Павел Федоров - Синий Шихан (Роман 1)
- Все идет отлично. Надо теперь действовать быстро и решительно, спокойно заявил Хевурд и намекнул, что придется немедленно любыми средствами убрать Суханова; при этом добавил: - Учтите, дорогой Петр Эммануилович, от быстроты действий зависит ваша собственная жизнь. Вы забыли, что у вас есть еще один очень опасный противник - это господин Доменов. Финансовая катастрофа должна совершиться до его возвращения из Петербурга. Остался маленький срок. Мы опротестуем векселя и завладеем делом законным порядком. Пусть в наших руках вначале окажется половинная доля, но мы поставим работу по-европейски. Но если Суханов останется на месте и сообщит обо всем Доменову - для вас катастрофа неизбежна. Доменов бросит два миллиона, скупит все ваши векселя и станет хозяином прииска; всех остальных он раздавит, как мух. Вы должны обезопасить себя, пока он забавляется со своей молодой красавицей.
У Шпака были сведения из Петербурга, что Авдей Иннокентьевич задает в столице королевские пиры. Олимпиаду одел, как царицу, возил ее, по слухам, даже во дворец. Приехавших в Петербург Митьку и Марфу он отправил путешествовать за границу.
Хевурд был прав: надо было спешить, пока не вернулся Доменов. Теперь-то и пригодился ему Филипп Печенегов, Бывшему войсковому старшине он дал полную волю, Жадный до наживы, Филипп Никанорович скупал вольноприносимое золото у старателей, у воров и хищников, менял на спирт, на одежду. Сам же сбывал его тайным агентам, которых предоставлял ему Шпак, знавший до мельчайших подробностей все его мошеннические операции.
Встретив Филиппа Никаноровича Печенегова, Шпак предложил прогуляться к берегу реки. Они пошли, тихо переговариваясь. Без особых разглагольствований Шпак предложил Печенегову убить Суханова.
- Да ты, батенька, здоров ли? - изумился Печенегов. - Может быть, перепил, так ступай проспись!
- Это вы с утра пьете, хотя я вас предупреждал, господин бывший войсковой старшина, что вы сегодня не должны пить, - жестко оборвал его Шпак, присаживаясь на опрокинутую лодку.
Печенегов, поняв, что инженер не шутит, нахмурился.
- Ты, парень, на самом деле обалдел! Да ты что мне, отец? Опекун? не находя более подходящих слов для выражения своего гнева, крикнул Филипп Никанорович. - А может быть, ты это на правах любовника моей жены? Ах ты, сволочь! Блоха с усиками! - прорвался наконец Печенегов. - Да я тебя, халдей, возьму сейчас за ноги и суну головой в реку, да придержу чуток... Давно уж добираюсь разогнать всю вашу собачью свадьбу! Может быть, вместе что надумали? На каторгу снова хотите сплавить меня? Ну нет, брат! Ты еще не знаешь, что такое Печенегов!
Филипп Никанорович сжал мосластые кулаки и шагнул к Шпаку, выкрикивая:
- Кто я тебе, а? Кто я тебе довожусь, погань ты этакая?
- Вы мой слуга, - почти не разжимая побледневших губ, негромко проговорил Шпак и, вынув из кармана револьвер, резко добавил: - Стой на месте!
Печенегов остановился.
- С каких это пор я стал твоим слугой? - хватая волосатой рукой прыгающий кадык, хрипло проговорил Печенегов.
- С того самого времени, как я тебе разрешил кабак и лавку открыть... Стой и не шевелись! Ты что думаешь, я с тобой шутки пришел шутить? Ты мой слуга с того времени, как начал скупать краденое золото, менять на спирт... И ты его продаешь людям, которых я к тебе подсылал. Может, тебе напомнить? Если нужно будет, тебе напомнят жандармский офицер и горный исправник, когда снова станут кандалы на тебя надевать...
Печенегов сильно вдохнул в себя влажный воздух и закачался. Желтые глаза его видели, как дрожащий палец инженера играл спусковым крючком браунинга. "Прыгнуть, вцепиться? Нет, не успею, - мелькнуло у него в голове. - Неужели выстрелит?"
Инженер не спускал с него мутных глаз; угадав его мысли, продолжал:
- Застрелить вас, Филипп Никанорович, мне ничего не стоит. Объясню приставу, а он, кстати, сегодня здесь со всей своей свитой, скажу, что вы напали, испугались своих преступных дел, вот и все. Покажу документы. Поверят, как вы думаете?
- Зачем вам нужно убивать старика? Он тут единственно порядочный человек, - прохрипел Печенегов.
