Нина Тумаркин - Ленин жив! Культ Ленина в Советской России
Процесс разрушения культа начался во второй половине 1920-х гг. с сокращения публикаций о Ленине и свертывания почти всякой деятельности по его поддержанию. В 1931 г. партия открыто заявила об уравнении Ленина в правах с двумя другими лицами обожествляемой троицы — Марксом и Энгельсом. Тогда же Институт Ленина прекратил свое существование в качестве отдельного учреждения: 31 марта 1931 г. его слили с Институтом Маркса-Энгельса[722]. Новая организация получила название Институт Маркса-Энгельса-Ленина. Спустя год Институт начал публиковать библиографический свод изданий Ленинианы, однако ни трудам Ленина, ни работам о нем не было посвящено ни одного отдельного тома. Все работы о Ленине были включены в общий список публикаций 1929 г. о Ленине, ленинизме, об истории партии, комсомола и Коминтерна[723]. Эта библиография замышлялась как продолжение «Ленинаны», однако после обзора публикаций 1929 г. издание выпусков прекратилось.
К 1933 г. культ Ленина находился в низшей точке, тогда как культ Сталина расцвел пышным цветом[724]. 7 ноября 1933 г. американский журналист Юджин Лайонз, совершив прогулку по Москве, подсчитал количество портретов и бюстов — «политических икон» по его определению. На протяжении нескольких кварталов изображений Сталина оказалось 103, а изображений Ленина — только 58. Третье место занял Лазарь Каганович, верный соратник Сталина — 56[725]. Культ Ленина послужил для Сталина прецедентом и основанием для создания двойного культа Ленина и Сталина. Почему Сталин испытывал необходимость в том, чтобы сделаться более доступным зрительному восприятию объектом почитания? Каким образом мог умерший (вернее, «вечно живой») Ленин представлять для него угрозу? Отчет ОГПУ, датированный 1931 г., проливает некоторый свет на обстоятельства дела.
В марте 1931 г. начальник ОГПУ города Смоленска докладывал о том, как местное население отнеслось к высылке кулаков — богатых крестьян. В целом реакция была положительной, однако отдельные рабочие заняли «негативную» позицию, вспоминая добрые старые дни и говоря о том, что если бы Ленин был жив, дела обстояли бы иначе. Один шорник, в частности, глядя на портрет Ленина, якобы сказал: «Это был вождь какой надо. При нем народ жил на широкую ногу, и все были довольны. А эти правители — олухи, никак не сообразят, чтобы народу сделать лучше. Будь ЛЕНИН жив, он объявил бы свободную торговлю — и так привел бы [нас] к коллективизации, не силой, но добровольно, путем убеждения»[726].
Шорник, вероятно, был прав. Трудно поверить, что Ленин избрал бы курс на принудительную коллективизацию, приведшую к гибели миллионов людей, как это сделал Сталин. Культ Ленина, возбудивший в народе ностальгию по умершему вождю, разумеется, не мог быть терпим режимом Сталина. Если преданность масс Ильичу оборачивалась критикой в адрес нынешних «безмозглых правителей», то подобные чувства представляли собой серьезную угрозу стабильности сталинской власти. Идеализированный Ленин был приемлем только в том случае, если шел рука об руку со своим «верным соратником», Сталиным. Именно к этой цели и были направлены усилия Сталина на протяжении последующей четверти века.
Эпилсг: «Ленин всегда с нами»
Культ Ленина не продержался и до десятой годовщины со дня смерти вождя. К 1934 г. идеализированный образ Ленина занял почетное место в истории, исполняя роль священного предка, тогда как культ Сталина выдвинулся в советском политическом ритуале на передний план. На протяжении последующих двух десятилетий Ленин оставался объектом организованного преклонения, однако исключительно в контексте непомерного возвеличивания своего «достойного продолжателя».
Если ленинский культ 20-х гг. напоминал собой сдержанный, хотя и проникновенный траурный марш, исполняемый на скорбно-торжественных церемониалах, культ Сталина сходствовал с непрерывной симфонией в мажоре. В мощном звучании оркестра доминировали медные духовые, и победные мелодии разносились по Советской России еще триумфальней во времена чисток 30-х гг., когда волны массового террора безмолвно поглощали миллионы жертв. Каждый инструмент подхватывал бесконечные вариации на одну и ту же тему: Сталин — источник нашего счастья — или, как провозгласила партия, «Сталин — это Ленин сегодня»[727].
