Михаил Петров - Адмирал Ушаков
Армия не только таяла количественно, она теряла прежний дух, постепенно разлагаясь, рискуя превратиться в толпу грабителей и мародеров. Хотя Наполеон и подписал приказ предавать военно-полевому суду всех солдат, уличенных в грабеже и мародерстве, положение от этого не улучшилось. Бесчинства продолжались. Солдаты отнимали у русских крестьян все, что можно было отнять. В грабежах не участвовала разве что императорская гвардия, которой и без того всего хватало, поскольку она обеспечивалась лучше, чем остальная армия.
Нет, уже не ту армию вел Наполеон в Россию. Не было прежних волонтеров. Кроме французов, в ней нашли место и немцы, и поляки, и хорваты, и даже испанцы. Многие из этих "примешанных" только и думали, как бы удрать. Чтобы ловить дизертиров, пришлось создать специальные кавалерийские отряды во главе с офицерами главного штаба. Однажды такому отряду удалось задержать чуть ли не батальон бежавших испанцев. Чтобы не казнить всех, полковник, руководивший их захватом, предложил им разыграть лотерею: кто белый билет вытащит - жив останется, кто черный - под расстрел пойдет. Черные билеты достались 62 "несчастливцам". Их расстреляли немедля, на глазах солдат...
Наполеон думал обо всем этом и молчал. Молчали ехавшие с ним его маршалы. "Они хотели бы, чтобы я остановил наступление, - догадывался об их молчании Наполеон, - но это уже невозможно".
Многие маршалы уже не раз высказывали свои опасения относительно похода в глубь России. Да Наполеон и сам был вначале против опрометчивого наступления. После захвата Витебска он даже объявил одному из своих маршалов: "Первая русская кампания окончена. В 1813 году мы будем в Москве, в 1814 году - в Петербурге. Русская война - это трехлетняя война". То было сказано 28 июля, а через несколько дней он принял другое решение... Трудно сказать, что на него больше подействовало. Скорее всего доставленное из Парижа известие об усилении борьбы испанского народа против его завоевательной политики на Пиринейском полуострове. Подчинить себе безоговорочно народы того полуострова ему не удалось, и теперь, когда французская армия находилась далеко от своих границ, непокорные испанцы могли наделать много бед. Да они ли только? Вслед за испанцами могли подняться другие народы... Нет, в такой обстановке растягивать войну с Россией на три года было никак нельзя. Наполеон отказался от прежнего решения и отдал приказ идти вперед.
Близкие к императору маршалы встретили приказ с неодобрением. Надобно остановиться, говорили они, после Витебска начинается "коренная Россия", и там великая армия неминуемо столкнется с еще большей враждебностью. Надобен мир.
- Я тоже хочу мира, - сказал им Наполеон, - но чтобы мириться, нужно быть вдвоем, а не одному. Александр молчит.
Русский император действительно молчал, тянул время. Он на что-то надеялся. Уж не на победу ли?..
В сражении за Смоленск французские солдаты захватили в плен раненного штыком русского генерала Тучкова. Узнав об этом, Наполеон пожелал поговорить с ним. Генерала привели под конвоем. Рана его оказалась не очень опасной, и он держался твердо.
- Какого корпуса? - спросил его Наполеон.
- Второго, ваше величество.
- А как вам приходится другой Тучков, что командует третьим корпусом?
- Мы с ним родные братья.
Наполеон помолчал немного и спросил, может ли он, Тучков, написать письмо императору Александру?
- Не могу, ваше величество.
- Но брату своему вы можете!
- Брату могу.
Наполеон сделал новую паузу, на этот раз более продолжительную, потом заговорил:
- Известите брата о нашей встрече. Напишите ему, что он доставит мне большое удовольствие, если доведет до сведения императора Александра сам, или через великого князя, или через главнокомандующего, что я ничего так не хочу, как заключить мир. Мы и так уже слишком много сожгли пороха и пролили крови. Надо же когда-нибудь кончить.
Тучков обещал написать такое письмо. Наполеон приказал вернуть ему шпагу и отправить во Францию. С его стороны это был первый шаг к заключению мира, но он пока ничего не дал...
Впереди дорогу пересекала широкая лощина, заполненная белесым облаком. Издали Наполеон и его спутники приняли облако за туман, но когда въехали в лощину, в нос ударил едкий дым. Наполеон закашлялся.
- Проклятая страна! - вскричал император. - Она сведет меня с ума!
- Государь, - вкрадчиво промолвил маршал Мюрат, - еще не поздно вернуться.
- Нет, - ответил Наполеон. - Мы дойдем до Москвы. Мы найдем там и отдых, и честь, и славу!
