Андрей Смирнов - Почему «сталинские соколы» воевали хуже Люфтваффе? «Всё было не так!»
Что же касается автомобилей, то средняя вероятность уничтожения одним Ил-2 в одном вылете одной автомашины (с учетом противодействия немецких истребителей и зениток) в 1941 г. равнялась 14,5 %31. Следовательно, для гарантированного уничтожения одного автомобиля требовалось 7 штурмовиков. Между тем, как мы видели по донесениям, 11 ноября 1941 г. три «ила» 312-го полка в ходе удара по мотомехколонне сожгли 50 автомашин (т. е. продемонстрировали эффективность, в 116–117 раз бо́льшую)… Правда, В.И. Перов и О.В. Растренин указывают, что в 1941-м «действенность бортового огня» Ил-2 по следовавшим в колоннах автомобилям, бронетранспортерам, орудиям и т. п. была «достаточно высокой» из-за огромной длины колонн (т. е. значительной величины цели). Однако в следующей же фразе эти авторы, противореча сами себе, отмечают, что «прицеливание по «колонне вообще» [а только так и целились летчики Ил-2 в 1941 г. – А.С .], как показали полигонные испытания, в большинстве случаев давало низкую точность стрельбы, и атака цели […] приводила лишь к бесцельной трате боеприпасов практически без ущерба для противника»32.
Вероятность уничтожения одним «илом» в одном заходе одной автомашины не возросла и после 1942 г. – когда штурмовики стали бить по автоколоннам из пушек не с бреющего полета, а с пикирования под углом 30°. Как показали полигонные испытания и боевой опыт (последний, не исключено, анализировался на основании завышенных цифр из донесений!), при типовой дистанции открытия огня 400 м даже у пилота с хорошей летной и стрелковой выучкой она не превышала 10–13 %33.
Сказанному выше не противоречит тот хорошо известный факт, что в конце июня 1944 г., во время Минской операции, удары штурмовиков 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта по многокилометровым мотомехколоннам 4-й армии немцев на дороге Могилев – Белыничи – Березино действительно причинили врагу – по оценке бывшего командующего пострадавшей армией К. фон Типпельскирха – «огромные потери»34. Громившие эти колонны пилоты Ил-2 действовали значительно грамотнее, чем их товарищи в 1941-м: они не только атаковали с пикирования (а не на бреющем), не только прицеливались по конкретной машине из состава колонны (а не по «колонне вообще»), но и выполняли по нескольку прицельных ударов в одном заходе, каждый раз делая горку и пикируя на колонну заново. К тому же, после того как была разрушена единственная переправа через Березину у поселка Березино, на дороге возникли колоссальные пробки, превратившие колонны – и так двигавшиеся в несколько рядов – в подобие неподвижного скопления техники. Это, конечно, сильно облегчило штурмовикам поражение целей.
Результаты полигонных испытаний подтверждают и завышение в донесениях числа вражеских самолетов, уничтоженных штурмовиками Ил-2 на аэродромах. В среднем, при условии выполнения 2–3 заходов на цель с ведением пушечного огня, один Ил-2 в 1942–1943 гг. мог уничтожить в ходе одного удара по аэродрому не более одного самолета размерами с двухмоторный бомбардировщик «Хейнкель» Не111 (обычно для достижения такого результата требовалось высылать два штурмовика)35. А вот по донесениям авиаторов, для уничтожения 12 августа 1942 г. на донских аэродромах Обливское, Ольховское и Подольховское пушечным огнем 89 бомбардировщиков Ju88 и истребителей «Мессершмитт» Bf109 оказалось достаточным всего 21 «ила» из 206, 226 и 228-й штурмовых авиадивизий 8-й воздушной армии Юго-Восточного фронта36. Иными словами, в донесениях, основанных в данном случае не только на докладах экипажей, но и на таком, столь же ненадежном, источнике, как сведения агентурной разведки, результативность действий «горбатых» возрастает сразу как минимум в 4 раза, что, конечно, крайне подозрительно…
Помимо источников, прямо или косвенно доказывающих завышенность официальных советских цифр потерь врага от ударов «горбатых» – документов вермахта, документов советских комиссий по проверке эффективности действий штурмовой авиации, отчетов о полигонных испытаниях оружия Ил-2, – существуют и общие оценки боевой работы Ил-2, данные стороной, подвергавшейся их ударам, – немецкой. Они также свидетельствуют о том, что действия Ил-2 были далеко не столь эффективными, как принято считать в нашей стране. Так, «положительных результатов» при ударах по танкам «непосредственно на поле боя» «илы», по оценке немецких офицеров-фронтовиков, даже в начале 1945 г. добивались лишь «время от времени»37. В ударах по прифронтовым аэродромам, «согласно донесениям немецких штабов», успехи Ил-2 еще в 1942–1943 гг. «были незначительны». Как явствует из текста обобщившего немецкие оценки генерала люфтваффе В. Швабедиссена, не слишком заметными были эти успехи и в 1944-м. И только весной 1945-го, указывает Швабедиссен, удары советских штурмовиков по аэродромам стали причинять немцам «значительные потери среди наземного персонала и техники» – такие, что «оперативные возможности немецкой авиации снизились»38.
