Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим

Во многих кают-компаниях свободные от службы офицеры и кондукторы подсчитывали свои вероятные призовые, и некоторые приводили правдоподобные оценки. Преподобный Джон Гринли, капеллан «Ревенджа», рассчитывал на 500 фунтов стерлингов, в то время как мичман Генри Уокер с «Беллерофона» рассчитал свою награду в 100 фунтов стерлингов. Как ни странно, соотношение между двумя суммами (которое было почти правильным) подразумевало, что они оценили семнадцать призов примерно одинаково — чуть меньше 1,5 миллионов фунтов стерлингов. По этим расчетам, доля капитана превышала бы 10 000 фунтов стерлингов, что было бы достаточно для покупки загородного поместья, а каждый матрос получил бы около 30 фунтов стерлингов, что ненамного меньше трехлетнего жалованья. Битва на Ниле, рекордная до сих пор для действий флота, принесла каждому матросу всего 7,18 фунтов стерлингов.

Однако даже самые оптимистично настроенные британские моряки скептически отнеслись к возможности доставки двух из захваченных кораблей в Портсмут. Корпуса и днища «Редутабля» и «Фугё» были испещрены пробоинами от попадания ядер. «Свифтшур» Уильяма Резерфорда взял «Редутабль» на буксир в двадцать один ноль ноль. Жан-Жак Люка писал: "Мы провели всю ту ночь у двух оставшихся работоспособными насосов, однако не смогли понизить уровень воды в трюме". Французы, которые были достаточно здоровыми для работы, присоединились к английской призовой команде в откачке воды, устранении течи, закупоривании иллюминаторов и попытках укрепить деревянными досками участки набора корпуса, которые, по-видимому, были готовы обрушиться. Люка писал и о "суматохе и ужасном беспорядке", а также описал сцену, которая напоминала ужасную готику: не было времени очистить корабль, поэтому плохо освещенные орудийные палубы оставались заваленными мертвыми телами. Люка заметил, что некоторые из его людей, особенно юные гардемарины и аспиранты, ходили вокруг, подбирая оружие и пряча его на нижней палубе. Они шепнули ему, что, если представится возможность, они вернут свой корабль.

Еще хуже обстояли дела на «Фугё», который буксировался фрегатом Томаса Кейпела «Феба». В двадцать часов фок-мачта упала за борт, оставив корабль совсем без мачт. В двадцать два он запросил помощи, сообщив, что тонет. Как бы ни работали водоотливные насосы, их производительности было недостаточно, чтобы ограничить поступление воды. В двадцать три шлюпки «Фебы» начали снимать людей с приза. Ни одна из шлюпок французского корабля не была пригодна для использования. Старший офицер «Фугё» Франсуа Базен сообщил, что, по слухам, британцы спасли около сорока французов, включая нескольких раненых. Предположительно, они также сняли большую часть призовой команды, хотя утром на борту все еще оставались несколько человек с «Темерера». В течение ночи ветер усиливался, а когда рассвело, он стал очень сильным. Волнение было настолько опасным, что маленькие шлюпки не могли приблизиться к кораблю. Из-за проливного дождя попытка переправить людей была оставлена. Пьер Серво, отвечавший за дисциплину на «Фугё», вспоминал, что "сцены ужаса на борту корабля в ту ночь были действительно самыми ужасными и внушающими страх, какие только может вызвать воображение". Корабль был лишен мачт, парусов, такелажа.

Матросы были измучены, пьяны, мятежны, впавшие в отчаяние. Они думали, что погибнут. При свете дня они услышали шум прибоя на каменистых отмелях Маррахотоса мористее Санкти-Петри. Уровень воды достиг нижней палубы.

Глава 18

Последняя надежда на спасение 

С первыми лучами солнца во вторник, 22 октября, стало ясно, что британский флот и его призы оказались в ловушке в заливе Кадис.