- Удивительно, Филипп Никанорович, как вы наивны. Вчера Суханов заявил мне, что вас нужно гнать с прииска в три шеи, а лавочку вашу закрыть. Вы думаете, он вас пощадит? Еще глупее ревновать жену, продолжал Шпак, - обвинять ее в том, что она хочет снова сослать вас на каторгу... Очень глупо, Филипп Никанорович! Мы с вашей женой просто деловые друзья... У вас единственный наследник, которого, несмотря на ваши приключения, выражаясь мягко, она отлично воспитала. Своих детей у нее нет. Для кого же вы наживаете богатство, как не для своего сына? Ради этого стоит принять на свою душу лишний грех. Предупреждаю вас, что если мы не уберем Суханова, то он уберет вас и меня, черт побери! - вырвалось у Шпака, и уже было поздно ловить вылетевшее лишнее слово. - Я-то запрягу тройку и укачу, а вам он не даст жить. Это только я мог позволить вам всякие вольности... а за это надо уплатить.
- Дорого просите, Петр Эммануилович, - покусывая вислые седые усы, сказал Печенегов.
- Так и вы мне недешево стоите. Я не предлагаю, чтобы вы это сами сделали, хотя надеюсь, что вы твердый человек... Вы, местный житель, легко найдете подходящего человека... Я лично рекомендую для этого дела вашего компаньона Мартьянова. Скажите ему, что я настаиваю, а если откажется, уведомите меня или напомните ему о его делишках на Кочкарском прииске, он поймет.
- Значит, и его в руках держите? - пожевывая незажженную папироску, спросил Печенегов.
- Простите, но вы опять с глупостями, а ведь, кажется, опытный человек, на каторге были... Если за вами не присматривать, вы голову отъедите. Советую подумать, а сейчас пойдемте байгу смотреть, только не вздумайте много пить и не болтайте лишнего...
- Ладно, подумаю, - хмуро ответил Печенегов и, наклонившись к воде, стал жадно пить нападкой. Не дожидаясь его, Шпак быстро зашагал к юртам.
- Вот это подлец! - вытирая платком мокрое лицо, вслух проговорил Печенегов и прибавил матерное ругательство. Застегнув жилетку, сильно ударил каблуком о дно лодки.
...От этого глухого стука проснулась Маринка, незаметно для себя задремавшая в кустах. Испуганно озираясь по сторонам, вскочила на ноги.
Филипп Никанорович увидел ее и вздрогнул.
- А ты что тут поделываешь, девица-красавица? - всматриваясь в смущенное лицо Маринки, вкрадчивым голосом спросил Печенегов и, хрустя сыпучим песком, медленно пошел к ней. Сознание его обжигала трусливая мыслишка: слышала она его разговор со Шпаком или нет? Если слышала, то...
Отдирая приставший к кофточке сухой репей, Маринка ответила не сразу.
- Ну, чего молчишь-то, казак в юбке? - продолжал, странно косясь на девушку и, словно вор, оглядываясь по сторонам, Печенегов. - Испугалась, что ли? Я тебя не съем...
- Попробуйте... Ежели зубы крепкие...
Маринка вдруг резко повернулась и, наклонив голову, быстрыми шагами пошла прочь.
- Подожди-ка! Куда бежишь? - спохватившись, озлобленно и в то же время испуганно крикнул Филипп Никанорович. Он не рассчитывал, что девушка так быстро уйдет, и растерялся.
Маринка, поправляя на ходу косынку, ускорила шаг, потом, качнув стройными, затянутыми в штаны бедрами, припустилась бегом.
Печенегов рванулся было вслед за ней, но, почувствовав горячую на лбу испарину, понял, что бежать бессмысленно. Неподалеку виднелись всадники, кричали люди.
Ухватившись рукой за куст обглоданного скотом тальника, Печенегов лихорадочно раздумывал: "А что, если она все слышала и сейчас же всем расскажет?" От этого предположения у Печенегова потемнело в глазах, мелко, противно затряслись колени.
Печенегов вернулся к воде, нагнулся, вымыл руки и, загребая ладонями воду, стал горстями бросать ее на разгоряченное лицо. Надо было немедленно на что-то решаться... Повидать Шпака, рассказать, а потом... Что будет потом, он еще и сам не знал. В голове кипели такие горячие, несуразные мысли, что могли свести с ума. "Может быть, сегодня ночью подкараулить Шпака, кокнуть эту ползучую змею, так ловко и смертельно захлестнувшую ему шею, кокнуть да с камнем бултыхнуть в озеро, а потом повиниться во всем Суханову? Неужели этот старик не поможет? Ведь жизнь ему спасаю!.. Бежать? Нет, уже надоело скитаться, да и не выпустит его Шпак, у него шпион на шпионе, за всеми следит..."
Ничего не решив, Печенегов устало побрел к юртам. Там неожиданно встретил своего бывшего денщика Кирилла. Обнялись по старой памяти, купили водки. Печенегов так напился, что ночью Зинаида Петровна приказала конюхам связать его.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
После разговора с Микешкой и этой нелепой встречи с Печенеговым Маринку потянуло к Кодару. Ей казалось, что только он один поможет ей человек, который любит ее и ничего не говорит, ничего не требует. Раз так, то она тоже не станет себя беречь. Пусть проклянут ее, пусть отец отстегает плетью, мать рвет волосы, пусть!
