Михаил Зефиров - Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе
После полудня 7 ноября в Ахмер прибыли генерал-майор Галланд и генерал-оберст Альфред Келлер, возглавлявший тогда т. н. Национал-социалистический авиационный корпус. Первый уже несколько раз посещал командование «Новотны» и был сильно разочарован его скромными успехами и одновременно очень обеспокоен таким высоким темпом потерь. Он ожидал от Новотны и его пилотов гораздо большего.
После инспекции аэродромов Галланд и Келлер встретились с летчиками, чтобы обсудить возникшие проблемы. При этом несколько пилотов открыто высказались, что Ме262, по их мнению, еще не готов к боевым действиям и что именно его технические недоработки не дают им добиться больших результатов.
Уже после этой встречи Новотны подвергся со стороны Галланда жесткой и острой критике. При этом инспектор истребительной авиации еще раз подтвердил приказ, что самому Новотны запрещено летать и что тот должен оставаться на земле.
Утром 8 ноября Галланд и Келлер появились на командном пункте в Ахмере, там же собрались Новотны, адъютант группы обер лейтенант Гюнтер Вегманн и еще несколько офицеров командования. По поступающим по радио сообщениям они следили за маршрутом полета американских бомбардировщиков. Через некоторое время стало ясно, что они снова пролетят вблизи Ахмера.
Когда бомбардировщики оказались на расстоянии около 150 км, Новотны приказал поднять в воздух четыре Ме262: два – из Ахмера и два – из Хезепе. При этом он решил лететь сам в паре с Вегманном, фактически отказываясь повиноваться приказу, подтвержденному накануне. Он заявил Галланду: «Ваш приказ обижает меня. Я полечу и покажу вам, что мы можем действовать успешно».
Однако из-за технических неполадок один двигатель на «Мессершмитте» Новотны не запустился. Несмотря на лихорадочные усилия механиков, неисправность так не удалось устранить, и Вегманн был вынужден взлететь один. Из Хезепе тоже поднялся лишь один самолет лейтенанта Франца Шалла, так как у его ведомого во время рулежки неожиданно сломалась одна из основных стоек шасси и самолет «лег» на крыло.
Вскоре после взлета «Мессершмитты» встретили на высоте 3000 метров группу американских истребителей, которые сопровождали бомбардировщики. Оба пилота смогли одержать по одной победе. Шалл сбил «Мустанг», а Вегманн с расстояния в 200 метров залпом из четырех 30-мм пушек буквально разнес в клочья «Тандерболт».
После полудня бомбардировщики, уже возвращавшиеся обратно в Англию, снова появились поблизости от аэродромов командования «Новотны». И опять из-за технических неполадок взлетели лишь два пилота: из Хезепе – опять Шалл, а из Ахмера – на этот раз Новотны. На борту его Ме262А1а W.Nr.110400 было нарисовано «зеленое сердце» – эмблема JG54, эскадры, в которой он добился всех своих успехов.
На высоте около 10 000 метров они обнаружили соединение американцев и атаковали его. Шаллу удалось сбить два «Мустанга», но затем у его Ме262А1а W.Nr.110404 одновременно встали оба двигателя. Запустить их снова не получилось, и пилот попытался, планируя, дотянуть до Хезепе. Однако его атаковал Р51 лейтенанта Джеймса Кеннея (James W. Kenney) из 357FG, и Шалл едва успел выпрыгнуть на парашюте, прежде чем взорвавшиеся топливные баки превратили его «Мессершмитт» в огненный шар.
В это же время Новотны одержал две победы, сбив В17G и Р51D, а затем вступил в бой с парой «Мустангов». Неожиданно из левого двигателя его «Мессершмитта» показались языки пламени. По одной из версий в него попала птица. Пилот ушел в облака и повернул в сторону Ахмера, одновременно сообщив по радио на командный пункт, что он возвращается. Обер-лейтенант Ханс Дортенманн, чьи FW190D стояли на взлетной полосе Ахмера в полной готовности, запросил разрешение на взлет, но Новотны ответил, что помощи ему не требуется.
О том, что затем произошло с Новотны, точно неизвестно. По одной из версий, его Ме262 во время захода на посадку был сбит американскими истребителями. В ее пользу говорит следующий факт: приблизительно в это время над Ахмером появилась «пятерка» Р51, которая была быстро отогнана огнем немецких зенитных батарей. Возможно, именно эти «Мустанги» и могли затем сбить самолет Новотны.
Галланд потом вспоминал: «Мы вышли наружу. Многого увидеть было нельзя – облачность шесть десятых. Слышно свистящий шум Ме262. Это, должно быть, был Новотны. Отчетливо слышны очереди из скорострельных пушек и пулеметов. Воздушный бой! Секунду спустя из облаков на землю вертикально падает Ме262. Облако черного дыма поднимается вверх».
Обер-фельдфебель Гельмут Леннартц, в свою очередь, рассказы вал: « Я очень хорошо помню гибель Новотны. Фельдфебель Госслер, наш радист, установил радиодинамики по всему аэродрому. По ним я и мно гие другие слышали радиопереговоры с Новотны. Его последними словами были «я горю» или «он горит». Его голос был искажен» .
По другой версии, самолет Новотны был сбит своей же зенитной артиллерией. Лейтенант Эдвард Хайдон (Edward R. Haydon) из 357 FG сообщил, что южнее озера Дюммер, расположенного в 32 км северо-восточнее Ахмера, он заметил круто снижающийся Ме262: «На максимальной скорости я начал преследование. Когда я медленно сближался с Ме262, меня обогнала машина из 20 FG. Тем временем Ме262 приближался к аэродрому к югу от озера Дюммер, откуда внезапно из всех стволов начала стрелять зенитная артиллерия. Ме262 перевернулся на спину и упал вниз приблизительно в 30 метрах передо мной. Я находился при этом на высоте 15 метров над землей. Я не видел никакого парашюта».
Из этих слов невозможно понять, кто же на самом деле сбил «Мессершмитт»: немецкие зенитчики, сам Хайдон или же первый лейтенант Эрнест Фибелькорн (Ernest C. Fibelkorn) из 20 FG, чей Р51D5 LCN 4411161 «June Nite» обогнал Хайдона. Поскольку никакие другие союзные пилоты в тот день не сообщили о контакте с Ме262 в данном районе, Хайдону и Фибелькорну, как это было принято в американской авиации, засчитали по 0,5 победы.
В то же время обе версии противоречат показаниям двух местных жителей, видевших падение Ме262 и не заметивших ни вражеских истребителей, ни огня зениток: «Мы видели, как один из новых самолетов вышел из облаков под довольно большим углом. Не было никаких вражеских самолетов, которых можно было бы увидеть или услышать. Самолет взорвался приблизительно на высоте 300–400 метров».
С аэродрома Ахмер было видно, как приблизительно в 5 км к северо-востоку, в районе городка Брамше, из легких облаков появился Ме262, у которого горели оба двигателя. Перевернувшись через крыло, самолет начал падать вниз. Раздался сильный взрыв, и из-за деревьев поднялся высокий столб черного дыма. Лейтенант Шноррер, бывший среди тех, кто осматривал место падения, рассказывал, что рядом на одном из деревьев был найден полураскрывшийся парашют. Это позволило предположить, что перед тем, как «Мессершмитт» взорвался в воздухе, пилот в последний момент все же попытался покинуть его. Самолет и самого Новотны в буквальном смысле разнесло на кусочки. Среди обломков на месте падения затем сумели найти только его левую руку и оплавленные фрагменты Рыцарского Креста.
Гроб с собранными останками известного аса, который сопровождал друг Карл Шноррер, был доставлен в Вену. 15 ноября Вальтера Новотны торжественно похоронили на Центральном кладбище Вены, а на месте падения его самолета около Брамше установили памятный знак. Врученное ему ранее «Почетное кольцо» города Вены было передано обратно в городской муниципалитет.
Всего Новотны совершил 442 боевых вылета.
Как это произошло и с Вернером Мёльдерсом, отношение к известному австрийскому летчику и асу на его родине с течением времени изменилось.
В 2003 г. депутаты от партии «зеленых», которых поддержали и социал-демократы, внесли в ландтаг Вены резолюцию о лишении могилы Новотны на местном кладбище статуса почетного захоронения. После дебатов эта резолюция была принята, причем не с таким уж большим перевесом голосов…«В порочащих связях замечен не был…»
По странному капризу судьбы Вернер Мёльдерс – первый кавалер Бриллиантов среди дневных истребителей, и Гельмут Лент (Hel mut Lent), ставший первым ночным истребителем, получившим эту награду, были очень похожи. Они оба были глубоко верующими людьми, хоть формально и относились к разным концессиям. Ве роятно, поэтому их мировоззрение и отношение к войне были схожими.
Так, Лент считал, что «война ужасна, но если она все же должна быть, то вести ее нужно с честью и рыцарским отношением к против нику, она должна затрагивать как можно меньшее число людей. Сбрасывать же на города и села мины и бомбы с фосфором, убивая при этом женщин и детей, невероятно грязное дело». Его друзья поговаривали, что, сбив вражеский самолет, Лент потом каждый раз молился за его экипаж. Трудно сказать, чего было больше в их словах, ироничного отношения или же глубокого уважения.