Коллингвуду на «Эвриале» дневной свет показал, что «Наяда» тащит на буксире «Белайл», юго-западнее «Агамемнон» буксирует «Колосса», а еще сорок кораблей находятся между ним и берегом, растянувшись примерно на двадцать миль восточнее и северо-восточнее. Он понял, что его флот опасно рассеян. Ветер поднялся до пяти баллов и все время усиливался. За ночь барометр упал на два дюйма и продолжал падать. Теперь его первоочередной задачей было собрать свои корабли воедино.

«Эвриал» прекратил буксировку «Ройал-Суверена», и Коллингвуд приказал «Нептуну» взять его бывший флагман на буксир и повести флот на запад. В восемь утра, когда начался дождь, он направился обратно к берегу, чтобы собрать более отдаленные корабли, одновременно послав маленькую шхуну «Пикл» и куттер «Энтрепренант» оповестить всех, кого они встретят, следовать за «Нептуном». Он миновал «Принца», буксирующего «Сантисима-Тринидад», и «Тандерер» с «Санта-Анной». «Спартиат» пытался взять на буксир «Тоннант», «Дредноут» — «Свифтсюр», а «Британия» направлялась к «Бервику».

Вернувшись к месту сражения, Коллингвуд увидел, что многие корабли так и не начали движение со своими призами. Ночью их относило преимущественно западным ветром к берегу. Теперь, подкрепленный прибрежными течениями, ветер гнал корабли на север, обратно к Кадису, в то время как сильная западная зыбь все еще непрерывно подталкивала их на восток, к берегу. Кораблям, находившимся близко к берегу, угрожали скалистые отмели: севернее — вокруг Санкти-Петри, южнее — вокруг Трафальгара. К середине утра ветер усилился до шести баллов — «сильный ветер» по шкале Бофорта, — создавая большие волны с белыми гребнями и брызгами. Шел проливной дождь, и видимость все время ухудшалась. По мере усиления ветра в уравнение добавлялись новые опасности. Волны начали разбиваться о песчаные отмели в трех-четырех милях от мысов Рош и Конил, а также на Плас-де-Арена у Трафальгара, что сделало их гораздо более опасными, чем они были предыдущей ночью. Также быстрые, коварные приливо-отливные течения действовали на удалении до восьми миль от берега.

Во время одного из первых утренних шквалов «Сан-Августин» потерял все свои уже ослабленные мачты. При их падении погиб матрос 1-й статьи Джордж Ноулз из призовой команды «Левиафана» — первая из многих потерь после боя. Его товарищам удалось поставить «Сан-Августин» на якорь, чтобы корабль не дрейфовал дальше к скалам, после чего всеми силами возобновили откачку воды. «Левиафан» находился на страже рядом с ним, когда подошел Коллингвуд. «Конкерор» лег на ночь в дрейф рядом с «Буцентавром», и утром ему ненадолго удалось взять судно на буксир и медленно потащить его в сторону моря.

Приз Эдварда Кодрингтона, «Энтрепид», буксировался «Аяксом», поэтому в следующую субботу он писал: "Утром я подбежал к трем другим призам недалеко от Трафальгара и взял на буксир слабейшего, хуже всех  укомплектованного экипажем, хотя собирался забрать другого". Худшим и слабейшим был линейный корабль «Багама» с призовой командой всего из четырех человек с «Беллерофона» под командованием лейтенанта Джорджа Сондерса. Ему удалось закрепить буксир из двух 8-дюймовых канатов.

Уменьшив парусность марселей на два рифа, чтобы обезопаситься от южных шквалов, «Феба» направилась к берегу и провела первую половину утра в безнадежных попытках взять на буксир полузатопленный остов «Фугё», прежде чем признать его потерянным, и затем предпринять столь же бесплодную попытку с «Эглем». В процессе этого она потеряла "целых три каната и 100 саженей линей". Волнение заставляло неустойчивые корабли дико крениться, и ранним утром «Эгль» потерял все свои мачты и дрейфовал на север вместе с тем, что осталось от «Фугё», в сопровождении «Дефайенса» Филипа Дарема. Там их поджидал остров Санкти-Петри с его скалистыми отмелями.