Этот главный девиз сталинского культа был внедрен в самую сердцевину культовой мифологии, связанной с Лениным. Ранее в культе Ленина систематически и настойчиво поднималась на щит возможность прямого, непосредственного общения преданных коммунистов с вождем, его отзывчивость и доступность. Способность к тесной связи вождя с массами не была утрачена и после его смерти: широко распространялись его книги, его идеи одушевляли сердца, а его жизнь служила примером для подражания; наконец, само тело Ленина было открыто для желающих совершить к нему паломничество. Все ритуалы ленинского культа как раз и были разработаны с целью укрепить эмоциональную связь между народом и вождем, пробудить в массах решимость продолжать работу, предпринятую Лениным для их блага.
Подобный расклад снимался с повестки дня, когда Сталин сделался живым воплощением Ленина. Мифология сталинского культа превращала его в связующее звено между Лениным и народом; дух Ленина становился доступным всем через посредство личности Сталина, через его слова и дела. «Гений Ленина продолжает пылать в Сталине», — провозглашал казахский поэт Джамбул Джабаев[728]. Но если Сталин был живым Лениным, Лениным во плоти, тогда основополагающая посылка ленинского культа — бессмертие Ленина как такового — теряла смысл. В 1938 г. в детском журнале «Мурзилка» появилось стихотворение, само название которого констатирует факт кончины живого Ленина:
Жив Ильич
От Кремля, где он крепко спит,
До хребтов голубого Алтая
Слава Ленина ярко горит.
Выше гор, шире всякого моря,
Тяжелее земли самой
Было наше народное горе,
Когда умер он, самый родной.
Умер Ленин… Но тверже стали,
Крепче горных кремнистых пород
Ученик его — доблестный Сталин —
Нас к победам и счастью ведет[729].
Хотя с широкомасштабным культом Ленина было покончено, отдельные его проявления еще сохранялись в силе. Многие элементы вошли составной частью в сталинский культ, преобразовав тем самым ставшие к тому времени традиционными формы почитания Ленина: теперь общественность должна была поклоняться двойному богу — Ленину и Сталину вместе. Это полностью соответствовало исходному догмату сталинского культа: Ленин и Сталин всегда были духовными братьями, вернейшими соратниками, ближайшими друзьями и товарищами. «Сталин был правой рукой Ленина», — заявлял автор «Краткой биографии» Сталина в разделе, посвященном 1917 году[730]. Предполагаемая близость двух вождей постоянно и усиленно акцентировалась в исторических трудах и биографических сочинениях о Сталине на всем протяжении его пребывания у власти. Тезис этот нашел отражение и в изобразительных искусствах. Для 1930-х гг. представляется типичным следующее скульптурное изображение: Ленин и Сталин беседуют стоя; фигура Сталина, однако, выглядит гораздо внушительней и монументальней; он что-то объясняет и втолковывает Ленину, сдвинувшему брови в напряженном внимании (по сравнению с собеседником, внешность последнего далеко не авантажна)[731]. Сходным образом кинокартина «Ленин в Октябре», выпущенная на экраны в 1937 г. (первый художественный фильм о Ленине) выводит Сталина (роль которого исполнял актер-красавец) едва ли не покровителем Ленина: попыхивая трубочкой, Сталин дает старшему товарищу советы на любой случай жизни.
Ежегодно 21 января продолжали появляться в печати отвечающие требованиям дня хвалебные статьи, произносились дифирамбы, проводились собрания, посвященные памяти вождя, однако Сталин видимым образом присутствовал, наравне с Лениным, в тематических выпусках газет; фотография, барельеф или статуя покойного вождя соседствовала, как правило, с аналогичным изображением вождя здравствующего.
Лениниана — в особенности памятные изображения вождя — также продолжала множиться в течение двух десятилетий, пока процветал культ Сталина, хотя и значительно уступала в количественном отношении огромной массе портретов Сталина, выпускавшихся миллионными тиражами. Фигура Ленина являлась предметом изображения лишь отдельных полотен или скульптур, в отличие от потока плакатов, наводнивших Советскую Россию после его смерти. Дирижеров сталинского культа вполне устраивало, чтобы возвеличивавшие Ленина произведения искусства отдавали почетную дань основателю большевизма и занимали места в музеях, тогда как Сталин должен был находиться бок о бок с Лениным (или же без него) в повсеместно распространяемых атрибутах культа. Иногда, впрочем, жизнь Ленина преломлялась в образной форме, напоминающей о 1924 годе. Например, к десятой годовщине со дня его смерти была выпущена серия почтовых марок, отображавших различные этапы жизни вождя: однокопеечная марка — кудрявый малыш; трехкопеечная — подросток в гимназической форме; на пятикопеечной — взрослый Ленин; на марке достоинством в десять копеек — вождь, обращающийся с речью к массам. Повторный выпуск этой серии относится к 1944 г., когда отмечалась двадцатая годовщина со дня смерти Ленина.