- Москва нас погубит, - сказал Мюрат.
Наполеон сделал вид, что не расслышал его последних слов и продолжал путь, время от времени чихая и кашляя от стелившегося по земле дыма.
8
В самую жатву время стояло сухое, теплое - благодать! Дал Бог убраться мужикам. Когда же свезли хлеба в овины, вдруг подули холодные ветры, начались дожди. Наступила настоящая осень.
В непогоду в деревнях и самом Темникове все живое попряталось под крышу. Только по дороге, что вела на Москву, не затихало движение. Шли партии рекрутов, ополченцев. Шли обозы с фуражом, хлебом, солониной... Со стороны Москвы тоже бывали обозы, только без груза. Появлялись подводы с ранеными, больными. Этим внимание было особое. Раненых и больных разбирали по домам, под крышу. И, конечно, угощали, чем богаты были. Угощая, расспрашивали: как там на войне, убили этого басурмана Наполеона или он все так же нахально на Москву прет?
Прибывшие с последним обозом рассказывали о великом сражении, случившемся возле Бородина. Нашлись даже очевидцы того сражения. Дополняя друг друга, они подробно рассказывали, какая страшная та была брань. Наполеон выставил против русской армии несметные полчища. А пушек поставил видимо-невидимо. Русские, конечно, тоже были не с голыми руками. Достойно встретили они французов. От пушечной пальбы земля под ногами дрожала, от порохового дыма дышать было нечем - вот как палили противники друг в друга. А про штыки и говорить нечего. В крови были штыки-то. Много раз до рукопашной доходило. То французы напрут, то русские... И так до самого вечера. В иных местах столько убитыми полегло, что некуда было ногой ступить. Что солдат, что господ офицеров, что генералов - никого не щадили пули да ядра пушечные, да еще бомбы и шрапнель окаянная... Да штыки холодные. Генерала Багратиона уж как оберегали, и то смертельно ранило. Скончался славный генерал, царство ему небесное! Много героев русских полегло. Сказывали, на поле до сорока тысяч человек осталось... Однако французам не удалось побить русскую армию. Сражение как бы вничью кончилось. Поколотили противники друг друга и отошли на прежние позиции.
- Ишь ты!.. - восхищались мужеству русской армии темниковцы. - Не на того напоролся Бонапарт паршивый. Подожди, еще не то ему будет. Крышка глухая ему будет.
- А Бородино это где? - допытывались любопытные. - Далеко от Москвы?
- Не, близко.
- Как же так? Ежели близко, Бонапарт-то этот паршивый может и в Москву зайти.
- Не зайдет, Кутузов не пустит, - уверяли участники Бородинского сражения. - Кутузов ему от ворот поворот покажет.
- Дай, Господь, Кутузову этому силы да счастье ратное! - крестились темниковцы и, успокоенные заверением, что Москву французам не отдадут, расходились.
Очевидцы Бородинского сражения верили в силу русской армии, не сомневались, что она отстоит первопрестольную столицу. Но откуда им было знать, как развернутся события после кровопролитного сражения и какое примет решение после сего сражения Кутузов. Вышло не так, как они говорили. Уже через несколько дней пришло сообщение о вступлении французов в Москву. И сразу приуныл народ. Другие пошли разговоры. Ведь от Москвы до Темникова было всего-то четыреста верст с небольшим. Война совсем близко придвинулась. Завздыхали кругом: "Что-то теперь будет?.."
О сдаче французам Москвы Ушаков узнал от своих дворовых, а те от кого-то из городских слышали. Хотя моросил холодный дождь, он не удержался и поехал в Темников сам. Он желал удостовериться в правдивости сообщения, узнать, как на самом деле все произошло и каково в настоящее время положение в армии.
В Темникове Ушакову повезло. На улице он случайно встретил городничего, а тот оказался в курсе событий.
- Ах, Федор Федорович! - убивался городничий. - Какое несчастье! И кто бы мог подумать, что Москву оставим? Какое несчастье! Вы-то давно об этом узнали?
Ушаков сказал, что о сдаче Москвы узнал только сегодня и хотел бы узнать некоторые подробности.
- Что с нашей армией?
- Армия, слава Богу, цела, - отвечал городничий. - После Бородина сражения другого не было. Фельдмаршал Кутузов, по сведениям, остановился с армией у Калужской дороги.
- Ежели так, - помедлив, сказал Ушаков, - тревожиться особенно не следует. Потеря Москвы еще не потеря России. Главное, цела армия, и пока Наполеону не удастся ее разбить, он не может торжествовать победу.