Правда, в целом действия советской штурмовой авиации после 1941 г. враждебная сторона оценивает высоко. Тот же Швабедиссен, обобщая мнения целого ряда офицеров и генералов вермахта, отмечает, что уже в 1942–1943 гг. Ил-2 добились «значительных успехов в поддержке наземных войск» (и прежде всего в ударах по опорным пунктам немецкой обороны), а в 1944–1945 гг. «постепенно операции штурмовой авиации достигли высокой степени эффективности и наносили существенный урон немецкой армии». «Своими непрерывными и успешными атаками в поддержку крупных наземных наступательных операций, – продолжает этот автор, – советские штурмовики сыграли важную роль в подавлении немецкого сопротивления»39. Однако в других местах своей работы Швабедиссен указывает, что в 1942-м эффективность действий советской штурмовой авиации была все же «незначительной», что даже в 1944–1945 гг. «в большинстве случаев достигнутый эффект имел скорее психологический, чем материальный характер», и что до конца 1944-го – из-за не ослабевшего еще противодействия немецких зениток и истребителей – достигнутые Ил-2 результаты «были невелики»40…
Труд В. Швабедиссена вообще изобилует взаимоисключающими утверждениями – как в силу его недостаточной отредактированности, так и благодаря частой подмене анализа механическим сложением противоположных оценок. (Объявив, например, что в Сталинградской битве «русская штурмовая авиация в полном объеме продемонстрировала, каких вершин она могла достичь к этому времени», немецкий генерал тут же констатирует, что «неопытность и отсутствие должного количества обученных экипажей не позволили штурмовикам продемонстрировать весь свой потенциал, а их атаки и победы чаще всего носили локальный характер»41…) Однако в разбираемом нами сейчас случае противоречие у Швабедиссена, пожалуй, только кажущееся.
Во-первых, «важную роль в подавлении немецкого сопротивления» удары советских штурмовиков должны были сыграть и в том случае, если вызванный ими эффект «имел скорее психологический, чем материальный характер». Моральное воздействие атак Ил-2 на военнослужащих вермахта было огромным уже в 1941 г. – когда «горбатые» действовали еще мелкими группами, изредка и в целом менее умело, чем впоследствии. Разбирая действия Ил-2 под Москвой в конце 1941 г., советские эксперты из НИИ ВВС отмечали низкую стрелковую подготовку пилотов, несовершенство прицелов, материальной части пушек ВЯ и т. п.42, однако немецкому ефрейтору Г. Мейнеке хватило и этого несовершенства. «Когда они являются со своими авиапушками, – писал он домой из-под Москвы 15 декабря 1941 г., – то все мы стараемся хорошо укрыться: тут уж не до шуток»43. «Бронированные штурмовики неприятно воспринимаются немецкими войсками», – сообщал в середине ноября 1941 г. Верховному командованию вермахта другой участник Московской битвы – командующий 2-й танковой армией немцев Г. Гудериан44. Насколько же должен был усилиться этот психологический эффект в 1944–1945 гг., когда удары Ил-2 по переднему краю немцев стали массированными и, по существу, непрекращающимися! Советская штурмовая авиация, подчеркивает, говоря об этом периоде, В. Швабедиссен, «практически непрерывно находилась в воздухе или последовательно волна за волной наносила удары по немецким позициям, стремясь «измотать» [выделено мной. – А.С. ] немецкую оборону и заставить замолчать или отступить [выделено мной. – А.С. ] пехоту противника»45. Если даже немецкие гренадеры оставались после этих ударов целы и невредимы, они действительно должны были оказаться измотанными – как физически, так и морально, – и, соответственно, стойкость их должна была понизиться.
Под ударами Ил-2 начинали хуже работать и артиллеристы вермахта. «Нам очень важно, чтобы авиация уничтожала цели, – уточнял в 1946 г. бывший командующий 3-й армией 1-го Белорусского фронта А.В. Горбатов, – но также важно постоянное нахождение авиации над районом противника, над его огневыми позициями. Когда наша авиация находится над противником, то его ствольная артиллерия и минометы если не прекращают стрельбы, то стреляют значительно меньше. Это то, что нужно для наступающей пехоты»46. О том же свидетельствовали и командиры наземных частей 1-го Белорусского фронта, которые в апреле 1945-го, во время уличных боев в Берлине, просили авиаторов, боявшихся ударить в этой неразберихе по своим, не прекращать боевых вылетов. «Пусть летчики не бомбят и не стреляют, – говорили они, – а пройдут раз-другой на бреющем над фашистами. Услышав гул самолетов, гитлеровцы прячутся, перестают вести огонь. А нам только это и нужно: мы сразу же врываемся в опорный пункт»47. А вот сообщение ветерана 566-го штурмового авиаполка Ю.М. Хухрикова: «Я один раз был на рекогносцировке, ездили на машине на передний край. Так пехотный командир говорит: «Вы, ребята, не стреляйте. Прилетайте и хотя бы обозначьтесь. Достаточно»48. (Теперь становятся понятны и многочисленные восторженные отзывы советских пехотинцев о боевой работе Ил-2!)
