Людо Мартенс - Другой взгляд на Сталина (Запрещенный Сталин)
"До и, особенно, после войны Сталину приписывалась выдающаяся роль в создании вооруженных сил, разработка основ советской военной науки и главной стратегической доктрины, и даже оперативного искусства...
Сталин владел техникой организации фронтовых операций и операций групп фронтов, и вел их с искусством, целиком охватывая сложные стратегические вопросы. Он показал свои способности, как Верховный Главнокомандующий, начиная со Сталинграда.
В руководстве вооруженной борьбой в целом Сталину помогал его врожденный ум и глубокая интуиция. У него было достаточно сноровки, чтобы выявить важнейшие связи в стратегической обстановке для организации отражения врага и проведения крупной наступательной операции. Несомненно, он был достойным Верховным Командующим".(133)
Глава 10.
От Сталина до Хрущева.
9 февраля 1946 года Сталин выступил перед избирателями с речью об итогах антифашистской войны:
"Война была величайшей школой, в которой все силы народа прошли через испытания".
Сталин косвенно атаковал милитаристские убеждения тех, кто притязал на то, что главным фактором победы была Красная Армия. Популярная во времена Тухачевского идея о том, что армия должна быть над партией, всплыла в кругах Жукова в конце войны. Сталин, конечно, признавал огромные заслуги армии, но, "прежде всего, это был триумф Советского общественного строя... Война показала, что Советский общественный строй является действительно народным строем". Во-вторых, победа добыта благодаря "нашей Советской политической системе... Наше многонациональное государство прошло через все военные испытания и доказало свою жизнеспособность".(1)
Было бы ошибкой, продолжал Сталин, полагать, "что мы добились триумфа только благодаря храбрости наших войск". Армейский героизм обычно идет насмарку без огромного количества танков, орудий и боеприпасов, которые народ готовил для солдат. И производство таких невероятных масштабов было бы невозможно без индустриализации, "проведенной в исключительно короткий срок в тридцатые годы", и без коллективизации, которая "в короткий срок покончила с нашей постоянной отсталостью в сельском хозяйстве". Сталин также вспомнил о борьбе, которую вели троцкисты и бухаринцы против индустриализации и коллективизации:
"Многие видные члены нашей партии постоянно тянули партию назад и разными путями пытались столкнуть ее на "обычный" путь капиталистического развития".(2) Сталин обратил внимание на роль партии и рабочих масс в подготовке к обороне и войне.
В феврале 1946 года был принят новый пятилетний план.
Во время отступления немецкие войска умышленно взорвали и сожгли все, что могло быть использовано: 2 тысячи городов, 70 тысяч деревень, заводы, на которых трудились четыре миллиона рабочих, были полностью или частично разрушены.(3)
В областях, подвергнувшихся оккупации, разрушение означало потерю от 40 до 60 процентов потенциала производства угля, электричества, стали, металлообработки и станкостроения. По некоторым оценкам, Советскому Союзу нужно было несколько десятилетий, чтобы восстановить все разрушенное нацистами в промышленных отраслях. Однако через три невероятных года промышленное производство за 1948 год превзошло уровень 1940 года.(4) По сравнению с 1940 годом производство угля составило 123 процента, электричества 130, автомобилей и грузовиков 161, станков 154 и цемента 114 процентов.(5)
В конце пятилетки, в 1950 году, промышленное производство превзошло уровень 1940 года на 73 процента. Выпуск средств производства удвоился, производство товаров народного потребления увеличилось на 23 процента.(6)
Пятилетний план на 1951-1955 годы предусматривал ежегодный прирост промышленного производства на 12 процентов. Новое заключалось в том, что производство товаров народного потребления предусматривалось увеличить на 65 процентов; выпуск средств производства увеличивался на 80 процентов за пять лет.(7) Это изменение экономической политики уже было объявлено Сталиным в 1946 году:
"Мы уделим особое внимание увеличению производства потребительских товаров, повышению стандартов жизни рабочих, постепенно снижая стоимость товаров и создавая различные научно-исследовательские институты".(8)
США начинают там, где закончили нацисты.
