» «не принесли вреда ни многочисленные бомбы» (в то время «илы» уже располагали страшными и тяжелым танкам кумулятивными авиабомбами. – А.С. ), ни реактивные снарядым…50
И только в последние месяцы войны стали чаще возникать ситуации, подобные тем, что наблюдал в январе 1945 г. зенитчик А.Г. Тонконогов. «Если один промахивался, – вспоминает он об ударах «илов» 3-й воздушной армии 1-го Прибалтийского фронта по немецким судам, эвакуировавшим гарнизон Мемеля, – то второй обязательно попадал. На моих глазах утонули пять или шесть немецких транспортов»51.
Интересно, что, отвечая в 2012 г. на вопрос о том, как он оценивает действия советской авиации, Г. Эверт – провоевавший в 11-й пехотной дивизии группы армий «Север» с июня 1941-го до конца сентября 1944-го – фактически сказал то же, что и полувеком ранее В. Швабедиссен. Ил-2, отметил он, «очень нервировали нас», а «в 1944-м они уже много хлопот доставляли»52.
Заметим, однако, что советская штурмовая авиация предназначалась все-таки не для подавления морального духа противника, а для уничтожения его живой силы и техники. Учтем также, что во второй половине 1943 г. – 1945 г. численность Ил-2 в действующей армии колебалась в пределах 2400–4200 самолетов53. Чтобы оценить эти цифры, вспомним, что пикировщиков «Юнкерс» Ju87 – основных немецких «самолетов поля боя» – на советско-германском фронте в 1941–1944 гг. насчитывалось примерно от 200 до 50054, т. е. на порядок меньше, и что этого количества тем не менее хватало, чтобы причинять советской стороне, по единодушной оценке последней, «неисчислимые бедствия»55 вполне материального свойства (подробнее см. в главе IV настоящего издания)… В 1944–1945 гг., неоднократно подчеркивает В. Швабедиссен, «численное превосходство советской штурмовой авиации постепенно достигло таких размеров, что советские наземные атаки проходили при ее почти непрерывной поддержке»56. И все-таки вплоть до конца 1944 г. «горбатые» причиняли врагу чаще моральный, чем материальный ущерб!
Сопоставив эти две величины – численность самолетного парка и величину нанесенного врагу материального урона, – боевую работу советской штурмовой авиации в Великой Отечественной войне нельзя признать высокоэффективной. Во всяком случае, к ней прямо относится вывод еще одного немецкого генерала-фронтовика, Ф. фон Меллентина, о том, что «эффективность русской авиации не соответствовала ее численности»57. И уж, безусловно, действия Ил-2 не были так эффективны, как это изображалось в советской литературе (и все еще изображается зачастую в современной отечественной).
Почему же эффективность советской штурмовой авиации не соответствовала ее численности? Уже из сказанного выше видно, что на результативности ударов Ил-2 сказывались:
а) неприспособленность материальной части этого штурмовика для эффективного поражения наземных целей;
б) недостаточно эффективная тактика советской штурмовой авиации;
в) недостаточная подготовка советских летчиков-штурмовиков;
г) противодействие немецких истребительной авиации и зенитной артиллерии.
Рассмотрим теперь каждую из этих причин недостаточной эффективности действий советских штурмовиков (а равно и иные) подробнее.
2. НАСКОЛЬКО ЭФФЕКТИВНЫМ УДАРНЫМ СРЕДСТВОМ БЫЛ ШТУРМОВИК ИЛ-2?
Сейчас, после выхода в свет исследований В.И. Перова и О.В. Растренина, можно уже с уверенностью утверждать, что знаменитый Ил-2 – считавшийся и считающийся у нас идеальным «самолетом поля боя» времен Второй мировой войны – был недостаточно приспособлен для эффективного поражения наземных целей. Утверждение это выглядит тем более парадоксальным, что Ил-2 восхвалялся не только отечественными авторами; «с точки зрения многих немецких командиров», он также «выполнял все требования, предъявляемые к самолету-штурмовику, и часто рассматривался ими как идеальное боевое средство для атак по малоразмерным наземным целям в прифронтовой полосе»58. Однако из контекста, в котором приводится это мнение, видно, что речь шла не столько о конкретной машине Ил-2, сколько о советской концепции самолета-штурмовика – относительно тихоходного, но хорошо забронированного… Кроме того, немецкие офицеры не воевали на Ил-2 и о многих его недостатках не могли знать по определению.
Несовершенство штурмовика Ил-2 как ударного средства было обусловлено не только несовершенством его вооружения и оборудования (о чем уже говорилось выше и будет говориться в дальнейшем), но и недостатками конструкции собственно самолета – носителя оружия. Начать с того, что она была не приспособлена для выполнения атак с пикирования под углом более 30°. Вопреки распространенным еще недавно в литературе представлениям, пикировать и под углом 60°, и даже отвесно Ил-2 мог59 – но наносить в таком пике прицельный удар не позволял. На этом режиме он становился слишком сложен в пилотировании; кроме того, его планер не обладал достаточным запасом прочности, чтобы уверенно выдерживать напор воздуха на большой скорости, развиваемой в крутом пикировании. Уже при угле пикирования около 40° Ил-2 начинал «слегка дрожать», а при углах, близких к 90°, его просто «трясло»60. Поэтому, хотя, по крайней мере, в 312-м штурмовом авиаполку 233-й штурмовой авиадивизии и бомбили с пикирования под углом около 40°, а в 621-м штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии – даже под углом 50°61, большого распространения эта практика получить не могла.
Конечно, в этом вряд ли можно винить С.В. Ильюшина. Ведь, проектируя Ил-2, он исходил из общепринятых перед войной в СССР представлений о тактике штурмовой авиации, в соответствии с которыми штурмовики должны были атаковывать с бреющего полета – т. е. с планирования под очень небольшим углом. Но, так или иначе, не способный бомбить с крутого пикирования Ил-2 оказался не в состоянии обеспечить высокую точность бомбометания (которой, в частности, отличался основной немецкий «самолет поля боя» – пикирующий бомбардировщик Ju87). Ведь чем больше угол пикирования самолета, тем в большей степени траектория сброшенной бомбы совпадает с линией прицеливания… Не случайно, характеризуя советскую штурмовую авиацию времен войны, немецкий генштабист Э. Миддельдорф прежде всего подчеркивал, что она делала ставку не на «подавление или уничтожение отдельных объектов прицельным огнем», а на стрельбу и бомбометание «по площадям»62. Уже поэтому для нанесения немецким войскам «существенного урона» требовалось применение очень большого количества Ил-2! «Немецкая авиация, наоборот, пикируя с больших высот, наносила удары по отдельным «точечным» целям»63…