Еще до окончания антифашистской войны некоторые американские генералы мечтали о выходе из соглашения с тем, чтобы они могли напасть на Советский Союз. Для этой авантюры они намеревались использовать нацистские армии, избавившиеся от Гитлера и его ближайшего окружения. Бывший сотрудник секретных служб, Кокридж, вспоминал некоторые дискуссии лета 1945 года:
"Генерал Паттон мечтал ввести пару дивизий СС, после их перевооружения, в свою 3-ю армию США, и двинуться вместе с ними против красных.
Паттон вполне серьезно предложил свой план генералу Джозефу Макнерни, заместителю главы американской администрации в Германии... "Что вы беспокоитесь о том, что думают эти чертовы большевики? Мы должны воевать с ними, раньше или позже. Почему бы не сейчас, когда наши армии соприкасаются, и мы можем выпнуть Красную Армию назад в Россию? Мы можем сделать это с моими немцами... они ненавидят этих красных выродков".
"Он спрашивал...", позже писал Мерфи, "будет ли еще когда такой шанс пойти на Москву, которую, он говорил, он может взять за тридцать дней, вместо того, чтобы ждать нападения русских на Соединенные Штаты".(9)
Гелен, нацист и сотрудник ЦРУ.
Генерал Гелен был главой нацистской разведки по Советскому Союзу. В мае 1945 года он вместе со своими архивами сдался американцам. Он был представлен генерал-майору Лютеру Зиберту, начальнику разведки армии генерала Бредли. По просьбе Зиберта нацист Гелен написал 129-страничный доклад. Затем Гелен "разработал большой план секретной организации для ведения разведывательной работы против Советского Союза под эгидой США".(10) Гелена познакомили с высшими военными представителями США, а когда Советский Союз запросил о местонахождении Гелена и Шелленберга, двух военных преступников, которых им должны были выдать, США ответили, что они ничего не знают об их местонахождении. 22 августа 1945 года Гелен был тайно доставлен в США.(11) Нацист Гелен "вел переговоры" с руководителями разведки США, включая Аллена Даллеса, и они пришли к "соглашению": шпионская организация Гелена продолжит работу в Советском Союзе самостоятельно, а "взаимодействие с американской разведкой будет осуществляться с помощью офицеров США". Более того, "организация Гелена должна использоваться только для ведения разведки в Советском Союзе и странах коммунистического блока".(12)
9 июля 1946 года Гелен вернулся в Германию для возобновления его нацистской шпионской деятельности под руководством США. Он подобрал несколько десятков офицеров гестапо и СС, которых снабдил фальшивыми документами.(13)
Джон Лофтус, бывший офицер разведки США, ответственный за сопровождение бывших нацистов в конце войны, отмечал, что тысячи украинских, хорватских и венгерских фашистов были провезены в США "соперничающими" разведывательными службами. Лофтус писал:
"Согласно некоторым оценкам, около 10 тысяч нацистских военных преступников попали в США после Второй Мировой войны".(14)
С 1947 года, когда США начали холодную войну, эти "бывшие" нацисты играли важную роль в антикоммунистической пропаганде. И мы можем вполне точно заявить, что империализм США был прямым последователем нацистского экспансионизма.
Ядерная бомба против Советского Союза.
21 июля 1945 года, во время Потсдамской конференции, Трумэн получил доклад о первом американском ядерном испытании.
Маргарет Трумэн писала:
"Это позволило моему отцу вести переговоры со Сталиным с гораздо большей смелостью и прямотой".(15) Она продолжала:
"Мой отец теперь обдумывал вопрос, что и как сказать Сталину об атомной бомбе... Отец прогуливался с русским вождем и рассказал ему, что Соединенные Штаты создали новое оружие "необычайной разрушительной силы". Премьер-министр Черчилль и Государственный секретарь Бирнс стояли в нескольких шагах в стороне, наблюдая за реакцией Сталина. Он остался удивительно спокойным".(16)
Жуков вспоминал разговор между Сталиным и Молотовым после их возвращения в резиденцию:
"Молотов реагировал немедленно: "Они пытаются запугать нас".
Сталин рассмеялся:
"Пусть попробуют. Надо сегодня переговорить с Курчатовым, чтобы он ускорил дело".
Я понимал, что они разговаривали о разработке атомной бомбы".(17)
Сталин был стойкий и хладнокровный человек, который никогда не позволял себе быть устрашенным, даже ядерной угрозой.
С создания первого ядерного оружия Трумэн воспринимал его как оружие массового террора, которое гарантирует США мировое господство. Он писал в своих мемуарах:
